Неточные совпадения
«Должны быть и вальдшнепы», подумал он и как раз у поворота к
дому встретил
лесного караульщика, который подтвердил его предположение о вальдшнепах.
Но ему нравилась эта жизнь, и он не покидал ее.
Дома он читал увражи по агрономической и вообще по хозяйственной части, держал сведущего немца, специалиста по
лесному хозяйству, но не отдавался ему в опеку, требовал его советов, а распоряжался сам, с помощию двух приказчиков и артелью своих и нанятых рабочих. В свободное время он любил читать французские романы: это был единственный оттенок изнеженности в этой, впрочем, обыкновенной жизни многих обитателей наших отдаленных углов.
Поехал и Григорий Иванович в Новоселье и привез весть, что леса нет, а есть только
лесная декорация, так что ни из господского
дома, ни с большой дороги порубки не бросаются в глаза. Сенатор после раздела, на худой конец, был пять раз в Новоселье, и все оставалось шито и крыто.
Старинная постройка сказывалась тем, что
дома были расставлены как попало, как строились по
лесным дебрям.
— Эге,
дома лесной черт! — обругался Кишкин, завидя синенький дымок около землянки.
В Балчуговском заводе у старика Зыкова был собственный
дом, но он почти никогда не жил в нем, предпочитая
лесные избушки, землянки и балаганы.
Не можешь ли ты, любезный друг Николай, повидаться с Вяземским и взять у него мой портфель, если он его не прислал в
дом. Он хотел отыскать его на даче своей у
Лесного института и тотчас доставить. Обработай это дело и перешли мне портфель сюда. Случаи бывают частые…
— Запишем. Теперь предположим другое — что ты являешься сюда как проповедник лучшей, честной жизни, вроде этакого спасителя погибающих душ. Знаешь, как на заре христианства иные святые отцы вместо того, чтобы стоять на столпе тридцать лет или жить в
лесной пещере, шли на торжища в
дома веселья, к блудницам и скоморохам. Но ведь ты не так?
И отец ее, честной купец, похвалил ее за такие речи хорошие, и было положено, чтобы до срока ровно за час воротилась к зверю
лесному, чуду морскому дочь хорошая, пригожая, меньшая, любимая; а сестрам то в досаду было, и задумали они дело хитрое, дело хитрое и недоброе: взяли они, да все часы в
доме целым часом назад поставили, и не ведал того честной купец и вся его прислуга верная, челядь дворовая.
В базарные дни, среду и пятницу, торговля шла бойко, на террасе то и дело появлялись мужики и старухи, иногда целые семьи, всё — старообрядцы из Заволжья, недоверчивый и угрюмый
лесной народ. Увидишь, бывало, как медленно, точно боясь провалиться, шагает по галерее тяжелый человек, закутанный в овчину и толстое,
дома валянное сукно, — становится неловко перед ним, стыдно. С великим усилием встанешь на дороге ему, вертишься под его ногами в пудовых сапогах и комаром поешь...
За все время управления дедом глухим
лесным имением, где даже барского
дома не было, никто не был телесно наказан, никто не был обижен, хотя кругом свистали розги, и управляющими, особенно из немцев, без очереди сдавались люди в солдаты, а то и в Сибирь ссылались.
На другой день я был в селе Ильинском погосте у Давыда Богданова, старого трактирщика. Но его не было
дома, уехал в Москву дня на три. А тут подвернулся старый приятель, Егорьевский кустарь, страстный охотник, и позвал меня на охоту, в свой
лесной глухой хутор, где я пробыл трое суток, откуда и вернулся в Ильинский погост к Давыду. Встречаю его сына Василия, только что приехавшего. Он служил писарем в Москве в Окружном штабе. Малый развитой, мой приятель, охотились вместе. Он сразу поражает меня новостью...
Его большая и красивая фигура с открытым лицом и ясным взглядом вызывала у Фомы чувство уважения к Щурову, хотя он слышал от людей, что этот «лесовик» разбогател не от честного труда и нехорошо живет у себя
дома, в глухом селе
лесного уезда.
Разуваев жил от меня верстах в пяти, снимал рощи и отправлял в город барки с дровами. Сверх того он занимался и другими операциями, объектом которых обыкновенно служил мужик. И он был веселый, и жена у него была веселая.
Дом их, небольшой и невзрачный, стоял у
лесной опушки, так что из окон никакого другого вида не было, кроме громадного пространства, сплошь усеянного пнями. Но хозяева были гостеприимные, и пированье шло в этом домишке великое.
