Неточные совпадения
Самгин вздрогнул, — между сосен стоял очень высокий, широкоплечий
парень без шапки, с длинными волосами дьякона, — его круглое безбородое лицо Самгин видел ночью. Теперь это лицо широко улыбалось, добродушно блестели
красивые, темные глаза, вздрагивали ноздри крупного носа, дрожали пухлые губы: сейчас вот засмеется.
Мы отправились к нему. Посреди леса, на расчищенной и разработанной поляне, возвышалась одинокая усадьба Хоря. Она состояла из нескольких сосновых срубов, соединенных заборами; перед главной избой тянулся навес, подпертый тоненькими столбиками. Мы вошли. Нас встретил молодой
парень, лет двадцати, высокий и
красивый.
Тит схватил его за волосы и принялся колотить своею палкой что было силы. Гибкий черемуховый прут только свистел в воздухе, а Макар даже не пробовал защищаться. Это был
красивый, широкоплечий
парень, и Ганне стало до смерти его жаль.
Все они, молодые и немолодые,
красивые и некрасивые, были набелены и нарумянены и, став в круг, ходили и пели: «Ой, Дунай ты, мой Дунай, сын Иванович Дунай!» или: «Ой, Дидо-Ладо, вытопчем, вытопчем!» Около этих хороводов ходили также и молодые
парни из купцов и мещан, в длинных сюртуках своих и чуйках.
Это был высокий
парень, лет тридцати, с молодцеватым и простодушным лицом, довольно
красивым, и с бородавкой.
Это был молодой
парень, даже
красивый собой, но производивший какое-то неприятное впечатление на всех нас: скрытный, подозрительный, нахмуренный, ни с кем не говорит, глядит исподлобья, от всех таится, точно всех подозревает.
Вошедший солдатик был
парень лет двадцати трех, крепкого, мускулистого сложения,
красивого лица, высокий, стройный, смуглотелый.
Тут же, в этой же кучке людей, был один из таких зубастых, а в сущности развеселый и премилейший человек, но которого с этой стороны я узнал уже после, видный и рослый
парень, с большой бородавкой на щеке и с прекомическим выражением лица, впрочем довольно
красивого и сметливого.
— Кабы сразу тыщами ворочать — ну, еще туда-сюда… А из-за грошей с народом возиться — это из пустого в порожнее. Нет, я вот погляжу-погляжу да в монастырь уйду, в Оранки. Я —
красивый, могутно́й, авось какой-нибудь купчихе понравлюсь, вдове! Бывает этак-то, — один сергацкой
парень в два года счастья достиг да еще на девице женился, здешней, городской; носили икону по домам, а она его и высмотрела…
— Слобода у нас богатая, люди — сытые, рослые, девушки,
парни красивые всё, а родители — не строги; по нашей вере любовь — не грешна, мы ведь не ваши, не церковные! И вот, скажу я тебе, в большой семье Моряновых поженили сына Карпа, последыш он был, недоросток и щуплый такой…
Уйдя, он надолго пропал, потом несколько раз заходил выпивший, кружился, свистел, кричал, а глаза у него смотрели потерянно, и сквозь радость явно скалила зубы горькая, непобедимая тоска. Наконец однажды в воскресенье он явился хмельной и шумный, приведя с собою статного
парня, лет за двадцать, щеголевато одетого в чёрный сюртук и брюки навыпуск.
Парень смешно шаркнул ногой по полу и, протянув руку,
красивым, густым голосом сказал...
Вдруг дверь из лакейской отворилась: высокий,
красивый молодой
парень, Иван Малыш, в дорожной куртке, проворно вошел и подал письмо с почты, за которым ездил он в город за двадцать пять верст.
Он был скромный и совестливый
парень, а Нюша такая бойкая и
красивая.
