Неточные совпадения
Стародум. Оттого, мой друг, что при нынешних супружествах редко с сердцем советуют. Дело в том, знатен ли, богат ли жених? Хороша ли, богата ли невеста? О благонравии вопросу нет. Никому и в голову не входит, что в глазах мыслящих людей честный человек без большого чина — презнатная особа; что добродетель все заменяет, а добродетели ничто заменить не
может. Признаюсь тебе, что сердце мое тогда только
будет спокойно, когда увижу тебя за мужем,
достойным твоего сердца, когда взаимная любовь ваша…
Стародум(целуя сам ее руки). Она в твоей душе. Благодарю Бога, что в самой тебе нахожу твердое основание твоего счастия. Оно не
будет зависеть ни от знатности, ни от богатства. Все это прийти к тебе
может; однако для тебя
есть счастье всего этого больше. Это то, чтоб чувствовать себя
достойною всех благ, которыми ты
можешь наслаждаться…
Казалось бы, ничего не
могло быть проще того, чтобы ему, хорошей породы, скорее богатому, чем бедному человеку, тридцати двух лет, сделать предложение княжне Щербацкой; по всем вероятностям, его тотчас признали бы хорошею партией. Но Левин
был влюблен, и поэтому ему казалось, что Кити
была такое совершенство во всех отношениях, такое существо превыше всего земного, а он такое земное низменное существо, что не
могло быть и мысли о том, чтобы другие и она сама признали его
достойным ее.
Она
была порядочная женщина, подарившая ему свою любовь, и он любил ее, и потому она
была для него женщина,
достойная такого же и еще большего уважения, чем законная жена. Он дал бы отрубить себе руку прежде, чем позволить себе словом, намеком не только оскорбить ее, но не выказать ей того уважения, на какое только
может рассчитывать женщина.
— Позвольте мне познакомиться с вами, — сказала она с своею
достойною улыбкой. — Моя дочь влюблена в вас, — сказала она. — Вы,
может быть, не знаете меня. Я…
В Коби мы расстались с Максимом Максимычем; я поехал на почтовых, а он, по причине тяжелой поклажи, не
мог за мной следовать. Мы не надеялись никогда более встретиться, однако встретились, и, если хотите, я расскажу: это целая история… Сознайтесь, однако ж, что Максим Максимыч человек,
достойный уважения?.. Если вы сознаетесь в этом, то я вполне
буду вознагражден за свой,
может быть, слишком длинный рассказ.
— Вы называете дружескую беседу болтовней… Или,
может быть, вы меня, как женщину, не считаете
достойною вашего доверия? Ведь вы нас всех презираете.
— Я отношусь к Лиде дружески, и, естественно, меня несколько пугает ее история с Макаровым, человеком, конечно, не
достойным ее.
Быть может, я говорил с нею о нем несколько горячо, несдержанно. Я думаю, что это — все, а остальное — от воображения.
Первая из них: посланник Соединенных Штатов Америки в Париже заявил русскому послу Нелидову, что, так как жена графа Ностица до замужества показывалась в Лондоне, в аквариуме какого-то мюзик-холла, голая, с рыбьим хвостом, — дипломатический корпус Парижа не
может признать эту даму
достойной быть принятой в его круге.
Клим Иванович Самгин
был недостаточно реалистичен для того, чтоб ясно представить себя в будущем. Он и не пытался делать это. Но он уже не один раз ставил пред собой вопрос: не пора ли включиться в партию. Но среди существующих партий он не видел ни одной, достаточно крепко организованной и способной обеспечить ему место,
достойное его. Обеспечить — не
может, но способна компрометировать каким-нибудь актом, вроде поездки ка-де в Выборг.
— Да, да, — перебил я, — но утешительно по крайней мере то, что всегда, в таких случаях, оставшиеся в живых, судьи покойного,
могут сказать про себя: «хоть и застрелился человек,
достойный всякого сожаления и снисхождения, но все же остались мы, а стало
быть, тужить много нечего».
Если б князь
был один, то
есть без нас, я уверен, он
был достойнее и находчивее; теперь же что-то особенно дрожавшее в улыбке его,
может быть слишком уж любезной, и какая-то странная рассеянность выдавали его.