Если есть знакомые помещики, то они в церкви, а прошмыгнув по краю ярмарки, мы тотчас пронесемся через бугор и проселок и скатимся в Дюков
лесной верх, где до самого
дома будем скрыты от нескромных взоров.
Лесных диких котов не должно смешивать с теми удальцами, которые бегают по крышам
домов.
Родители Алексашки имели собственный
дом — один из тех домиков, которые в здешней
лесной местности ничего не стоят, но, однако, дают кров. Других детей, кроме Алексашки, у приказного Рыжова не было, или по крайней мере о них мне ничего не сказано.
Они прошли болотом версты четыре, пока из-за
лесного островка блеснул крест монастырской колокольни. Брат Павлин начал торопливо креститься, а Половецкий почувствовал, как у него сердце точно сжалось. Возвращающийся из далекого, многолетнего странствования путешественник, вероятно, испытывает то же самое, когда увидит кровлю родного
дома.
На этот раз приказано мне было приехать на почтовых, в простой ямской повозке; а главное, я должен был ехать не в милое и дорогое мне, богатое водами, лугами, болотами и отдельными рощами Оренбургское Аксаково, а в скучное, безводное, кругом
лесное, старое Симбирское Аксаково, где и
дома порядочного не было.
Город мало-помалу расширялся во все стороны; Цыганскую слободку уже называли улицей, и там, где были сад «Тиволи» и
лесные склады, выросли уже
дома, и образовался ряд переулков.
Одна его половина, которую я называю береговою, по преимуществу должна бы быть хлебопашною: поля открытые, земля удобная, средство сбыта — Волга; а выходит не так: в них развито, конечно, в слабой степени, фабричное производство, тогда как в дальних уездах, где
лесные дачи идут на неизмеримое пространство, строят только гусянки, нагружают их дровами, гонят бог знает в какую даль, сбывают все это за ничтожную цену, а часто и в убыток приходится вся эта операция;
дома же, на месте, сажени дров не сожгут, потому что нет почти ни одной фабрики, ни одного завода.
Каков поп, таков и приход. Попы хлыновцы знать не хотели Москвы с ее митрополитом, их духовные чада — знать не хотели царских воевод, уклонялись от платежа податей, управлялись выборными, судили самосудом, московским законам не подчинялись. Чуть являлся на краю леса посланец от воеводы или патриарший десятильник, они покидали
дома и уходили в
лесные трущобы, где не сыскали б их ни сам воевода, ни сам патриарх.
А
лесным бабам заволжанкам того и невдомек, что булынин-от
дом из ихнего льна строен, ихней новиной [Кусок холста в тридцать аршин.] покрыт, ихними тальками [Талька — моток ниток, состоящий из 20 пасем, а пасьма — из 15 чисменок, в чисменке четыре нитки (кругом), каждая по четыре аршина.
Это вызвало со стороны княгини Д* ряд мероприятий, из которых одно было очень решительное и имело успех: она сначала прислала сказать доктору, чтобы он не смел к ней возвращаться из заразного
дома; а потом, когда увидала, что он и в самом деле не возвращается, она прислала его звать, так как с нею случился припадок какой-то жестокой болезни, и наконец, через полтора месяца, когда пришла весна и природа, одевшаяся в зелень, выманила француза в лес, пострелять куропаток для завтрака тети, на него внезапно напали четыре человека в масках, отняли у него ружье, завернули его в ковер и отнесли на руках в скрытую на
лесной дороге коляску и таким образом доставили его княгине…
Патап Максимыч держал
дом умиравшего приятеля в крепких руках, но незнание дел по прядильным и
лесной пристани затрудняло его при распорядках.
Ни в
дому, ни на прядильных, ни на
лесном дворе вот уже два месяца с Великого поста громкого слова не слышно.
— Больше миллиона получит, — сказала Марья Ивановна. — А это наличный только капитал, а кроме того, по городам каменные
дома, на Низу земли, на Унже большие
лесные дачи. Весь достаток миллиона в полтора, а пожалуй, в два надо класть.
— Видите ли, любезнейший Герасим Силыч, — сказал Патап Максимыч. — Давеча мы с Авдотьей Марковной положили:
лесную пристань и прядильни продать и
дом, опричь движимого имущества, тоже с рук сбыть. Авдотье Марковне, после такого горя, нежелательно жить в вашем городу, хочется ей, что ни осталось после родителя, в деньги обратить и жить на проценты. Где приведется ей жить, покуда еще сами мы не знаем. А как вам доведется все продавать, так за комиссию десять процентов с продажной цены получите.
