Неточные совпадения
Подкативши к подъезду, Чичиков с почтеньем соскочил на крыльцо,
приказал о себе доложить и был введен прямо в кабинет к
генералу.
— «Я с тобою, голубчик, управлюсь, — сказал грозно
генерал, — а вы, сударыня,
прикажите обыскать сундук этого мошенника и отдайте его мне на руки, а я его проучу.
Его величество, видя, как вы мало исправились, изволил
приказать вас отправить обратно в Вятку; но я, по просьбе
генерала Дубельта и основываясь на сведениях, собранных об вас, докладывал его величеству о болезни вашей супруги, и государю угодно было изменить свое решение.
Песня нам нравилась, но объяснила мало. Брат прибавил еще, что царь ходит весь в золоте, ест золотыми ложками с золотых тарелок и, главное, «все может». Может придти к нам в комнату, взять, что захочет, и никто ему ничего не скажет. И этого мало: он может любого человека сделать
генералом и любому человеку огрубить саблей голову или
приказать, чтобы отрубили, и сейчас огрубят… Потому что царь «имеет право»…
Генерал Гинце немедленно
приказал узнать, нет ли среди арестантов человека, работавшего когда-либо на виноградниках.
— Стреляй из револьвера в этот пень, —
приказал генерал.
Так как они выразили желание заниматься сельским хозяйством, то генерал-губернатор Восточной Сибири
приказал выдать каждому из них шесть быков, лошадь, корову, семена для посева и продовольствие на два года.
Когда генерал-губернатор обходил с начальником острова кандальные, то последний
приказал снять с Блохи ручные кандалы и при этом ваял с него честное слово, что он уже больше не будет бегать.
Он послал предписание своему бурмистру насчет жениной пенсии,
приказывая ему в то же время немедленно принять от
генерала Коробьина все дела по имению, не дожидаясь сдачи счетов, и распорядиться о выезде его превосходительства из Лавриков; живо представил он себе смущение, тщетную величавость изгоняемого
генерала и, при всем своем горе, почувствовал некоторое злобное удовольствие.
Затем он позвонил и
приказал передать мне дело о злоумышленниках, которые отныне, милая маменька, благодаря моей инициативе, будут уже называться «заблуждающимися». На прощанье
генерал опять протянул мне руку.
Смотр кончался. Роты еще несколько раз продефилировали перед корпусным командиром: сначала поротно шагом, потом бегом, затем сомкнутой колонной с ружьями наперевес.
Генерал как будто смягчился немного и несколько раз похвалил солдат. Было уже около четырех часов. Наконец полк остановили и
приказали людям стоять вольно. Штаб-горнист затрубил «вызов начальников».
«
Генерал, говорит, прислал сейчас найденный через полицию шубный рукав и
приказал мне посмотреть, от той ли ихней самой шубы, али от другой…» Камердинер слышит приказание господское — ослушаться, значит, не смел: подал и преспокойным манером отправился стулья там, что ли, передвигать али тарелки перетирать; только глядь: ни квартального, ни шубы нет.
— Что
прикажете, купец? Сонники? письмовники? гадательные книжки? романы самые животрепещущие? Францыль, Венециан? Гуак, или Непреоборимая ревность? Турецкий
генерал Марцимирис? Прекрасная магометанка, умирающая на могиле своего мужа?
Еще с 1825 году, когда я работал по моему малярному мастерству в казармах гвардейского экипажа и донес тогдашнему санкт-петербургскому генерал-губернатору Милорадовичу […граф Милорадович Михаил Андреевич (1771—1825) — с. — петербургский генерал-губернатор, убитый декабристом П.Г.Каховским.] о бунте, замышляемом там между солдатами против ныне благополучно царствующего государя императора Николая Павловича, и когда господин петербургский генерал-губернатор, не вняв моему доносу,
приказал меня наказать при полиции розгами, то злоба сих фармазонов продолжается и до днесь, и сотворили они, аки бы я скопец и распространитель сей веры.
— Я, ваше превосходительство, теперь приехал не испрашивать разрешения у комитета на мою операцию, которая мне уже разрешена генерал-губернатором, а только, как
приказал он мне, объявить вам об этом.
Маленький
генерал в теплом черном сюртуке и папахе с большим белым курпеем подъехал на своем иноходце к роте Бутлера и
приказал ему идти вправо против спускавшейся конницы.
После Чернышева был принят приехавший откланяться генерал-губернатор Западного края, Бибиков. Одобрив принятые Бибиковым меры против бунтующих крестьян, не хотевших переходить в православие, он
приказал ему судить всех неповинующихся военным судом. Это значило приговаривать к прогнанию сквозь строй. Кроме того, он
приказал еще отдать в солдаты редактора газеты, напечатавшего сведения о перечислении нескольких тысяч душ государственных крестьян в удельные.