Она задыхалась. Она,
может быть, гораздо
достойнее, искуснее и натуральнее хотела бы выразить свою мысль, но вышло слишком поспешно и слишком обнаженно. Много
было молодой невыдержки, многое отзывалось лишь вчерашним раздражением, потребностью погордиться, это она почувствовала сама. Лицо ее как-то вдруг омрачилось, выражение глаз стало нехорошо. Алеша тотчас же заметил все это, и в сердце его шевельнулось сострадание. А тут как раз подбавил и брат Иван.
Первый раз он бил бабушку на моих глазах так гадко и страшно. Предо мною, в сумраке, пылало его красное лицо, развевались рыжие волосы: в сердце у меня жгуче кипела обида, и
было досадно, что я не
могу придумать
достойной мести.
Конечно, ему всех труднее говорить об этом, но если Настасья Филипповна захотела бы допустить в нем, в Тоцком, кроме эгоизма и желания устроить свою собственную участь, хотя несколько желания добра и ей, то поняла бы, что ему давно странно и даже тяжело смотреть на ее одиночество: что тут один только неопределенный мрак, полное неверие в обновление жизни, которая так прекрасно
могла бы воскреснуть в любви и в семействе и принять таким образом новую цель; что тут гибель способностей,
может быть, блестящих, добровольное любование своею тоской, одним словом, даже некоторый романтизм, не
достойный ни здравого ума, ни благородного сердца Настасьи Филипповны.
Напрасно
буду я заверять, что тут даже вопроса не
может быть, — моего ответа не захотят понять и даже не выслушают, а
будут с настойчивостью,
достойною лучшей участи, приставать:"Нет, ты не отлынивай! ты говори прямо: нужны ли армии или нет?"И если я, наконец, от всей души, от всего моего помышления возопию:"Нужны!"и, в подтверждение искренности моих слов, потребую шампанского, чтоб провозгласить тост за процветание армий и флотов, то и тогда удостоюсь только иронической похвалы, вроде:"ну, брат, ловкий ты парень!"или:"знает кошка, чье мясо съела!"и т. д.
Не знаю,
может быть, я думала, что, научившись всему, что он знал,
буду достойнее его дружбы, Я бросилась к первой полке; не думая, не останавливаясь, схватила в руки первый попавшийся запыленный, старый том и, краснея, бледнея, дрожа от волнения и страха, утащила к себе краденую книгу, решившись прочесть ее ночью, у ночника, когда заснет матушка.
Всем
было известно, что, участвуя в работах редакционных комиссий, он отстаивал свою мысль, сколько
мог, и, следовательно, явил себя вполне
достойным доверия, которым его облекли.
Когда ей
было уже за тридцать, ей предложили место классной дамы. Разумеется, она приняла с благодарностью и дала себе слово сделаться
достойною оказанного ей отличия. Даже старалась
быть строгою, как это ей рекомендовали, но никак не
могла. Сама заводила в рекреационные часы игры с девицами, бегала и кружилась с ними, несмотря на то, что тугой и высокий корсет очень мешал ей. Начальство, видя это, покачивало головой, но наконец махнуло рукой, убедясь, что никаких беспорядков из этого не выходило.
— Оставьте, оставьте, не надо. Нехорошо так говорить. Что
может быть хуже заочного, безответственного глумления. Нащекина умная, добрая и
достойная особа. Не виновата же она в том, что ей приходится строго исполнять все параграфы нашего институтского, полумонастырского устава. И мне тем более хочется заступиться за нее, что над ней так жестоко смеется… — она замолкает на минуту, точно в нерешительности, и вдруг говорит: — смеется мой рыцарь без страха и упрека.
Не
может быть, думал я иногда, чтоб они считали себя совсем виновными и
достойными казни, особенно когда согрешили не против своих, а против начальства.
Я
было сначала того да сего, а она мне: «Нет, этого не
моги, Саша, потому я хочу всю невинность свою сохранить, чтоб тебе же
достойной женой
быть», и только ласкается, смеется таково звонко… да чистенькая такая
была, я уж и не видал таких, кроме нее.
В одном из батальонов, стоявших в крепости, служил один поляк, энергический человек и,
может быть,
достойный лучшей участи, человек уже пожилой, молодцеватый, серьезный.