— Что головой-то мотаешь, — досадливо сказал Патап Максимыч. — Разве не знаешь, что теперь он совсем не тот, каким прежде был?… Отвечаю за него, как за самого себя, — вот тебе и весь мой сказ. Не беспокойтесь, Авдотья Марковна, останетесь довольны. Он у вас был бы при
доме, и на Унжу его можно бы было послать приискивать
лесных покупателей.
Выбравши все из сундука, Патап Максимыч стал считать, а Чубалов на счетах класть. В сериях, в наличных деньгах и векселях до восьмисот тысяч рублей нашлось, да
домов,
лесных дач, барж и промысловых заведений тысяч на четыреста выходило, так что всего за миллион перевалило.
Разливала Марфа Захаровна. Саня сидела немножко поодаль. Первач отошел к перилам, присел на них, обкусывал стебелек какой-то травы и тревожно взглядывал на тот конец стола, где между Иваном Захарычем и его старшей сестрой помещался Теркин. Он уже почуял, что ему больше ходу не будет в этом
доме, что „
лесной воротила“ на службу компании его не возьмет… Да и с барышней ничего путного не выйдет.
— Нужды нет, Антон Пантелеич! Сосна — царица наших хвойных пород…
Дом ли строить, мачту ли ставить… Поспорит с дубом не в одной красоте, а и в крепости… Она по здешним местам — основа всего
лесного богатства. И дрова-то еловые, сами знаете, не в почете обретаются.
Верстах в 5–6 от
дома, проходя
лесной дорогой, я неожиданно встретился с большой черной собакой из породы водолазов. Пробегая мимо, пес пристально посмотрел на меня, прямо мне в лицо, и побежал дальше.
И она чистосердечно рассказала детям по дороге к
лесному домику, как она невзлюбила их сначала; и потом со смехом поведала им, как ей пришла веселая мысль потешиться над ними; как она тайком пробралась в старый
дом и поставила стул за портрет китайца, чтобы еще раз вдоволь посмеяться над Бобкой.
Наконец все трое детей Волгиных вместе с Маей, одетой в нарядное белое платьице, с большим букетом
лесных цветов в руках, и Фридрихом Адольфовичем, сиявшим необычайным оживлением, вышли на крыльцо хуторского
дома, чутко прислушиваясь, не звякнет ли вдали желанный колокольчик.
Через какой-нибудь час времени подробности всего случившегося в
доме князя Василия Прозоровского передавал запыхавшийся от быстрой ходьбы Григорий Семенович с нетерпением ожидавшему его в
лесном шалаше Якову Потаповичу.
В то время, когда у берега
лесного пруда происходило описанное нами объяснение между матерью и сыном, в столовой княгини Вассы Семеновны хозяйка
дома, ее брат и полковник Иван Осипович Лысенко, казалось, спокойно вели беседу, которая совершенно не касалась интересующей всех троих темы. Эта тема была, конечно, разрешенное отцом свидание сына с матерью. Иван Осипович не касался этого предмета, а другим было неловко начинать в этом смысле разговор.
Мертвеца положили на телегу, поверх накопанного им золотистого песку, прикрыли рогожей и тихим шагом повезли в Знаменское по корчеватой
лесной дороге; позади враздробь тихо шли мужики, рассыпавшись между деревьями, и рубахи их под солнечными пятнами вспыхивали красным огнем. И когда проезжали мимо двухэтажного
дома Ивана Порфирыча, псаломщик предложил поставить покойника к нему...
При Флориане сразу пошло совсем другое дело. Флориан был не то, что Цезарий. В Париже не учился, а был молодчина: он весь свой век все пел в каплице да
дома сливы мариновал с экономкою, а однако знал все тропинки в полях и все
лесные входы и выходы. Он как утвердился, так сейчас и объявил, что я, говорит, никому не дам спуску, — и чужого, и своего сейчас повешу.
Отвел Лушников глаза с потолка, так бы зубами все койки и перегрыз. Видит, насупротив мордвин Бураков на койке щуплые ножки скрестил, на пальцы свои растопыренные смотрит, молитву
лесную бормочет. Бородка ровно пробочник ржавый. Как ему, пьявке, не молиться… Внутренность у него какая-то блуждающая обнаружилась — печень вокруг сердца бродит, — дали ему чистую отставку… Лежи на печи, мухоморную настойку посасывай. И с блуждающей поживешь, абы
дома… Ишь какое, гунявому, счастье привалило!