Неточные совпадения
А что, говорят, Берг в воскресенье в Юсуповом саду на огромном шаре полетит, попутчиков за
известную плату приглашает,
правда?
Правда, я пил в Петербурге однажды вино, привезенное в подарок отсюда же, превосходное, но другого рода, из сладких вин,
известное под названием мальвази-мадеры.
Правда, месяца чрез полтора он опять было попался в одной шалости, и имя его сделалось даже
известным нашему мировому судье, но шалость была уже совсем в другом роде, даже смешная и глупенькая, да и не сам он, как оказалось, совершил ее, а только очутился в нее замешанным.
Впрочем, в последнее время хоть мальчик и не любил переходить в своих шалостях
известной черты, но начались шалости, испугавшие мать не на шутку, —
правда, не безнравственные какие-нибудь, зато отчаянные, головорезные.
«Господин исправник, будьте, говорю, нашим, так сказать, Направником!» — «Каким это, говорит, Направником?» Я уж вижу с первой полсекунды, что дело не выгорело, стоит серьезный, уперся: «Я, говорю, пошутить желал, для общей веселости, так как господин Направник
известный наш русский капельмейстер, а нам именно нужно для гармонии нашего предприятия вроде как бы тоже капельмейстера…» И резонно ведь разъяснил и сравнил, не
правда ли?
Эта теория благодеяния бедным рассмешила Галактиона своею наивностью, хотя в основе и была
известная доля
правды.
Он мог брать для своих изображений не те жизненные факты, в которых
известная идея отражаемся наилучшим образом, мог давать им произвольную связь, толковать их не совсем верно; но если художническое чутье не изменило ему, если
правда в произведении сохранена, — критика обязана воспользоваться им для объяснения действительности, равно как и для характеристики таланта писателя, но вовсе не для брани его за мысли, которых он, может быть, еще и не имел.
Рассказывалось,
правда, о каком-то князьке и дурачке (никто не мог назвать верно имени), получившем вдруг огромнейшее наследство и женившемся на одной заезжей француженке,
известной канканерке в Шато-де-Флёр в Париже.
— Но косвенно, единственно только косвенно! Истинную
правду говорю! Тем только и участвовал, что дал своевременно знать
известной особе, что собралась у меня такая компания и что присутствуют некоторые лица.
Ходили,
правда, слухи, будто эта панна была простая жидовка, хорошо
известная многим кавалерийским офицерам… но, как подумаешь, — разве это не все равно?
Несмотря на его сравнительную молодость, к его мнениям прислушивались, —
правда, немного свысока, — довольно
известные юристы.
Что женщина охотно увлекается — это
правда, но не менее
правда и то, что она всегда увлекается в
известных границах.
Нельзя не признать, что в этом суждении есть
известная доля
правды, и именно в том, что касается политических новшеств.
Важнее всего было то, что у Крутицына, при самом выходе со школьной скамьи, существовала уже задача, довольно,
правда, отдаленная и смутная, но все-таки, до
известной степени, определявшая его внутренний мир.
Правда (стараясь изловчиться).Хотя при
известных условиях жизни, невозможно отвергать…
И что же! выискался профессор, который не только не проглотил этого слова, не только не подавился им в виду десятков юношей, внимавших ему, не только не выразился хоть так, что как, дескать, ни печально такое орудие, но при
известных формах общежития представляется затруднительным обойти его, а прямо и внятно повествовал, что кнут есть одна из форм, в которых высшая идея
правды и справедливости находит себе наиболее приличное осуществление.
—
Правда ли, что тело Марфина привезли из-за границы в Москву? — спросил обер-полицеймейстера хорошо нам по своим похождениям
известный камер-юнкер, а ныне уже даже камергер.
Правда, устройство жизни в главных чертах остается всё таким же насильническим, каким оно было 1000 лет тому назад, и не только таким же, но в некоторых отношениях, особенно в приготовлениях к войне и в самых войнах, оно представляется даже более жестоким; но зарождающееся христианское общественное мнение, то самое, которое при
известной степени развития должно изменить всё языческое устройство жизни, уже начинает действовать.
Точно так же судьи, присудившие неправильно лес помещику, потому только и сделали то, что сделали, что они представляются себе не просто людьми, такими же, как и все другие, и потому обязанными во всех делах руководиться только тем, что они считают
правдой, а под опьянением власти представляются себе блюстителями правосудия, которые не могут ошибаться, и под влиянием же опьянения подобострастия представляются себе людьми, обязанными исполнять написанные в
известной книге слова, называемые законом.
