Неточные совпадения
Николай Павлович, предполагая, что это письмо адресовано ему
генералом,
приказал, чтобы ему передали его и чтобы офицер подождал ответа. Когда это письмо было ему принесено, он пробежал его с удивлением и волнением, усиливавшимися с каждою строчкою. Вот содержание этого письма...
Иван Иванович не знал, с чего начать, но подумав немного, поехал, хотя уже довольно поздно, к генерал-лейтенанту Данилову и, рассказав в чем дело, просил его превосходительство уволить его хотя на четыре дня в Петербург, на что тот и согласился, хотя выразил мнение, что все хлопоты отделаться от графа ни к чему не поведут, тем более, что высочайший приказ уже состоялся, но все-таки
приказал снабдить билетом.
На другой день, прибыв в контору госпиталя, Иван Иванович уже застал там Орлицкого, который и вручил ему бумаги, а Азиатов сообщил ему, что он еще вчера уволен генерал-лейтенантом Даниловым в Санкт-Петербург на 4 дня и до его возвращения
приказал приготовить все необходимое для сдачи госпиталя и, передав свою должность, отправился в Грузино.
Через час времени жандарм воротился и сказал, что граф Апраксин велел отвести комнату. Подождал я часа два, никто не приходил, и опять отправил жандарма. Он пришел с ответом, что полковник Поль, которому
генерал приказал отвести мне квартиру, в дворянском клубе играет в карты и что квартиры до завтра отвести нельзя.
Через минуту это объяснилось: это был лакей генерала Стрепетова, объявивший, что
генерал приказали кланяться и просят побывать у них сегодня вечером.
— А вот я рад, что и вы здесь, капитан, — сказал он морскому офицеру, в штаб-офицерской шинели, с большими усами и Георгием, который вошел в это время в блиндаж и просил генерала дать ему рабочих, чтобы исправить на его батарее две амбразуры, которые были засыпаны. — Мне
генерал приказал узнать, — продолжал Калугин, когда командир батареи перестал говорить с генералом, — могут ли ваши орудия стрелять по траншее картечью?
Время было летнее, окошки отворены; вдруг залилась в воздухе русская песня по Дворянской улице города Уфы; генерал бросился к окошку: по улице шли трое молодых унтер-офицеров, один из них пел песню;
генерал приказал их схватить и каждому дать по триста палок.
Генерал приказал приготовить сказанную спинку, пояснив при этом главному гарсону, что друг его, Бегушев, такой же, если не больший, гастроном, как и сам генерал.
Неточные совпадения
Подкативши к подъезду, Чичиков с почтеньем соскочил на крыльцо,
приказал о себе доложить и был введен прямо в кабинет к
генералу.
— «Я с тобою, голубчик, управлюсь, — сказал грозно
генерал, — а вы, сударыня,
прикажите обыскать сундук этого мошенника и отдайте его мне на руки, а я его проучу.
Его величество, видя, как вы мало исправились, изволил
приказать вас отправить обратно в Вятку; но я, по просьбе
генерала Дубельта и основываясь на сведениях, собранных об вас, докладывал его величеству о болезни вашей супруги, и государю угодно было изменить свое решение.
Песня нам нравилась, но объяснила мало. Брат прибавил еще, что царь ходит весь в золоте, ест золотыми ложками с золотых тарелок и, главное, «все может». Может придти к нам в комнату, взять, что захочет, и никто ему ничего не скажет. И этого мало: он может любого человека сделать
генералом и любому человеку огрубить саблей голову или
приказать, чтобы отрубили, и сейчас огрубят… Потому что царь «имеет право»…
Генерал Гинце немедленно
приказал узнать, нет ли среди арестантов человека, работавшего когда-либо на виноградниках.