Неточные совпадения
Паровоз сердито дернул, лязгнули сцепления, стукнулись буфера,
старик пошатнулся, и огорченный рассказ его стал невнятен. Впервые царь не вызвал у Самгина никаких мыслей, не пошевелил в нем ничего, мелькнул, исчез, и остались только поля, небогато покрытые хлебами, маленькие солдатики, скучно воткнутые вдоль пути. Пестрые мужики и бабы смотрели вдаль из-под
ладоней, картинно стоял пастух в красной рубахе, вперегонки с поездом бежали дети.
Показывая редкости свои,
старик нежно гладил их сухими
ладонями, в дряблой коже цвета утиных лап; двигался он быстро и гибко, точно ящерица, а крепкий голосок его звучал все более таинственно. Узор красненьких жилок на скулах, казалось, изменялся, то — густея, то растекаясь к вискам.
— Нехорошо сделали с нами, ваше благородие, — глухим басом сказал лысый
старик, скрестив руки, положив широкие
ладони на плечи свои, — тяжелый голос его вызвал разнообразное эхо; кто-то пробормотал...
«Она, может быть, у него за ширмами, может быть уже спит», — кольнуло его в сердце. Федор Павлович от окна отошел. «Это он в окошко ее высматривал, стало быть, ее нет: чего ему в темноту смотреть?.. нетерпение значит пожирает…» Митя тотчас подскочил и опять стал глядеть в окно.
Старик уже сидел пред столиком, видимо пригорюнившись. Наконец облокотился и приложил правую
ладонь к щеке. Митя жадно вглядывался.
И он упал на стул и, закрыв обеими
ладонями лицо, навзрыд заплакал. Но это были уже счастливые слезы. Он мигом опомнился.
Старик исправник был очень доволен, да, кажется, и юристы тоже: они почувствовали, что допрос вступит сейчас в новый фазис. Проводив исправника, Митя просто повеселел.
Дойдя до места,
старик опустился на колени, сложил руки
ладонями вместе, приложил их ко лбу и дважды сделал земной поклон. Он что-то говорил про себя, вероятно, молился. Затем он встал, опять приложил руки к голове и после этого принялся за работу. Молодой китаец в это время развешивал на дереве красные тряпицы с иероглифическими письменами.
Иногда по двору ходил, прихрамывая, высокий
старик, бритый, с белыми усами, волосы усов торчали, как иголки. Иногда другой
старик, с баками и кривым носом, выводил из конюшни серую длинноголовую лошадь; узкогрудая, на тонких ногах, она, выйдя на двор, кланялась всему вокруг, точно смиренная монахиня. Хромой звонко шлепал ее
ладонью, свистел, шумно вздыхал, потом лошадь снова прятали в темную конюшню. И мне казалось, что
старик хочет уехать из дома, но не может, заколдован.
— Да послушайте же, безумный
старик!.. Нет вещи, которая бы не продавалась, — настаивала дама, стискивая свои виски
ладонями. — Мисс, вытрите поскорей лицо и дайте мне мой мигренин. Может быть, ваша собака стоит сто рублей? Ну, двести? Триста? Да отвечайте же, истукан! Доктор, скажите ему что-нибудь, ради бога!
Так же как и
старик, он, закрыв глаза, поднял руки
ладонями кверху, прочел молитву, отер руками лицо и только тогда начал говорить. Он сказал, что от Шамиля был приказ задержать Хаджи-Мурата, живого или мертвого, что вчера только уехали посланные Шамиля, и что народ боится ослушаться Шамиля, и что поэтому надо быть осторожным.
Хаджи-Мурат, оправив на себе пистолет за спиною, подошел к разложенным женщиной подушкам и, запахивая черкеску, сел на них.
Старик сел против него на свои голые пятки и, закрыв глаза, поднял руки
ладонями кверху. Хаджи-Мурат сделал то же. Потом они оба, прочтя молитву, огладили себе руками лица, соединив их в конце бороды.
Когда
старик поднимает голову — на страницы тетради ложится тёмное, круглое пятно, он гладит его пухлой
ладонью отёкшей руки и, прислушиваясь к неровному биению усталого сердца, прищуренными глазами смотрит на белые изразцы печи в ногах кровати и на большой, во всю стену, шкаф, тесно набитый чёрными книгами.
Вечером того же дня, отслужив панихиду, они покинули Болотово. Возвращались они тем же путем, каким ехал ночью
старик. Очутившись против Комарева, которое с высокого берега виднелось как на
ладони, отец и дочь свернули влево. Им следовало зайти к тетушке Анне и взять ребенка, после чего Дуня должна была уйти с отцом в Сосновку и поселиться у его хозяина.
На этом месте всхлипывание старушки превратилось вдруг в громкое рыдание, и дедушка Кондратий прервал чтение, потому что глаза его вдруг плохо что-то, совсем плохо стали разбирать последние строки; почерк оставался, однако ж, все так же четок и крупен. Но «затмение» дедушки Кондратия, как называл он временное свое ослепление, продолжалось недолго.
Старик протер
ладонью глаза свои и снова стал читать...