Делается, во-1-х, тем, что всем рабочим людям, не имеющим времени самим разбирать нравственные и религиозные вопросы, с детства и до старости, примером и прямым поучением внушается, что истязания и убийства совместимы с христианством и что для известных государственных целей не только
могут быть допущены, но и должны
быть употребляемы истязания и убийства; во-2-х, тем, что некоторым из них, отобранным по набору, по воинской повинности или найму, внушается, что совершение своими руками истязаний и убийств составляет священную обязанность и даже доблестный,
достойный похвал и вознаграждений поступок.
Я
был мрачен и утомлен; устав ходить по еще почти пустым улицам, я отправился переодеться в гостиницу. Кук ушел. На столе оставил записку, в которой перечислял места,
достойные посещения этим вечером, указав, что я
смогу разыскать его за тем же столом у памятника. Мне оставался час, и я употребил время с пользой, написав коротко Филатру о происшествиях в Гель-Гью. Затем я вышел и, опустив письмо в ящик,
был к семи, после заката солнца, у Биче Сениэль.
Быть может, твоя Ирина станет, наконец,
достойнее тех жертв, которые ты ей приносишь!
В числе их пришел и господин Евсеев, так жестоко обозванный Суханчиковой, — она очень дружелюбно с ним разговаривала и попросила его провести ее домой; пришел некто Пищалкин, идеальный мировой посредник, человек из числа тех людей, в которых,
может быть, точно нуждается Россия, а именно ограниченный, мало знающий и бездарный, но добросовестный, терпеливый и честный; крестьяне его участка чуть не молились на него, и он сам весьма почтительно обходился с самим собою, как с существом, истинно
достойным уважения.
Не презирай младого самозванца;
В нем доблести таятся,
может быть,
Достойные московского престола,
Достойные руки твоей бесценной…
Вот до чего вы довели меня, женщину,
достойную,
может быть, лучшей участи, женщину, способную понимать истинное значение жизни и ненавидеть зло!
Ту-ут его, голубчика, и поймают настоящие,
достойные люди, те настоящие люди, которые
могут… действительными штатскими хозяевами жизни
быть… которые
будут жизнью править не палкой, не пером, а пальцем да умом.
«Не умею высказать, как я рада, что
могу тебе послать доказательство, что такое твоя невеста, — писала Долинскому его сестра через неделю. — Вдобавок ко всему она вечно
была эффектница и фантазерка и вот провралась самым
достойным образом. Прочитай ее собственное письмо и, ради всего хорошего на свете, бога ради не делай несчастного шага».
Но нет; вы ведь не шутите… не правда ли? давайте их сюда, давайте этих юношей Червеву, — он их с любовью научит понимать
достойное познанья и,
может быть, откроет им — как можно
быть счастливым в бедствиях.
Про свое собственное училище барон сказал, что оно пока еще зерно, из которого,
может быть, выйдет что-нибудь
достойное внимания общества; себя при этом он назвал сеятелем, вышедшим в поле с добрыми пожеланиями, которые он надеется привести к вожделенному исполнению с помощию своих добрых и уважаемых сослуживцев, между которыми барон как-то с особенною резкостью в похвалах указал на избранную им начальницу заведения, г-жу Петицкую, добродетели которой, по его словам, как светоч,
будут гореть перед глазами ее юных воспитанниц.
—
Может быть; но как вы меня любите? Я помню все ваши слова, Дмитрий Николаич. Помните, вы мне говорили, без полного равенства нет любви… Вы для меня слишком высоки, вы не мне чета… Я поделом наказана. Вам предстоят занятия, более
достойные вас. Я не забуду нынешнего дня… Прощайте…
Пелагея Дмитревна
была слуга,
достойная своего хозяина. Это
было кротчайшее и незлобивейшее существо в мире; она стряпала, убиралась по дому, берегла хозяйские крошки и всем, кому чем
могла, служила. Ее все больные очень любили, и она всех любила ровной любовью. Только к Насте она с первого же дня стала обнаруживать исключительную нежность, которая не более как через неделю после Настиного приезда обратилась у старухи в глубокую сердечную привязанность.
Одно, что не то что отравляло, но угрожало их счастью,
была ее ревность — ревность, которую она сдерживала, не показывала, но от которой она часто страдала. Не только Евгений не
мог никого любить, потому что не
было на свете женщин,
достойных его (о том, что
была ли она достойна его или нет, она никогда не спрашивала себя), [но] и ни одна женщина поэтому не
могла сметь любить его.