Под какой-то неважный праздник
приказал немец-генерал служить всенощную в полковой церкви, что совершалось всегда в его присутствии и при собрании всех офицеров.
Бедный мой отец, который не пел, а только вместе шел с другими унтерами, объявил, что он дворянин, но
генерал, злобно улыбаясь, сказал ему: «Дворянин должен быть с бо́льшим благоговением к служба господня» — и в своем присутствии, в соседней комнате с церковью, при торжественном пении божественных словословий, зверски
приказал отсчитать триста ударов невинному юноше, запрещая ему даже кричать, чтоб «не возмущать господня служба».
Он запечатал все свои тайные бумаги,
приказав доставить их императрице, и сдал начальство генерал-поручику Щербатову, старшему по нем.
Генерал-майор Траубенберг пошел им навстречу с войском и пушками,
приказывая разойтиться; но ни его повеления, ни увещания войскового атамана не имели никакого действия.
Генерал свистнул и
приказал вошедшей женщине подать нам чаю и, как предсказывал мой приятель, немедленно же начал поругивать все петербургское начальство, а затем и местные власти.
— Je comprend tres bien!.. [Я понимаю очень хорошо!.. (франц.).] — подхватил
генерал, хорошо ведавший, как тяжело иногда бывает жить на чужие деньги, даже на деньги жены. — Я не попрошу князя, а
прикажу ему заплатить вам!.. — заключил он решительным тоном.
— Шампанского! —
приказал генерал гарсону.
Генерал занял место за столом знакомых ему офицеров, поклонился всем вставшим при его приходе и громко сказал: «Садитесь, господа!» — что относилось к нижним чинам. Мы молча кончили обед; Иван Платоныч
приказал подать красного румынского вина и после второй бутылки, когда лицо у него повеселело и щеки и нос приняли яркий оттенок, обратился ко мне...
[«Жизнеописание епископа Игнатия Брянчанинова» говорит, что великий князь
приказал кадету прийти во дворец, но
генерал Пав.
Платон.
Приказывает, так надо идти. Вот она, жизнь-то моя, — одно горе не оплакал, другое на плечи валится. (Махнув рукою.) Одни стихи не кончил, другие начинай! (В задумчивости.) Вот и повезут, и повезут нас врозь: ее в карете венчаться с
генералом, а меня судебный пристав за ворот в яму.
— Ох-хо-хо! Так-то вот из пустяков началось. Надо же вам сказать, что начальник наш, действительно, на Раю начал умильным оком поглядывать. Он хотя, скажем, не полный
генерал был, да мы-то в правлении всегда его вашим превосходительством звали. Сам
приказал: «Для чужих я, говорит, может, и меньше полковника, а своим подчиненным я бог и царь!»
Алексей. Капитан Студзинский! Не сметь! Я командую дивизионом! Я буду
приказывать, а вы — исполнять! На Дон? Слушайте, вы! Там, на Дону, вы встретите то же самое, если только на Дон проберетесь. Вы встретите тех же
генералов и ту же штабную ораву.
— Полковник Хасанов,
прикажите рассыпать цепь, — сказал
генерал тихим, протяжным, но внятным голосом.
— Вот ее можно теперь посмотреть, — сказал
генерал. — Пожалуйста, любезнейший, — примолвил он, обращаясь к своему адъютанту, довольно ловкому молодому человеку приятной наружности, —
прикажи, чтобы привели сюда гнедую кобылу! Вот вы увидите сами. — Тут
генерал потянул из трубки и выпустил дым. — Она еще не слишком в холе: проклятый городишко, нет порядочной конюшни. Лошадь, пуф, пуф, очень порядочная!
Красавица проснулась на заре
И нежилась на ложе томной лени.
Но дивный сон, но милый Гавриил
Из памяти ее не выходил.
Царя небес пленить она хотела,
Его слова приятны были ей,
И перед ним она благоговела, —
Но Гавриил казался ей милей…
Так иногда супругу
генералаЗатянутый прельщает адъютант.
Что делать нам? судьба так
приказала, —
Согласны в том невежда и педант.
А между тем к нему, точно так же, как и к Хвалынцеву, вздумали было нахлынуть сивобородые ходоки за мир, но генеральский адъютант увидел их в окно в то еще время, как они только на крыльцо взбирались, и не успев еще совершенно оправиться от невольного впечатления, какое произвел на него тысячеголосый крик толпы,
приказал ординарцам гнать ходоков с крыльца, ни за что не допуская их до особы
генерала.
Генерал-прокурор, препровождая это именное повеление, прибавил от себя: «священнику предварительно, под страхом смертной казни,
приказать хранить молчание о всем, что он услышит, увидит или узнает».
К нашему взводу подъехал
генерал и
приказал готовиться к отступлению.