Итак, в отзывах иностранцев есть
известная доля
правды. Но
правда эта не должна огорчать нас. Мы слишком сильны, мы пользуемся слишком несомненною внутреннею тишиной, чтобы впадать в малодушие перед лицом
правды. Мы спокойно можем выслушать самую горькую истину, нимало не изменяя присущему нам сознанию наших доблестей.
Она просто, ясно, без всякого преувеличения, описала постоянную и горячую любовь Алексея Степаныча, давно
известную всему городу (конечно, и Софье Николавне); с родственным участием говорила о прекрасном характере, доброте и редкой скромности жениха; справедливо и точно рассказала про его настоящее и будущее состояние; рассказала
правду про всё его семейство и не забыла прибавить, что вчера Алексей Степанович получил чрез письмо полное согласие и благословение родителей искать руки достойнейшей и всеми уважаемой Софьи Николавны; что сам он от волнения, ожидания ответа родителей и несказанной любви занемог лихорадкой, но, не имея сил откладывать решение своей судьбы, просил ее, как родственницу и знакомую с Софьей Николавной даму, узнать: угодно ли, не противно ли будет ей, чтобы Алексей Степаныч сделал формальное предложение Николаю Федоровичу.
Мы нисколько не думаем, чтобы всякий автор должен был создавать свои произведения под влиянием
известной теории; он может быть каких угодно мнений, лишь бы талант его был чуток к жизненной
правде.
Правда, иногда объясняя характер
известного автора или произведения, критик сам может найти в произведении то, чего в нем вовсе нет.
Правда, что это до
известной степени кляуза, но ведь нынче без кляузы разве проживешь? Все же лучше кляузу пустить в ход, нежели поздравительные стихи писать, а тем больше с стиснутыми зубами, с искаженным лицом и дрожа всем нутром пардону просить. А может быть, впрочем, и хуже — и этого я не знаю.
— Веду я тебя служить человеку почтенному, всему городу
известному, Кириллу Иванычу Строганому… Он за доброту свою и благодеяния медали получал — не токмо что! Состоит он гласным в думе, а может, будет избран даже в градские головы. Служи ему верой и
правдой, а он тебя, между прочим, в люди произведёт… Ты парнишка сурьёзный, не баловник… А для него оказать человеку благодеяние — всё равно что — плюнуть…
Тот взялся за это дело и научил прибыльщика приписывать своей родне
известное «жалованье» Дмитрия Тимофеевича Трубецкого от царя Михаила «за многия службы и за радения, и за промысл, и за
правду, и за кровь».
Дм. Кавелина, который, состоя едва ли уже не на 4-м курсе, видимо интересовался обществом молодых девушек. Надо сказать
правду, что хотя меньшая далеко уступала старшей в выражении какой-то воздушной грации и к тому же, торопясь высказать мысль, нередко заикалась, но обе они, прекрасно владея новейшими языками, отчасти музыкой и, при
известном свободомыслии, хорошими манерами, могли для молодых людей быть привлекательными.
Дело было устроено так удобно, что тому, кто не хотел сам лично входить в какие-нибудь сделки, не было и никакой необходимости заниматься этим самолично. В
известной части старший сам сделывался с поставщиками и приемщиками и делился со всеми своими сослуживцами, без объяснения путей и источников дохода. При таком порядке каждый «купался» без всякого насилия своей скромности и своей совести. Не доносить же на старших, — да и чем подкрепить донос? Все скажут: «это неправда» и «мир зинет —
правда сгинет».
Правда, иногда имена эти обманывают, как и ныне случается с именами многих
известных писателей.
Это его поразило — и он даже посоветовался с
известным доктором,
правда, человеком ему знакомым; разумеется, заговорил с ним шутя.
— Русский солдат — это, брат, не фунт изюму! — воскликнул хрипло Рыбников, громыхая шашкой. — Чудо-богатыри, как говорил бессмертный Суворов. Что? Не
правду я говорю? Одним словом… Но скажу вам откровенно: начальство наше на Востоке не годится ни к черту! Знаете
известную нашу поговорку: каков поп, таков и приход. Что? Не верно? Воруют, играют в карты, завели любовниц… А ведь известно: где черт не поможет, бабу пошлет.
