Неточные совпадения
Он забывал, как ему потом разъяснил Сергей Иванович, тот силлогизм, что для общего блага нужно было свергнуть
губернского предводителя; для свержения же предводителя нужно было большинство шаров; для большинства же шаров нужно было
дать Флерову право голоса; для признания же Флерова способным надо было объяснить, как понимать статью закона.
Другой шутливый дворянин рассказал, как выписаны были лакеи в чулках для бала
губернского предводителя и как теперь их придется отослать назад, если новый
губернский предводитель не
даст бала с лакеями в чулках.
Тогда один маленький, очень молодой на вид, но очень ядовитый господин стал говорить, что
губернскому предводителю, вероятно, было бы приятно
дать отчет в суммах и что излишняя деликатность членов комиссии лишает его этого нравственного удовлетворения.
— Ведь я
губернский секретарь. Какое ж мне могут
дать выгодное место? Жалованье
дадут ничтожное, а ведь у меня жена, пятеро детей.
Многие
дамы были хорошо одеты и по моде, другие оделись во что Бог послал в
губернский город.
Страстей, широких движений, какой-нибудь дальней и трудной цели — не могло
дать: не по натуре ей! А
дало бы хаос, повело бы к недоумениям — и много-много, если б разрешилось претензией съездить в Москву, побывать на бале в Дворянском собрании, привезти платье с Кузнецкого моста и потом хвастаться этим до глубокой старости перед мелкими
губернскими чиновницами.
— Болен, — отвечал я, встал, раскланялся и уехал. В тот же день написал я рапорт о моей болезни, и с тех пор нога моя не была в
губернском правлении. Потом я подал в отставку «за болезнию». Отставку мне сенат
дал, присовокупив к ней чин надворного советника; но Бенкендорф с тем вместе сообщил губернатору что мне запрещен въезд в столицы и велено жить в Новгороде.
— Разумеется… ну, а так как место зависит от меня и вам, вероятно, все равно, в который из этих городов я вас назначу, то я вам
дам первую ваканцию советника
губернского правления, то есть высшее место, которое вы по чину можете иметь. Шейте себе мундир с шитым воротником, — добавил он шутя.
Струнников притих. Отсидев положенный срок в
губернском комитете, он воротился в Словущенское, но жизнь его уже потекла по-иному. Предчувствия не обманули его: Прокофий остался, но главного повара посредник отсудил раньше обязательного срока за то, что Федор Васильич погорячился и
дал ему однуплюху (а повар на судбище солгал и показал триплюхи).
— Ma parole!
Даю слово! Барон и
губернский секретарь… в Лифляндии родился, в Берлине обучался, в Москве с кругу спился и вдребезги проигрался… Одолжите двугривенный. Пойду отыгрываться… До первой встречи.
Днями она бегала по купеческим домам,
давая полтинные уроки толстоногим дщерям русского купечества, а по вечерам часто играла за два целковых на балах и танцевальных вечеринках у того же купечества и вообще у
губернского demi-mond’а. [полусвета (франц.).]
Ятвас этот влюбился в
губернском городе в одну
даму и ее влюбил в самого себя.
— А вот слушай. Удумали мы это таким манером, что тебя в уезде никто не знает, ну, и быть тебе, стало быть, заместо
губернского чиновника… Мы и указ такой напишем, чтоб ему, то есть, предъявить. А чтоб ему сумненья насчет тебя не было, так и солдата такого приговорили, который будет при тебе вместо рассыльного… Только ты смотри, не обмани нас! это дело на чести делай: что
даст — всё чтобы поровну!
И на совете
губернских аристократов было решено Горехвастова принимать, но в карты с ним не играть, и вообще держать больше около
дам, для которых он, своими талантами, может доставить приятное развлечение.
А пономарица только смеется, а дальше не допускает: «
Дай, говорит, ваше благородие, место мужу в
губернском городе!»
Земцы, которые на первых порах разыгрывали в
губернских салонах роль гвардейцев и даже на
дам производили впечатление умными разговорами, сделались предметом отчуждения.
Из одного этого можно заключить, что начал выделывать подобный господин в
губернском городе: не говоря уже о том, что как только дядя
давал великолепнейший на всю губернию бал, он делал свой, для горничных — в один раз все для брюнеток, а другой для блондинок, которые, конечно, и сбегались к нему потихоньку со всего города и которых он так угощал, что многие
дамы, возвратившись с бала, находили своих девушек мертвецки пьяными.