Юхванка был русый
парень, лет тридцати, худощавый, стройный, с молодой, остренькой бородкой, довольно
красивый, еслиб не бегающие карие глазки, неприятно выглядывавшие из-под сморщенных бровей, и не недостаток двух передних зубов, который тотчас бросался в глаза, потому что губы его были коротки и беспрестанно шевелились.
Но в это время новые тесовые ворота со скрипом отворились перед ним, и
красивый, румяный белокурый
парень, лет восьмнадцати, в ямской одежде, показался в воротах, ведя за собой тройку крепконогих, еще потных косматых лошадей, и, бойко встряхнув белыми волосами, поклонился барину.
Вася. Надо, чтоб
парень был видный, из себя
красивый.
Одна, постарше, с
красивыми голубыми глазами, держалась особенно степенно, стараясь не глядеть на своего сожителя, молодого молчаливого
парня в красной рубахе, который работал за подгубщика.
Брат Аксиньи, который на прииске был известен под уменьшительным именем Гараськи, совсем не походил на свою
красивую сестру. Его хилая и тщедушная фигура с вялыми движениями и каким-то серым лицом, рядом с сестрой, казалась просто жалкой; только в иззелена-серых глазах загорался иногда насмешливый, злой огонек да широкие губы складывались в неопределенную, вызывающую улыбку. В моих глазах Гараська был просто бросовый
парень, которому нечего и думать тянуться за настоящим мужиком.
— Чего ты, — говорит, — Матвей, стесняешься? Женщину поять — как милостыню подать! Здесь каждой бабе ласки хочется, а мужья — люди слабые, усталые, что от них возьмёшь? Ты же
парень сильный,
красивый, — что тебе стоит бабу приласкать? Да и сам удовольствие получишь…
Но у Коновалова не было шрама от правого виска к переносью, рассекавшего высокий лоб этого
парня; волосы Коновалова были светлее и не вились такими мелкими кудрями, как у этого; у Коновалова была
красивая широкая борода, этот же брился и носил густые усы концами книзу, как хохол.
В обед являлся Гараська — ловкое,
красивое животное,
парень с наглыми глазами распутника и вора, фальшиво ласковый со всеми, кого боялся; он торжественно объявил мне, что я перевожусь в подручные пекаря на место Никандра — жалованье шесть рублей.
Пузич пришел ко мне работать сам четверт: с молодым
парнем, Матюшкой, толсторожим и глуповатым на лицо, с Сергеичем, стариком очень благообразным, который обратил особенно мое внимание на себя тем, что рубил какими-то маленькими и очень
красивыми щепочками и говорил самым мягким тенором, и все всклад.
— А за ней надобно будет глядеть хорошим глазом, — слышал он, сквозь свои думы, спокойный, ворчливый голос. — Девка
красивая, тщеславная, ей надо родить почаще, а то она, гляди, ненадёжна бабёнкой будет. Ты, положим,
парень здоровый, ну всё-таки…
Николай вспомнил бородатого рослого мужика с худым,
красивым лицом и серьёзными добрыми глазами, вспомнил свою крёстную сестру, бойкую, весёлую Дашутку, и брата её Ефима, высокого
парня, пропавшего без вести.
На его
красивых губах дрожит грустная усмешка, брови хмурятся, голос звучит устало. Мне кажется, что чем дальше, тем всё быстрее вянет этот большой, складный
парень, снедаемый каким-то червем.
Сурово вскинул глазами купец на Василья Борисыча… Не сказав ни полслова, молча отвернулся он… Старушки заахали, а один
красивый, такой видный из себя
парень в красной рубахе и синей суконной чуйке, крепко стиснув плечо Василья Борисыча, вскрикнул...
— С чего так?..
Парень тоже
красивый.
Это был рослый, белокурый
парень, с добродушно плутоватым лунообразным лицом; серые глаза его, в общем большие и
красивые, имели какое-то странное отталкивающее выражение, они как-то неестественно бегали и в них мелькали какие-то дикие огоньки: они напоминали глаза дикого зверя, каждую минуту готового броситься на добычу. Звали его Кузьмой Терентьевым, по прозвищу Дятел.
