Неточные совпадения
Городничий.
Господи,
помилуй нас, грешных! Где же он там живет?
—
Господи,
помилуй! прости, помоги! — твердил он как-то вдруг неожиданно пришедшие на уста ему слова. И он, неверующий человек, повторял эти слова не одними устами. Теперь, в эту минуту, он знал, что все не только сомнения его, но та невозможность по разуму верить, которую он знал в себе, нисколько не мешают ему обращаться к Богу. Всё это теперь, как прах, слетело с его души. К кому же ему было обращаться, как не к Тому, в Чьих руках он чувствовал себя, свою душу и свою любовь?
— Так вы думаете, что может быть благополучно?
Господи,
помилуй и помоги! — проговорил Левин, увидав свою выезжавшую из ворот лошадь. Вскочив в сани рядом с Кузьмой, он велел ехать к доктору.
О
господи!
помилуй грешных нас!
— Ничего, матушка, не беспокойся. Ему хорошо.
Господи,
помилуй нас грешных, — продолжал он вполголоса свою молитву. Василий Иванович пожалел свою старушку; он не захотел сказать ей на ночь, какое горе ее ожидало.
Но когда Вавилов рычал под окном: «
Господи Исусе Христе, сыне божий,
помилуй нас!» — в дремучей бороде его разверзалась темная яма, в ней грозно торчали три черных зуба и тяжко шевелился язык, толстый и круглый, как пест.
— А — Любаша-то — как? Вот — допрыгалась! Ах ты,
господи,
господи!
Милые вы мои, на что вы обрекаете за народ молодую вашу жизнь…
—
Господи спаси и
помилуй! — произнесла она, перекрестившись, точно молния блеснула перед ней, — этого горя только недоставало!
— Ну,
Господи… ну, Господь с тобой… ну, храни тебя ангелы небесные, Пречестная Мать, Николай-угодник…
Господи,
Господи! — скороговоркой повторяла она, все крестя меня, все стараясь чаще и побольше положить крестов, — голубчик ты мой,
милый ты мой! Да постой, голубчик…
Я судорожно повернулся всем телом и вдруг, среди глубокой тишины, ясно услышал слова: «
Господи, Иисусе Христе, Боже наш,
помилуй нас».
Потому, когда станешь на молитву, ко сну отходя, то по окончании и прибавь: «
Помилуй,
Господи Иисусе, и всех тех, за кого некому помолиться».
— «Ангелов творче и
Господи сил, — продолжал он, — Иисусе пречудный, ангелов удивление, Иисусе пресильный, прародителей избавление, Иисусе пресладкий, патриархов величание, Иисусе преславный, царей укрепление, Иисусе преблагий, пророков исполнение, Иисусе предивный, мучеников крепость, Иисусе претихий, монахов радосте, Иисусе премилостивый, пресвитеров сладость, Иисусе премилосердый, постников воздержание, Иисусе пресладостный, преподобных радование, Иисусе пречистый, девственных целомудрие, Иисусе предвечный, грешников спасение, Иисусе, Сыне Божий,
помилуй мя», добрался он наконец до остановки, всё с большим и большим свистом повторяя слово Иисусе, придержал рукою рясу на шелковой подкладке и, опустившись на одно колено, поклонился в землю, а хор запел последние слова: «Иисусе, Сыне Божий,
помилуй мя», а арестанты падали и подымались, встряхивая волосами, остававшимися на половине головы, и гремя кандалами, натиравшими им худые ноги.
— Для кого как, а для нас вы барышня, Надежда Васильевна. Я так и молюсь за вас: «
Господи,
помилуй нашу барышню Надежду Васильевну…» Вот сейчас провалиться, не вру… Пожалуйте ручку, барышня!
И вот слышу, ты идешь, —
Господи, точно слетело что на меня вдруг: да ведь есть же, стало быть, человек, которого и я люблю, ведь вот он, вот тот человечек, братишка мой
милый, кого я всех больше на свете люблю и кого я единственно люблю!