Весьма
могло быть, что сии
достойные люди на другой же бы день помирились, если бы особенное происшествие в доме Ивана Никифоровича не уничтожило всякую надежду и не подлило масла в готовый погаснуть огонь вражды.
Он начинает страдать, не спит ночь, наконец вооружается энергией и строчит к Ольге длинное рудинское послание, в котором повторяет известную, тертую и перетертую вещь, говоренную и Онегиным Татьяне, и Рудиным Наталье, и даже Печориным княжне Мери: «Я, дескать, не так создан, чтобы вы
могли быть со мною счастливы; придет время, вы полюбите другого, более
достойного».
Всякое дело, содержащее в себе судьбу имения, чести и жизни гражданина, купно с решением судебным,
может быть известно всей беспристрастной публике; воздастся
достойная хвала праведным судиям; возгнушаются честные сердца неправдой судей бессовестных», и пр.
Таким образом исполнилось желание благочестивых людей, которые, отдавая монастырям свое богатство, без всякого сомнения хотели, чтобы оно употреблено
было на благодетельные заведения, что же
может быть святее призрения изувеченных Героев и основания училищ, в которых образуются служители Олтарей, и
достойные проповедники Божественного Слова?
Всякое дело, содержащее в себе судьбу имения, чести и жизни гражданина, купно с решением судебным,
может быть известно всей беспристрастной публике; воздастся
достойная похвала праведным судиям, возгнушаются честные сердца неправдою судей бессовестных и алчных» и пр.
Только писатель, умеющий
достойным образом выразить в своих произведениях чистоту и силу этих высших идей и ощущений, умеющий сделаться понятным всякому человеку, несмотря на различие времен и народностей, остается надолго памятным миру, потому что постоянно пробуждает в человеке сочувствие к тому, чему он не
может не сочувствовать, не переставая
быть человеком.
Владимир.
Есть люди, более
достойные сожаленья, чем этот мужик. Несчастия внешние проходят, но тот, кто носит всю причину своих страданий глубоко в сердце, в ком живет червь, пожирающий малейшие искры удовольствия… тот, кто желает и не надеется… тот, кто в тягость всем, даже любящим его… тот! но для чего говорить об таких людях? им не
могут сострадать: их никто, никто не понимает.
По изгнании со службы негодных лиц новый губернатор не спешил замещать их другими, чтобы не попасть на таких же, а
может быть, еще и на худших. Чтобы избрать людей
достойных, он хотел оглядеться, или, как нынче по-русски говорят, «ориентироваться».
Сын Федор, если б враг
Достойный шел на Русь,
быть может, я
Послал бы вас; но с этим темным вором
Царевичу всея Руси сразиться
Не
есть хвала. Кто плахе обречен —
Не царскими тот имется руками.
Не
может сын глядеть спокойно
На горе матери родной,
Не
будет гражданин
достойныйК отчизне холоден душой,
Ему нет горше укоризны…
Неправильно полагают те, кои думают, что лишь те пискари
могут считаться
достойными гражданами, кои, обезумев от страха, сидят в норах и дрожат. Нет, это не граждане, а по меньшей мере бесполезные пискари. Никому от них ни тепло, ни холодно, никому ни чести, ни бесчестия, ни славы, ни бесславия… живут, даром место занимают да корм
едят.
Скажи человеку, закоренелому в эгоизме: «Ты — ничто! — вот до какой мысли достигнешь ты путем науки: счастие,
достойное человека,
может быть одно — самозабвение для других; — награда за это одна — наслаждение этим самозабвением», — и он опечалится, хотя бы в самом деле от юности своей соблюл все законы чести и справедливости.
Трудно встретить также что-нибудь убийственнее болтуна, одаренного большою памятью, читающего сплошь и рядом все, что является в печати, и помнящего все то, что говорили ему от колыбели до вчерашнего дня включительно. Он
может найти себе
достойного товарища только между болтунами с загвоздкою, то
есть теми, которых поражает один какой-нибудь случай, мысль, личность, новость или происшествие.
— Еще вопрос: дадут ли судно?..
Может быть, не найдут
достойным! — скромно заметил Андрей Николаевич, не раз втайне лелеявший мечту о командирстве.