— Твой Яшка тоже
парень красивый…
«Яшка! — остановился он на известном уже читателю виртуозе на балалайке,
красивом, дотошном
парне. — Он это дело лучше оборудует, — стал размышлять Строганов. —
Парень и из себя видный, да и языка ему не занимать стать. Забавляет он, развлекает Аксюшу и ее сенных девушек, да вот Антиповна бает, что надоел он ей, не хочет его слушать… Приедет, в новинку будет…»
— Правда, много воды утекло с того времени, как мы с тобою виделись, а еще более, как с тобой свели знакомство. Я из молодого, бравого
парня стал брюхан, старичишка, а ты из
красивой девки — горбатенькая старушка. Красоту твою рукой сняло, а мою жиром занесло.
— И чего ты кручинишься?
Парень ты из себя видный,
красивый, мало ли девок на дворне, любую выбирай, отдам за тебя.
Выбор графа пал на его камердинера Якова, расторопного ярославца, с самого прибытия в Петербург служившего у графа и пользовавшегося особыми его милостями в виде денежных подачек и подарков старым платьем. Граф позвонил. Через несколько минут в уютном и комфортабельно убранном кабинете графа Иосифа Яновича Свянторжецкого появился его камердинер Яков. Это был франтовато одетый молодой
парень, сильный и мускулистый, с добродушным,
красивым, чисто русским лицом и плутоватыми быстрыми глазами.
Это был молодой
парень лет двадцати трех; каштановые кудри и небольшие усы обрамляли довольно
красивое плутоватое лицо, дышащее весельем и истинно русским бесшабашным ухарством.
Парень я был рослый,
красивый, думал, что Ульяна за меня тоже не за знамо для князя шла, что люб я ей…
— От меня нечего скрываться, сам, чай, знаешь, что мне о вашей любви ведомо давно уж… Для Фимки я тебя к себе и во двор взяла… Недавно еще подумывала поженить вас и ей дать вольную… Пара вас, не пара, дорогой марьяж… Ты,
парень красивый, видный, она тоже краля писанная… Служить бы у меня и вольные может быть стали бы…
(Почерк Лельки.) — Сейчас не хочется. А все-таки дело не в товарищеских отношениях. Дело в другом, — я тебе об этом скажу на ушко. Дело в том, что мы с тобою —
красивые и, кажется, талантливые девчонки с такими толстыми косами, что их жалко обрезать, поэтому к нам льнут
парни и ответственные работники.
— Уж коли говорю, значит, знаю, — ответила Домаша тоном, не допускающим противоречия. — И отчего же Ермаку не зазнобить сердце девичье?
Парень он видный,
красивый…
— Эх, да разве я утерплю, чтоб не посмотреть на бравого
парня да не повеселить себя? Так устрою, что не доглядеть за мной ни Панкратьевне, ни Еремеевне… Я его еще на Москве не раз видала… Знаешь ли, княжна, если он боярин, то хоть тебе пара, такой бравый да
красивый…
— Что ж… Он
парень хороший,
красивый. И она тоже. Парочка будет хоть куда! — улыбнулся Семен Иоаникиевич.
Нельзя сказать, чтобы
красивый, но свежий, румяный и здоровый, он не избег участи грузинских дворовых молодых
парней и несколько раз побывал во флигеле сластолюбивой графской домоправительницы — Минкиной.
Эта холодность еще пуще распаляет ее цыганскую кровь. Не глядит она ни на кого из княжеской дворни, а много среди этой дворни молодых
парней,
красивых и статных, хотя, конечно, не чета Якову Потаповичу.
— Это ты, Настасья, оставь!.. Коли шутки, так со мной, сама знаешь, плохие. Аль приглянулся,
парень красивый…
Раза два в год, впрочем, его навещал
красивый молодой
парень, являвшийся то в истрепанном зипуне, то в новом щегольском кафтане.