А вьюга между тем становилась все сильнее да сильнее; снежные вихри и ледяной ветер преследовали младенца, и забивались ему под худенькую его рубашонку, и обдавали его посиневшие ножки, и повергали его в сугробы… но он все бежал, все бежал… вьюга все усиливалась да усиливалась, вой ветра становился слышнее и слышнее; то взрывал он снежные хребты и яростно крутил их в замутившемся небе, то
гнал перед собою необозримую тучу снега и, казалось, силился затопить в нем поля, леса и все Кузьминское со всеми его жителями, амбарами, угодьями и господскими хоромами…
Неточные совпадения
Раздался топот конских ног по дороге… Мужик показался из-за деревьев. Он
гнал двух спутанных лошадей
перед собою и, проходя мимо Базарова, посмотрел на него как-то странно, не ломая шапки, что, видимо, смутило Петра, как недоброе предзнаменование. «Вот этот тоже рано встал, — подумал Базаров, — да, по крайней мере, за делом, а мы?»
Кончилась обедня, вышел Максим Иванович, и все деточки, все-то рядком стали
перед ним на коленки — научила она их
перед тем, и ручки
перед собой ладошками как один сложили, а сама за ними, с пятым ребенком на руках, земно при всех людях ему поклонилась: «Батюшка, Максим Иванович, помилуй сирот, не отымай последнего куска, не
выгоняй из родного гнезда!» И все, кто тут ни был, все прослезились — так уж хорошо она их научила.
— Нет, ни за что не пойду, — сказал я, цепляясь за его сюртук. — Все ненавидят меня, я это знаю, но, ради бога, ты выслушай меня, защити меня или
выгони из дома. Я не могу с ним жить, он всячески старается унизить меня, велит становиться на колени
перед собой, хочет высечь меня. Я не могу этого, я не маленький, я не перенесу этого, я умру, убью
себя. Он сказал бабушке, что я негодный; она теперь больна, она умрет от меня, я… с… ним… ради бога, высеки… за… что… му…чат.
Я долго смотрел на безмолвного Германа, — и представьте
себе, о чем размышлял я? Маня, вся только что разыгравшаяся сцена, все это улетело из моей головы, а я с непостижимейшим спокойствием вспомнил о том коренастом, малорослом германском дикаре, который в венском музее стоит
перед долговязым римлянином, и мне становилось понятно, как этот коренастый дикарь мог побить и
выгнать рослого, в шлем и латы закованного потомка Германика и Агриппины.
Марфа Андревна, идучи с своим фонарем, изо всех углов зал, гостиных и наугольных поднимала тучи людей и
гнала их
перед собою неспешно.
Коршунов. За что их
гнать! Кто ж девушек
гонит… Хе, хе, хе… Они попоют, а мы послушаем, да посмотрим на них, да еще денег дадим, а не то что
гнать. Гордей Карпыч. Как тебе угодно, Африкан Савич! Мне только конфузно
перед тобою! Но ты не заключай из этого про наше необразование — вот все жена. Никак не могу вбить ей в голову. (К жене.) Сколько раз говорил я тебе: хочешь сделать у
себя вечер, позови музыкантов, чтобы это было по всей форме. Кажется, тебе ни в чем отказу нет.
Тут, стоя
перед этим спящим дурачком, я был поражен мыслью, которая преследовала меня всю жизнь. С чего люди, окружающие его, воображают, что они лучше его, отчего считают
себя вправе презирать,
гнать это существо, тихое, доброе, никому никогда не сделавшее вреда? И какой-то таинственный голос шептал мне: «Оттого, что и все остальные — юродивые, только на свой лад, и сердятся, что Левка глуп по-своему, а не по их».
Французы отступают из сожженной Москвы и
гонят с
собою пленных. Новые ужасы развертываются
перед Пьером. Отстающих пленных пристреливают. «Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в, душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
Жизнь за границей, затем в Москве, уже самозванцем, проносится
перед ним каким-то тяжелым кошмаром. Он
гонит от
себя эти воспоминания и возвращается к не менее тяжелому настоящему.