Неточные совпадения
Он всюду бросался; постучался даже
в католическую
церковь, но живая душа его отпрянула от мрачного полусвета, от сырого, могильного, тюремного запаха ее безотрадных склепов. Оставив старый католицизм
иезуитов и новый — Бюше, он принялся было за философию; ее холодные, неприветные сени отстращали его, и он на несколько лет остановился на фурьеризме.
Они находятся теперь при деле о самозванке.], намеревавшийся ехать с нею
в Константинополь, где надеялся сделаться официальным агентом конфедерации; Ганецкий, бывший
иезуит, имевший обширные знакомства
в Риме, намеревавшийся провести ее к святейшему отцу и ввести
в лоно римской
церкви, и наконец — «Мосбахский незнакомец», Доманский, который не
в силах был оставить прекрасную принцессу,
в которую был страстно влюблен.
Сам Грубер и лица, которых он сумел перетянуть на свою сторону, стали постепенно внушать государю, что устройство римской
церкви вообще, а устройство ордена
иезуитов в особенности, составляют лучшую форму монархического принципа, требуя от своих членов безусловного повиновения.
Опасалась ли она, что
в России князь римской
церкви не будет пользоваться подобающим ему почетом, или уже
в то время
иезуиты провидели
в нем своего антагониста и их всемогущим влиянием объясняется отказ курии — неизвестно.
Этот-то Сестренцевич, имевший тоже при дворе свою, хотя небольшую, партию, старался внушить государю поставить
в делах католической
церкви светскую власть выше духовной, и
иезуиты очень опасались, чтобы под этим влиянием государь не отказался от той защиты, которую он был, видимо, готов оказать его святейшеству папе, ордену мальтийских рыцарей и вообще христианству на Западе.
— Да, и надо отдать честь ордену
иезуитов, эти пилюли — одно из нескольких удивительных их изобретений, служащее верным средством для устранения врагов
церкви Христовой вообще и общества Иисуса
в частности. Патер Флорентий, хотя мы и называем эти пилюли его именем, сам, кажется, не знает их состава.
Достойная дочь католической
церкви, действовавшая по указаниям самого аббата, внушавшего их ей через ее духовника патера Билли, должна была, по мнению Грубера, настроить своего обожателя
в желательном для
иезуитов направлении.
Сестренцевич ничего не знал об этих кознях, когда вдруг, совершенно неожиданно, объявлен был ему через генерал-прокурора указ о служении
в церкви святой Екатерины одними только
иезуитами, а вслед затем митрополиту было сообщено о запрещении являться ко двору.
Аббат Гавриил Грубер, избранный
в начале царствования императора Александра I «генералом» восстановленного
в России ордена
иезуитов, погиб
в огне
в ночь на 26 марта 1805 года, во время страшного пожара дома католической
церкви, где он жил после изгнания из этого дома митрополита Сестренцевича, возвращенного новым государем из ссылки и снова ставшего во главе католической
церкви в России.
— Клевета и злословие — естественные спутники добродетели на земле… — отвечал, вздыхая и опустив глаза
в землю, аббат. — Мы,
иезуиты, поборники старых порядков, стражи Христовой
церкви и охранители монархических начал. При теперешнем настроении умов, зараженных зловредным учением якобинцев, естественно, мы не можем встречать повсюду никого иного, как злейших врагов.
Митрополит римско-католических
церквей в России Станислав Сестренцевич, бывший сперва
в военной службе, а затем посвятивший себя служению
церкви, был человек прямого, открытого характера и по старой военной привычке рубил с плеча. Понятно, что орден
иезуитов, обладавших совершенно противоположными качествами, не внушал ему ни малейшей симпатии.
Входя
в церковь, государь сказал знаменательные для
иезуитов слова...