— Да, воришка Медиокритский… Он теперь главный ее поверенный и
дает почти каждую неделю у Дюссо обеды разным господам, чтоб как-нибудь повредить мне и поправить дело князя, и который, между прочим, пишет сюда своему мерзавцу родственнику, бывшему правителю канцелярии, что если им бог поможет меня уничтожить, так он, наверное, приедет сюда старшим советником
губернского правления!
— Как не быть довольну, помилуйте! — подхватил с умильною физиономией правитель. — У его превосходительства теперь по одной канцелярии тысячи бумаг, а теперь они по крайней мере по
губернскому правлению будут покойны, зная, какой там человек сидит — помилуйте! А хоть бы и то: значит, уважаются представления — какого сами выбрали себе человека, такого и
дали. Это очень важно-с.
Смело уверяя читателя в достоверности этого факта, я в то же время никогда не позволю себе назвать имена совершивших его, потому что, кто знает строгость и щепетильность
губернских понятий насчет нравственности, тот поймет всю громадность уступки, которую сделали в этом случае обе
дамы и которая, между прочим, может показать, на какую жертву после того не решатся женщины нашего времени для служебной пользы мужей.
Кому не известно, что в настоящее время обыкновенные исправничьи места выеденного яйца не стоют: каких-нибудь триста или четыреста рублей с откупщика, плата за лошадей, да разве кое-что придется сорвать на следствиях; а из этого между тем надо еще
дать правителю канцелярии, подмазать в
губернском правлении, чтоб не очень придирались.
Заместить эту вакансию губернатор, вследствие небольшого стороной ходатайства, предположил его помощником и
дал об этом предложение
губернскому правлению; но вице-губернатор явился к нему и объяснил, что он желает определить на это место своего чиновника — знакомого нам зверолова Лебедева, который и был уж им вызван.
Вздумал было потом поершиться против него один из прокуроров и на личные предложения начальника губернии стал
давать по
губернскому правлению протесты, но кончил тем, что, для пользы службы, был переведен в другую, дальнюю губернию.
Расчет производился на старинный образец: хотя теперь все
губернские и уездные большие города давно уже были объединены друг с другом железной дорогой, но прогоны платились, как за почтовую езду, по три лошади на персону с надбавкой на харчи, разница между почтой и вагоном
давала довольно большую сумму.
Около нее вертелись бессменно Петр Степанович, состоявший на побегушках маленький чиновник Лямшин, в оно время посещавший Степана Трофимовича и вдруг попавший в милость в губернаторском доме за игру на фортепиано; отчасти Липутин, которого Юлия Михайловна прочила в редакторы будущей независимой
губернской газеты; несколько
дам и девиц и, наконец, даже Кармазинов, который хоть и не вертелся, но вслух и с довольным видом объявил, что приятно изумит всех, когда начнется кадриль литературы.
Он закончил, видимо торжествуя. Это была сильная
губернская голова. Липутин коварно улыбался, Виргинский слушал несколько уныло, остальные все с чрезвычайным вниманием следили за спором, особенно
дамы и офицеры. Все понимали, что агента ста миллионов голов приперли к стене, и ждали, что из этого выйдет.
На масленице
губернское общество было взволновано известием о новом официальном бале, который намерен был
дать сенатор обществу за оказанное ему гостеприимство.
У Петра Григорьича всегда было много денег, и он был в этом отношении, по-своему, честен: не любя уступать и
давать своих денег другим, он зато и не одолжался ими ни у кого; нынешний же
губернский предводитель тоже никогда никому не
давал денег, — может быть, потому, что у него их никогда не было в сколько-нибудь сносном числе; но вместе с тем сам он ссужался у всех, кто только имел глупость или надобность не отказывать ему.
Слухи о том же самом невдолге дошли и до
губернского города, и первая принялась их распространять косая
дама, если только еще не забыл ее читатель.
— Наоборот, Артасьев очень желает, чтобы я был выбран, а
губернский предводитель, у которого я сейчас был, колеблется
дать мне решительное обещание.