Запомни еще: на каждый день и когда лишь можешь, тверди про себя: «
Господи,
помилуй всех днесь пред тобою представших».
«
Господи,
помилуй их всех, давешних, сохрани их, несчастных и бурных, и направь.
Царская корона —
Была бы моя
милая здорова.
Господи пом-и-илуй
Ее и меня!
Ее и меня!
Ее и меня!
— Что ты, подожди оплакивать, — улыбнулся старец, положив правую руку свою на его голову, — видишь, сижу и беседую, может, и двадцать лет еще проживу, как пожелала мне вчера та добрая,
милая, из Вышегорья, с девочкой Лизаветой на руках. Помяни,
Господи, и мать, и девочку Лизавету! (Он перекрестился.) Порфирий, дар-то ее снес, куда я сказал?
Непобедимой силой
Привержен я к
милой.
Господи пом-и-илуй
Ее и меня!
Ее и меня!
Ее и меня!
— Ах,
милая,
милая! — восхищался Стабровский. —
Господи, если б у меня была такая дочь! Ведь это молодое, чистое золото, Тарас Семеныч… Да я сейчас же поеду к ней и расцелую ее. Бедняжка, наверное, теперь волнуется.
—
Господи,
помилуй нас, грешных! — повторял Вахрушка, откладывая широкие кресты. — Хоть и латынского закону был человек, а все-таки крещеная душа.
—
Господи, али не хватило у тебя разума доброго на меня, на детей моих?
Господи,
помилуй…
И так всё это хорошо у него, что ангелы веселятся, плещут крыльями и поют ему бесперечь: «Слава тебе,
господи, слава тебе!» А он,
милый, только улыбается им — дескать, ладно уж!
—
Господи Исусе,
помилуй нас!..
—
Господи Исусе Христе,
помилуй нас! — смиренно помолитвовался инок Кирилл под окном первой избы.
Вот и Кержацкий конец. Много изб стояло еще заколоченными. Груздев прошел мимо двора брательников Гущиных, миновал избу Никитича и не без волнения подошел к избушке мастерицы Таисьи. Он постучал в оконце и помолитвовался: «
Господи Исусе Христе,
помилуй нас!» — «Аминь!» — ответил женский голос из избушки. Груздев больше всего боялся, что не застанет мастерицы дома, и теперь облегченно вздохнул. Выглянув в окошко, Таисья узнала гостя и бросилась навстречу.
— О чем скучать-то? Спаси
Господи и
помилуй!
— Спаси вас
Господи и
помилуй, — проговорила она, подходя к девушкам и смиренно придерживая одною рукою полу ряски, а другою собирая длинные шелковые четки с крестом и изящными волокнистыми кистями.
—
Господи Иисусе Христе сыне Божий,
помилуй нас.
— Нет, спаси,
Господи, и
помилуй! А все вот за эту… за красоту-то, что вы говорите. Не то, так то выдумают.
—
Господи Иисусе Христе сыне Божий,
помилуй нас! — раздалось опять за дверью. Весноватая белица твердо возгласила: «Аминь», — и на пороге показалась сестра Феоктиста.
— Спаси
Господи и
помилуй; что это вам вздумалось! Искушение с вами, с мирскими, право.
— Люба, дорогая моя!
Милая, многострадальная женщина! Посмотри, как хорошо кругом!
Господи! Вот уже пять лет, как я не видал как следует восхода солнца. То карточная игра, то пьянство, то в университет надо спешить. Посмотри, душенька, вон там заря расцвела. Солнце близко! Это — твоя заря, Любочка! Это начинается твоя новая жизнь. Ты смело обопрешься на мою сильную руку. Я выведу тебя на дорогу честного труда, на путь смелой, лицом к лицу, борьбы с жизнью!