Гросман. Господа! я, собственно, не спирит. Я только изучал гипноз. Гипноз я изучал,
правда, во всех его
известных проявлениях. Но то, что называется спиритизмом, мне совершенно неизвестно. От усыпления субъекта я могу ожидать
известных мне явлений гипноза: летаргии, абулии, анестезии, анелгезии, каталепсии и всякого рода внушений. Здесь же предполагаются к исследованью не эти, а другие явления, и потому желательно бы было знать, какого рода эти ожидаемые явления и какое они имеют научное значение.
Состав артистов был,
правда, не столичный, но очень хороший для любого губернского города, из средних: конюшня в образцовом порядке, оркестр из двенадцати человек под управлением
известного Энрико Россетти, реклама была поставлена очень широко, цены невысоки…
Сажен сто впереди пехоты на большом белом коне, с конными татарами, ехал
известный в полку за отчаянного храбреца и такого человека, который хоть кому
правду в глаза отрежет, высокий и красивый офицер в азиятской одежде.
Теперь я, конечно, вспомнил
известный эпизод из «Обломова» и не нашел ответить ни слова. Мне, собственно, тем удобнее было молчать, что я не имел ни нужды, ни охоты спорить с недоступною для переубеждений княгинею, которую я, по
правде сказать, давно гораздо усерднее наблюдал, чем старался служить ей моими указаниями и советами. И какие указания я мог ей сделать после того, как она считала возмутительным неприличием «локти», а вся новейшая литература шагнула в этих откровениях несравненно далее?
В этом влечении стала играть
известную роль и симпатия, —
правда, пока еще заочная, но уже настолько заметная, что одно только мимолетное предположение о вероятной возможности заглянуть поближе в тайник Лесницкого и Свитки заставило его с живым удовольствием принять предложение нового знакомства.
Известное дело, перед архипастырем всю
правду надлежит рассказать.
— До
известной степени, это, пожалуй, так. А то ведь его окостенелая рука тоже была с крестным перстосложением. Никто же другой, а сам он ее этак сложил… Да может и враждовал-то он не по сему глаголемому нигилизму, а просто потому, что… поладить хотел, да не умел, в обязанность считал со старою
правдой на ножах быть.
Кажется, достаточно, чтобы стать
известным городу хотя на три дня, не
правда ли?
— Не
правда! Все лжешь! — продолжал горячиться Петров-Курский. — Вот тебе первый, — указал он на Величковского, — представитель реального направления в искусстве,
известный драматург, литератор с честным направлением…
О посещении Гладких и о разговоре с ним Разборов не упомянул, не упомянул также и о многом ему
известном, не желая вмешивать в это дело богатых лиц, которые могли всегда пригодиться ему, «мелкому сошке», как скромно именовал он себя, хотя в городе ходили слухи, что Разборов всеми
правдами и неправдами сумел сколотить себе порядочный капиталец.
Александра Яковлевна Пальм-Швейцарская, как уже известно читателю, перебралась на постоянное жительство в Петербург, где на казенной сцене всеми
правдами и неправдами не только приютился Матвей Иванович Писателев, но приобрел даже
известный вес и влияние.
— Нет; но ведь мужчине, даже самому серьезному, трудно отдать себе отчет в том, — очень он увлечен в
известную минуту или нет. Разве это не
правда?
Императрица потребовала прежде всего, чтобы Екатерина отвечала ей сущую
правду на ее вопросы, и первым вопросом было: действительно ли она писала только три
известные письма к Апраксину?
Мать его, дочь довольно
известного русского литератора двадцатых годов, в первые годы его детства сама учила его всему, чему училась в одном петербургском институте, из которого вышла с шифром, и, что всего важнее, умела внушить ему любовь к добру,
правде и чести.
Правда, нелишним будет еще упомянуть, что в пятом и восьмом пунктах
известного адреса он не имел аттенции к юриспруденции, и сожалеть надо, что он не посоветовался с людьми знающими.
И в случаях далеко этого лучших добрый человек в подобных делах все-таки неспокоен. Если вам недостаточно общих указаний, я мог бы вам назвать много примеров, много лиц достойных и
известных, которые с опыта знают, сколько горькой
правды заключается в том, что я вам рассказываю; но, боясь оскорбить их скромность и, может быть, повредить тем несчастным, которые проводят свое детство в любви их, я прошу вас поверить мне на слово.
Правда, из области общественных дел и интересов мне придется до
известной степени выйти и совершить экскурсию в область морали.