Дело в том, что на потолке этой уборной была довольно искусно нарисована Венера, рассыпающая цветы, которые как бы должны были упасть с потолка на поправляющих свой туалет
дам и тем их еще более украсить, — мысль сама по себе прекрасная, но на беду в уборной повесили для освещения люстру, крючок которой пришелся на средине живота Венеры, вследствие чего сказанное стихотворение гласило: «
Губернский предводитель глуп, ввинтил Венере люстру в пуп».
Когда об этом дошло до
губернского предводителя, то он поспешил объехать всех этих
дам и объявил, что лакеям не позволят находиться под лестницей и, кроме того, по всей лестнице будет постлан ковер.
Дамы успокоились, но тогда некоторые из мужчин, по преимуществу поклонники Бахуса, стали вопиять насчет буфета...
Словом, это был не более не менее, как официальный бал, который
давал губернский предводитель дворянства, действительный статский советник Петр Григорьевич Крапчик, в честь ревизующего губернию сенатора графа Эдлерса.
Второе: архивариус земского суда откопал в старых делах показание одного бродяги-нищего, пойманного и в суде допрашивавшегося, из какового показания видно, что сей нищий назвал себя бежавшим из Сибири вместе с другим ссыльным, который ныне служит у господина
губернского предводителя Крапчика управляющим и имя коего не Тулузов, а семинарист Воздвиженский, сосланный на поселение за кражу церковных золотых вещей, и что вот-де он вывернулся и пребывает на свободе, а что его, старика, в тюрьме держат; показанию этому, как говорит архивариус, господа члены суда не
дали, однако, хода, частию из опасения господина Крапчика, который бы, вероятно, заступился за своего управителя, а частию потому, что получили с самого господина Тулузова порядочный, должно быть, магарыч, ибо неоднократно при его приезде в город у него пировали и пьянствовали.
Случившийся у Ченцовых скандал возбудил сильные толки в
губернском городе; рассказывалось об нем разно и с разных точек зрения; при этом, впрочем, можно было заметить одно, что либеральная часть публики, то есть молодые
дамы, безусловно обвиняли Катрин, говоря, что она сама довела мужа до такого ужасного поступка с ней своей сумасшедшей ревностью, и что если бы, например, им,
дамам, случилось узнать, что их супруги унизились до какой-нибудь крестьянки, так они постарались бы пренебречь этим, потому что это только гадко и больше ничего!
Эта идея до того ему понравилась, что он решился провести ее во что бы то ни стало и для достижения цели действовать преимущественно на
дам. Для начала, обед у
губернского предводителя представлял прекраснейший случай. Там можно было побеседовать и о spectacles de société, [Любительских спектаклях (фр.).] и о лотерее-аллегри, этих двух неизменных и неотразимых административных средствах сближения общества.
У него был только один соперник — инспектор врачебной управы Крупов, и председатель как-то действительно конфузился при нем; но авторитет Крупова далеко не был так всеобщ, особенно после того, как одна
дама губернской аристократии, очень чувствительная и не менее образованная, сказала при многих свидетелях: «Я уважаю Семена Ивановича; но может ли человек понять сердце женщины, может ли понять нежные чувства души, когда он мог смотреть на мертвые тела и, может быть, касался до них рукою?» — Все
дамы согласились, что не может, и решили единогласно, что председатель уголовной палаты, не имеющий таких свирепых привычек, один способен решать вопросы нежные, где замешано сердце женщины, не говоря уже о всех прочих вопросах.
Ну, пиши: «И для свободного в Российской империи прожития дан ему, отставному
губернскому секретарю Бельтову, сей паспорт, за надлежащим подписанием и с приложением казенной печати…» Кончил?
давай!
Часа через три он возвратился с сильной головной болью, приметно расстроенный и утомленный, спросил мятной воды и примочил голову одеколоном; одеколон и мятная вода привели немного в порядок его мысли, и он один, лежа на диване, то морщился, то чуть не хохотал, — у него в голове шла репетиция всего виденного, от передней начальника губернии, где он очень приятно провел несколько минут с жандармом, двумя купцами первой гильдии и двумя лакеями, которые здоровались и прощались со всеми входящими и выходящими весьма оригинальными приветствиями, говоря: «С прошедшим праздничком», причем они, как гордые британцы, протягивали руку, ту руку, которая имела счастие ежедневно подсаживать генерала в карету, — до гостиной
губернского предводителя, в которой почтенный представитель блестящего NN-ского дворянства уверял, что нельзя нигде так научиться гражданской форме, как в военной службе, что она
дает человеку главное; конечно, имея главное, остальное приобрести ничего не значит; потом он признался Бельтову, что он истинный патриот, строит у себя в деревне каменную церковь и терпеть не может эдаких дворян, которые, вместо того чтоб служить в кавалерии и заниматься устройством имения, играют в карты, держат француженок и ездят в Париж, — все это вместе должно было представить нечто вроде колкости Бельтову.