Пришла Палагея, не молодая, но еще белая, румяная и дородная женщина, помолилась богу, подошла к ручке, вздохнула несколько раз, по своей привычке всякий раз приговаривая: «
Господи,
помилуй нас, грешных», — села у печки, подгорюнилась одною рукой и начала говорить, немного нараспев: «В некиим царстве, в некиим государстве…» Это вышла сказка под названием «Аленький цветочек» [Эту сказку, которую слыхал я в продолжение нескольких годов не один десяток раз, потому что она мне очень нравилась, впоследствии выучил я наизусть и сам сказывал ее, со всеми прибаутками, ужимками, оханьем и вздыханьем Палагеи.
Евсеич раздел меня, велел мне молиться богу, и я молился и, по обыкновению, прочитав молитву, проговорил вслух: «
Господи,
помилуй тятеньку и маменьку».
— А ведь, брат, ежели есть в стране это явление, так спокойней и отрадней становится жить! Одна только,
господи,
помилуй, — продолжал Живин как бы со смехом, — супруга моя не оценила во мне ничего; а еще говорила, что она честность в мужчине предпочитает всему.
— Да
помилуй, мой друг! — вымолвит только Марья Петровна и долго смотрит на своего идола, смотрит без всяких мыслей, кроме одной:"
Господи! да неужто же есть на свете такая женщина, которая может противиться моему молодцу!"
Из «заведения» до нас доносился бестолковый говор угощающегося люда, смешанный с звоном чайной посуды и с звуками «miserere», [
помилуй мя,
господи (лат.)] наигрываемого машиною.
— Товарищ! — сказала мать, когда гостья исчезла. — Эх ты,
милая! Дай тебе,
господи, товарища честного на всю твою жизнь!
—
Господи —
помилуй! — прошептала мать, вздрогнув от страха…
Иду я по улице и поневоле заглядываю в окна. Там целые выводки
милых птенцов, думаю я, там любящая подруга жизни, там чадолюбивый отец, там так тепло и уютно… а я! Я один как перст в целом мире; нет у меня ни жены, ни детей, нет ни кола ни двора, некому ни приютить, ни приголубить меня, некому сказать мне «папасецка», некому назвать меня «брюханчиком»; в квартире моей холодно и неприветно. Гриша вечно сапоги чистит [47] или папиросы набивает…
Господи, как скучно!
О
господи, спаси и
помилуй!
—
Господи! неужели же меня убьют, именно меня?
Господи,
помилуй меня! — сказал он шопотом и перекрестился.
Господи,
помилуй!» Молитва эта называется созерцательною, и она уже была в душе Вашей и на Ваших устах.
Егора Егорыча несказанно поразило это письмо. Что Сусанна умна, он это предугадывал; но она всегда была так сосредоточенна и застенчива, а тут оказалась столь откровенной и искренней, и главным образом его удивил смысл письма: Сусанна до того домолилась, что могла только повторять: «
Господи,
помилуй!». «Теперь я понимаю, почему она напоминает мадонну», — сказал он сам себе и, не откладывая времени, сел за письмо к Сусанне, которое вылилось у него экспромтом и было такого содержания...
Вспомогательными средствами для сего являются: задержание дыхания (ноздренное дыхание), при мысленном повторении молитвы Иисусовой: «
Господи Иисусе Христе, сыне божий,
помилуй мя!» Сие называется сжатием духа; сие сжатие переходит во внутреннее порывистое движение, выражающееся усиленным биением сердца.
Господи,
помилуй!» В Архангельском соборе я больше всего молилась.
Службы в это время нигде не было, и я так усердно молилась, что даже перезабыла все молитвы и только повторяла: «
Господи,
помилуй!
Но есть еще высшая степень молитвы, в которой нет ни чужих слов, ни своих, а есть токмо упорное повторение: «
Господи,
помилуй!
Не успел я произнести эти слова… и вдруг вспомнил! Да, это оно, оно самое!
Помилуйте! ведь еще в школе меня и моих товарищей по классу сочинение заставляли писать на тему:"Вещий сон Рюрика"… о,
господи!