— Но что же вы
прикажете делать с тем кадетом?А тот «кадет» был тогдашний начальник Третьего отделения,
генерал Тимашев, впоследствии министр внутренних дел.
А в столовой, на одном конце княгиня Марфа Петровна с барынями, на другом князь Алексей Юрьич с большими гостями. С правой руки губернатору место, с левой — генерал-поручику, за ними прочие, по роду и чинам. И всяк свое место знай, выше старшего не смей залезать, не то шутам велят стул из-под того выдернуть, аль
прикажут лакеям кушаньем его обносить. Кто помельче, те на галерее едят. Там в именины человек пятьсот либо шестьсот обедывало, а в столовой человек восемьдесят либо сто — не больше.
Какой-то встречный
генерал отдал распоряжение: «Главнокомандующий
приказал гнать подводы рысью. На ночевки не останавливаться!» Но вследствие плохих мостов и тесноты происходили постоянные остановки, мы шли медленно. За день прошли всего четырнадцать верст и остановились на ночлег в китайской деревне.
— Да, поручик, вот что! — обратился
генерал к смотрителю. — Вы переводитесь в строй. Главнокомандующий
приказал на покойные тыловые места назначать оправившихся от ран строевых офицеров, а здоровых офицеров переводить в строй. Можете выбрать, в какой из наших полков вы хотите перейти.
Николай Павлович, предполагая, что это письмо адресовано ему
генералом,
приказал, чтобы ему передали его и чтобы офицер подождал ответа. Когда это письмо было ему принесено, он пробежал его с удивлением и волнением, усиливавшимися с каждою строчкою. Вот содержание этого письма...
Государыня
приказала справиться, и по справкам ей было доложено, что никакого
генерала Зорича не было взято в плен, а взят майор Зорич.
Платен переменил позицию, отойдя за городок Гольнау и оставив в нем небольшой отряд пехоты. Русская артиллерия принялась разбивать городские ворота, но безуспешно.
Генерал Берг дал Суворову три батальона и
приказал завладеть городом. Утром он бросился к городу под сильным огнем, выломав ворота, ворвался в улицы, причем получил две незначительные раны. Город был взят.
Генерал-фельдмаршал сказал ей, что явился, чтобы получить от нее последнее повеление, и
приказал мне созвать офицеров стражи. Они явились, и герцогиня со слезами на глазах сказала им, что они, конечно, знают, как герцог-регент обходится с императором, с нею и ее супругом; что регент выказывает относительно ее так много злой воли, что имеет, как должно думать, намерение захватить императорский трон.
В доме генерал-аншефа князя Ивана Андреевича Прозоровского весть о неожиданной внезапной кончине князя Владимира Яковлевича Баратова произвела впечатление громового удара. Привезенную княжну прямо из кареты отвели в ее комнату, а сопровождавшая ее Эрнестина Ивановна Лагранж тотчас же
приказала доложить о себе старому князю.
Генерал Багратион остановился. Его разъездные казаки донесли, что за селением был расположен главный корпус французов. Время подходило к вечеру, а Александр Васильевич
приказал не тревожить неприятеля и повелел усилить передовые посты.
На другой день, прибыв в контору госпиталя, Иван Иванович уже застал там Орлицкого, который и вручил ему бумаги, а Азиатов сообщил ему, что он еще вчера уволен генерал-лейтенантом Даниловым в Санкт-Петербург на 4 дня и до его возвращения
приказал приготовить все необходимое для сдачи госпиталя и, передав свою должность, отправился в Грузино.
Иван Иванович не знал, с чего начать, но подумав немного, поехал, хотя уже довольно поздно, к генерал-лейтенанту Данилову и, рассказав в чем дело, просил его превосходительство уволить его хотя на четыре дня в Петербург, на что тот и согласился, хотя выразил мнение, что все хлопоты отделаться от графа ни к чему не поведут, тем более, что высочайший приказ уже состоялся, но все-таки
приказал снабдить билетом.
— Я и оставил-с… Анна Каранатовна тут вот на столе положили… Вон около шандала-с сверток… А потому собственно, как
генерал Крафт
приказали побывать у вас и самолично передать.
Фридрих II
приказал Суворову сдать начальство над своими войсками одному из своих
генералов, а император Павел
приказал своему фельдмаршалу двинуться с русским войском в Швейцарию.
«Господин генерал-поручик. Письмо ваше господин Стрекалов мне сего утра вручил, и я просьбу вашу нашла столь умеренною, в рассуждении заслуг ваших мне и отечеству учиненных, что я
приказала изготовить указ о пожаловании вас в генерал-адъютанты. Признаюсь, что и сие мне приятно, что доверенность ваша ко мне такова, что вы просьбу вашу адресовали прямо ко мне, а не искали побочными дорогами. Впрочем, пребываю к вам доброжелательная».