Когда он приблизился к берегу озера и взглянул на
стариков, Глеб держал в левой руке правую руку дедушки Кондратия и, весело похлопывая ему в
ладонь, приговаривал...
— И где мне было усмотреть,
старику, — продолжал дедушка, останавливаясь время от времени и проводя дрожащею
ладонью по глазам, — где было усмотреть за ними!
— Яша, батюшка, голубчик, не оставь
старика: услужи ты мне! — воскликнул он наконец, приподымаясь на ноги с быстротою, которой нельзя было ожидать от его лет. — Услужи мне! Поколь господь продлит мне век мой, не забуду тебя!.. А я… я было на них понадеялся! — заключил он, обращая тоскливо-беспокойное лицо свое к стороне Оки и проводя
ладонью по глазам, в которых показались две тощие, едва приметные слезинки.
Тут уже и самого
старика слеза прошибла; он медленно подошел к жене, положил ей широкую
ладонь свою на голову и произнес прерывающимся голосом...
Глеб, по обыкновению своему, проснулся вместе с жаворонками: нежиться да потягиваться не любил
старик: он поспешно выскочил из саней, провел широкой
ладонью по лицу и волосам, оглянул небо и перекрестился.
Вот извольте посмотреть, — прибавил он, оттыкая одну из ближайших колодок и заглядывая в отверстие, покрытое шумящей и ползающей пчелой по кривым вощинам: — вот эта молодая; она видать, в голове у ней матка сидит, а вощину она и прямо и в бок ведет, как ей по колодке лучше, — говорил
старик, видимо увлекаясь своим любимым предметом и не замечая положения барина: — вот нынче она с калошкой идет, нынче день теплый, всё видать, прибавил он, затыкая опять улей и прижимая тряпкой ползающую пчелу, и потом огребая грубой
ладонью несколько пчел с морщинистого затылка.
Когда к дверям лавки подходил какой-нибудь
старик и, кланяясь, тихо просил милостыню, приказчик брал за голову маленькую рыбку и совал её в руку нищего хвостом — так, чтоб кости плавников вонзились в мякоть
ладони просящего.
Старик сидел на стуле, упираясь
ладонями в колени. Он снял с головы шапочку и вытирал лысину платком. Очки его съехали на конец носа, он смотрел в лицо Евсея через них. Теперь у него две пары глаз; настоящие — маленькие, неподвижные, тёмно-серого цвета, с красными веками.
Евсей слышал хрип, глухие удары, понимал, что Раиса душит, тискает
старика, а хозяин бьёт ногами по дивану, — он не ощущал ни жалости, ни страха, но хотел, чтобы всё сделалось поскорее, и для этого закрыл
ладонями глаза и уши.
Двое чабанов покатывались по земле, хохоча во всё горло, а
старик с серьёзным, невозмутимым лицом старался отбивать
ладонями такт пляски, но не мог его уловить, присматривался к танцу Шакро, качая головой и шевеля усами, и всё покрикивал густым басом...
Тогда у каждого
старика был такой вид, как будто он хранил какую-то тайну, что-то знал и чего-то ждал; говорили о грамоте с золотою печатью, о разделах, о новых землях, о кладах, намекали на что-то; теперь же у жуковцев не было никаких тайн, вся их жизнь была как на
ладони, у всех на виду, и могли они говорить только о нужде и кормах, о том, что нет снега…
Глаза у бондаря были узкие, они казались маленькими щелками куда-то в беспокойную, глубокую тьму, где всегда кипело неукротимое волнение и часто вспыхивал зеленый гневный огонь. И руки у него были тоже беспокойные — странно мотались, точно стремясь оторваться от большого тела, шумно хлопали
ладонями одна о другую, сцеплялись кривыми пальцами и терлись, и редко движения их совпадали со словами
старика.
Вечером, в середине июля, на берегу полесской речонки Зульни лежали в густом лозняке два человека: нищий из села Казимирки Онисим Козел и его внук, Василь, мальчишка лет тринадцати.
Старик дремал, прикрыв лицо от мух рваной бараньей шапкой, а Василь, подперев подбородок
ладонями и сощурив глаза, рассеянно смотрел на реку, на теплое, безоблачное небо, на дальний сосновый лес, резко черневший среди пожара зари.
Пошли тихонько во двор. Николай нёс часы на
ладони, взвешивая их, они сверкали холодным блеском. Крякнув,
старик хмуро напомнил ему...
Старик взял рубль, погладил его обеими
ладонями, бережно сложил и спрятал в карман.
Я ждал благодарно-внимательного взгляда
старика. Но он посмотрел на свою
ладонь с моей монеткой и, не дослушав, деловито сказал...
Старик вышел в другую комнату и хлопнул два раза в
ладони. На этот знак явилась растрепанная экономка с белым чепчиком на голове. Он сердито посмотрел на нее и примолвил...
Старик ударил
ладонью по столу.
Старик Ранеев по близорукости прищурился, приложил
ладонь над глазами и, узнав Стабровского, насупил брови. Левкоева лукаво улыбнулась, на лице Тони изобразилось удивление: она давно не видала Владислава у Ранеевых.
Сгорбленный
старик, с мутными, покрасневшими глазами, с обнаженным, как
ладонь, черепом.