И отставной генерал Хрящов, славившийся музыкантами, богач, наездник, несмотря на 65 лет, был налицо; он являлся на выборы
давать четыре бала и всякий раз отказываться болезнью от места
губернского предводителя, которое всякий раз предлагали ему благодарные дворяне.
— Нет, к ней не ходите: ее в деревни не берут; она только офицерам, которые стоят с полком, деньги под залог
дает да скворцов учит говорить и продает их купцам. Вот становой у нас был Васильев, тот, может быть, и мог бы вам что-нибудь сказать, он в душевных болезнях подавал утешение, умел уговаривать терпеть, — но и его, на ваше несчастие, вчерашний день взяли и увезли в
губернский город.
Тогда, чтоб убедиться окончательно, посылаю телеграмму N 3-й: «Благородному господину Занкову. Что же, наконец, у вас будет?» И через новые четверть часа получаю новый ответ: «Будет, что Бог
даст.
Губернский секретарь Занков».
Не менее того, именины ее каждогодно справлялись в силу того обычая, что
губернские предводители, кажется, и после смерти жен должны
давать обеды в день их именин.
До сих пор я имел честь представлять
губернского льва или в обществе, или в его интересных беседах с
дамами, или, наконец, излагал те отзывы, которые делали о нем эти
дамы; следовательно, знакомил читателя с этим лицом по источникам весьма неверным, а потому считаю нелишним хотя вкратце проследить прошлую жизнь, в которой выработалась его представительная личность, столь опасная для местных супругов.
И что же вместо этих роскошных мечтаний
давала ей горькая существенность: всю жизнь прожить в
губернском городе, и добро бы еще женою какого-нибудь ловкого богатого человека, а то выйти за тюфяка, с которым даже стыдно в люди показаться.
Катерина Михайловна, оставшись с Юлией наедине, начала с того, что подала Юлии полторы тысячи и очень обиделась, услышав, что та хочет
дать ей в них расписку; а потом, когда Юлия хотела у ней поцеловать руку, она схватила ее в объятия и со слезами на глазах начала ее целовать и вслед за тем объявила, что сама она едет провожать ее до
губернского города.
Еще в отчете министра просвещения за 1856 год мы читали, что так как «лица среднего состояния, особенно в
губернских и уездных городах, лишены возможности
дать дочерям своим даже скромное образование», то министерство и составило «предположение об открытии школ для девиц в
губернских и уездных городах и в больших селениях».
Тут он упоминает и о том, что г. Феофил Толстой сочинил несколько прелестных романсов (том II, стр. 393); и о том, что Наполеон III
дал орден Айвазовскому (стр. 372); и о том, что г. Лакиер сочинил книгу о геральдике (стр. 322); и о том, что в
губернском правлении (в переводе г. Жеребцова: la regence du gouwernement) три советника и один асессор; и о том, что апрельская книжка «Отечественных записок» (у г. Жеребцова le Contemporain ) очень толста и т. д.
Амфитрион был предводитель —
И в день рождения жены,
Порядка ревностный блюститель,
Созвал
губернские чины
И целый полк. Хотя бригадный
Заставил ждать себя изрядно
И после целый день зевал,
Но праздник в том не потерял.
Он был устроен очень мило;
В огромных вазах по столам
Стояли яблоки для
дам;
А для мужчин в буфете было
Еще с утра принесено
В больших трех ящиках вино.
Вдруг оживился круг дворянский;
Губернских дев нельзя узнать;
Пришло известье: полк уланский
В Тамбове будет зимовать.
Уланы, ах! такие хваты…
Полковник, верно, неженатый —
А уж бригадный генерал,
Конечно,
даст блестящий бал.
У матушек сверкнули взоры;
Зато, несносные скупцы,
Неумолимые отцы
Пришли в раздумье: сабли, шпоры
Беда для крашеных полов…
Так волновался весь Тамбов.