Неточные совпадения
Праздников два: один весною, немедленно после таянья снегов, называется Праздником Неуклонности и служит приготовлением к предстоящим бедствиям;
другой — осенью, называется Праздником Предержащих Властей и посвящается воспоминаниям о бедствиях, уже
испытанных.
Рассказывая Спивак о выставке, о ярмарке, Клим Самгин почувствовал, что умиление,
испытанное им, осталось только в памяти, но как чувство — исчезло. Он понимал, что говорит неинтересно. Его стесняло желание найти свою линию между неумеренными славословиями одних газет и ворчливым скептицизмом
других, а кроме того, он боялся попасть в тон грубоватых и глумливых статеек Инокова.
Я думала, вы уступили старой,
испытанной правде и что мы подадим
друг другу руки навсегда…
«Да, да, она совсем
другой человек», — думал Нехлюдов, испытывая после прежних сомнений совершенно новое, никогда не
испытанное им чувство уверенности в непобедимости любви.
Тогда женщина представлялась таинственным и прелестным, именно этой таинственностью прелестным существом, — теперь значение женщины, всякой женщины, кроме своих семейных и жен
друзей, было очень определенное: женщина была одним из лучших орудий
испытанного уже наслаждения.
Первое чувство,
испытанное Нехлюдовым на
другой день, когда он проснулся, было сознание того, что с ним что-то случилось, и прежде даже чем он вспомнил, что случилось, он знал уже, что случилось что-то важное и хорошее.
Не знаю, как
другие охотники, но я всегда встречал с восхищением прилет нырков и, в благодарность за раннее появление и радостное чувство, тогда
испытанное мною, постоянно сохранял к ним некоторое уважение и стрелял их, когда попадались…
Вы имеете полное право, почтенный
друг Егор Антонович, быть недовольным мною: нужна
испытанная ваша доброта, чтобы простить мне с лишком трехмесячное мое молчание, до сих пор не благодарил вас за письмо ваше на лицейском листке, [Бумага с литографированным видом Лицея.] которое меня встретило в Тобольске.
Между тем Павел Семеныч, по свойственной человечеству слабости, спешил сообщить о постигшем его счастии
испытанному своему
другу Петьке Трясучкину.
— Здравствуй, старый
друг!
испытанный!
Берсенев понимал, что воображение Елены поражено Инсаровым, и радовался, что его приятель не провалился, как утверждал Шубин; он с жаром, до малейших подробностей, рассказывал ей все, что знал о нем (мы часто, когда сами хотим понравиться
другому человеку, превозносим в разговоре с ним наших приятелей, почти никогда притом не подозревая, что мы тем самым себя хвалим), и лишь изредка, когда бледные щеки Елены слегка краснели, а глаза светлели и расширялись, та нехорошая, уже им
испытанная, грусть щемила его сердце.
Чувство,
испытанное ею в течение дня, исчезло: это она сознавала; но оно заменилось чем-то
другим, чего она пока не понимала.
Конечно, Белоус знал это
испытанное средство, но приберегал его до последнего момента. Он придумал с Терешкой
другую штуку: пустить попа Мирона с крестным ходом под монастырь, — по иконам Гермоген не посмеет палить, ну, тогда и брать монастырь. Задумано, сделано… Но Гермоген повернул на
другое. Крестного хода он не тронул, а пустил картечь на Служнюю слободу и поджег несколько домов. Народ бросил крестный ход и пустился спасать свою худобу. Остался один поп Мирон да дьячок Арефа.
Посещение публичных домов было обязательно каждый месяц в день получки заработка; об этом удовольствии мечтали вслух за неделю до счастливого дня, а прожив его — долго рассказывали
друг другу об
испытанных наслаждениях. В этих беседах цинически хвастались половой энергией, жестоко глумились над женщинами, говорили о них, брезгливо отплевываясь.
Молча, но красноречиво обнял он своего, на море и на суше
испытанного,
друга.
Из залы Крюков прошел в гостиную, отсюда в
другую гостиную. На пути попалось ему три-четыре гостя, тоже знакомых, но едва узнавших его. Лица их были пьяны и веселы. Алексей Иванович косился на них и недоумевал, как это они, люди семейные, почтенные,
испытанные горем и нуждою, могут унижать себя до такой жалкой, грошовой веселости! Он пожимал плечами, улыбался и шел дальше.
Да и в смысле чисто физическом, мышечном, он до глубокой старости сохранил очень бодрые привычки, был
испытанный ходок и уже за семьдесят лет с постоянным катаром и одышкой, если только был на ногах, ходил пешком обедать с одного конца Петербурга на
другой, с Моховой на Мойку.
Проснулись оба
друга после полудня, но свежие и бодрые. Молодость и здоровье делают то, что несколько часов подкрепляющего сна перерождает совершенно человека. Все
испытанные потрясения вчерашнего дня как не бывали. Сомнения, тревоги и предчувствия исчезли из ума и души князя Сергея Сергеевича.
Друзья с аппетитом позавтракали и закурили трубки, когда вошедший лакей доложил, что лошади поданы.
Князь уехал. В его душе царил давно уже не
испытанный им сладкий покой. Будущее представлялось ему в радужном цвете. Грезы, одна
другой заманчивее, всю ночь витали над его головой. Он спал сном счастливого человека.
Он указал ему на стоявшее с
другой стороны стола кресло. Князь Сергей Сергеевич в изнеможении опустился на него. Наставший момент щекотливого объяснения с дядей княжны Людмилы совпал с ослаблением всех физических и нравственных сил князя Лугового — последствием утренних дум и
испытанных треволнений.
— Особенно, когда она имела честь знать ваше сиятельство в продолжение некоторого времени, — льстиво заметил Степан. — Ваше сиятельство, может быть, и правы… но так как я не сердцевед, то и не сумею сказать, добровольно или по принуждению скрывается Ирена Владимировна… или то и
другое вместе. Я знаю только то, что это помещение, о котором г-жа Вацлавская не сообщила ни одной живой душе, охраняется двумя
испытанными и весьма преданными ей слугами.
Наряду с этим продолжением платонического романа двух уже
испытанных в битве с жизнью людей шел
другой более реальный по своим конечным целям роман между Антоном Антоновичем и Лидочкой.
Вскоре молодые люди сделались
друзьями. Неразговорчивость, любовь к уединению и некоторые
другие странности в характере Владимира Яков Потапович объяснил
испытанными им несчастиями.
Вся эта обстановка напоминала фон Зееману годы его юности, и он мысленно стал переживать эти минувшие безвозвратные годы, все
испытанное им, все им перечувствованное, доведшее его до смелой решимости вызваться прибыть сегодня к графу и бросить ему в лицо жестокое, но, по убеждению Антона Антоновича, вполне заслуженное им слово, бросить, хотя не от себя, а по поручению
других, но эти
другие были для него дороже и ближе самых ближайших родственников, а не только этой «седьмой воды на киселе», каким приходился ему ненавистный Клейнмихель.