Неточные совпадения
Такое разнообразие мероприятий, конечно, не могло не воздействовать и на самый
внутренний склад обывательской жизни; в первом случае обыватели трепетали бессознательно, во втором — трепетали с
сознанием собственной пользы, в третьем — возвышались до трепета, исполненного доверия.
Этих двух часов он не заметил, как они прошли все в той же
внутренней музыке, не оставлявшей его
сознания, как пульс не оставляет артерий.
Он, конечно, не мог, да и не хотел заботиться о своем болезненном состоянии. Но вся эта беспрерывная тревога и весь этот ужас душевный не могли пройти без последствий. И если он не лежал еще в настоящей горячке, то, может быть, именно потому, что эта
внутренняя беспрерывная тревога еще поддерживала его на ногах и в
сознании, но как-то искусственно, до времени.
Зачем ему эти поля, мужики и вообще все то, что возбуждает бесконечные, бесплодные думы, в которых так легко исчезает
сознание внутренней свободы и права жить по своим законам, теряется ощущение своей самости, оригинальности и думаешь как бы тенями чужих мыслей?
И то, что за всеми его старыми мыслями живет и наблюдает еще одна, хотя и неясная, но, может быть, самая сильная, возбудило в Самгине приятное
сознание своей сложности, оригинальности, ощущение своего
внутреннего богатства.
Вопрос ставится о двух состояниях мира, которые соответствуют двум разным структурам и направлениям
сознания, прежде всего дуализма свободы и необходимости,
внутренней соединенности и вражды, смысла и бессмыслицы.
И свет
сознания, который должен идти навстречу этой пробуждающейся России, не должен быть внешним, централистическим и насилующим светом, а светом
внутренним для всякого русского человека и для всей русской нации.
Но работа
сознания в этом направлении должна быть плодотворной и для практических задач, для всего направления нашей мировой и
внутренней политики.
Это прежде всего
внутреннее движение, повышение
сознания и рост соборной национальной энергии в каждом русском человеке по всей земле русской.
Этот дух, совсем не противоположный правде демократических программ, прежде всего требует личного и общественного перевоспитания,
внутренней работы воли и
сознания, он ставит судьбу общественности в зависимость от
внутренней жизни человеческой личности, нации, человечества, космоса.
Традиционное интеллигентское
сознание было целиком обращено на вопросы
внутренней политики и ориентировано исключительно на интересах социальных.
А вот и обратная сторона парадокса: западники оставались азиатами, их
сознание было детское, они относились к европейской культуре так, как могли относиться только люди, совершенно чуждые ей, для которых европейская культура есть мечта о далеком, а не
внутренняя их сущность.
Разум, мысль на конце — это заключение; все начинается тупостью новорожденного; возможность и стремление лежат в нем, но, прежде чем он дойдет до развития и
сознания, он подвергается ряду внешних и
внутренних влияний, отклонений, остановок.
— Помилуйте, — сказал я, — какое тут
сознание, об этой истории говорил весь город, говорили в канцелярии министра
внутренних дел, в лавках. Что же тут удивительного, что и я говорил об этом происшествии?
Внутренние их устои не колебались анализом, и честные люди того времени не знали глубокого душевного разлада, вытекающего из
сознания личной ответственности за «весь порядок вещей»…
Также чуждо субъективной и
внутренней мистике и
сознание национального мессианизма, которое целиком ведь связано с плотью истории.
Внутренняя отдаленность творения от Творца мешает увидеть Бога: образ Бога дробится в человеческом
сознании и воспринимается лишь мифологически.
Она вознаграждает для него отсутствие
сознания о своем
внутреннем достоинстве.
Затем вдруг как бы что-то разверзлось пред ним: необычайный
внутренний свет озарил его душу. Это мгновение продолжалось, может быть, полсекунды; но он, однако же, ясно и сознательно помнил начало, самый первый звук своего страшного вопля, который вырвался из груди его сам собой и который никакою силой он не мог бы остановить. Затем
сознание его угасло мгновенно, и наступил полный мрак.
Правда, что массы безмолвны, и мы знаем очень мало о том
внутреннем жизненном процессе, который совершается в них. Быть может, что продлившееся их ярмо совсем не представлялось им мелочью; быть может, они выносили его далеко не так безучастно и тупо, как это кажется по наружности… Прекрасно; но ежели это так, то каким же образом они не вымирали сейчас же, немедленно, как только
сознание коснулось их? Одно
сознание подобных мук должно убить, а они жили.
Все в этом деле зависит от подъема уровня общественного
сознания, от коренного преобразования жизненных форм и, наконец, от тех
внутренних и материальных преуспеяний, которые должны представлять собой постепенное раскрытие находящихся под спудом сил природы и усвоение человеком результатов этого раскрытия.
Я отдавал себе вполне ясный отчет в фактической стороне этих сновидений: в какой форме они зародились, как потом перешли через целую свиту лиц, городов, местностей (Иван Тимофеич, Балалайкин, Очищенный, Корчева, Самарканд и т. д.), но какую связь имели эти изменения форм с моим
внутренним существом, с моим
сознанием — этого я никак проследить не мог.
Люди эти утверждают, что улучшение жизни человеческой происходит не вследствие
внутренних усилий отдельных людей
сознания, уяснения и исповедания истины, а вследствие постепенного изменения общих внешних условий жизни, и что потому силы каждого отдельного человека должны быть направлены не на
сознание и уяснение себе и исповедание истины, а на постепенное изменение в полезном для человечества направлении общих внешних условий жизни, всякое же исповедание отдельным человеком истины, несогласной с существующим порядком, не только не полезно, но вредно, потому что вызывает со стороны власти стеснения, мешающие этим отдельным людям продолжать их полезную для служения обществу деятельность.
И для этого человеку не нужно делать никаких подвигов и поступков, а нужно сделать только
внутреннее усилие
сознания.
Итак, в отзывах иностранцев есть известная доля правды. Но правда эта не должна огорчать нас. Мы слишком сильны, мы пользуемся слишком несомненною
внутреннею тишиной, чтобы впадать в малодушие перед лицом правды. Мы спокойно можем выслушать самую горькую истину, нимало не изменяя присущему нам
сознанию наших доблестей.
И после этого
сознания, старуха все-таки продолжает на целых двух страницах пилить сына. Она не имеет на это никаких резонов, но у ней сердце неспокойно: сердце у нее вещун, оно дает ей чувствовать, что что-то неладно, что
внутренняя, живая связь между ею и младшими членами семьи давно рушилась и теперь они только механически связаны с нею и рады были бы всякому случаю развязаться.
Толкнув ногами землю, он подпрыгнул вверх и согнул ноги в коленях. Его больно дёрнуло за ушами, ударило в голову каким-то странным,
внутренним ударом; ошеломлённый, он всем телом упал на жёсткую землю, перевернулся и покатился вниз, цепляясь руками за корни деревьев, стукаясь головой о стволы, теряя
сознание.
Все эти факты убеждают нас, что тогдашним административным и правительственным деятелям действительно чуждо было, по выражению г. Устрялова («Введение», стр. XXVIII), «то, чем европейские народы справедливо гордятся пред обитателями других частей света, —
внутреннее стремление к лучшему, совершеннейшему, самобытное развитие своих сил умственных и промышленных, ясное
сознание необходимости образования народного».
Она не говорит: «Допусти то и то, а я тебе дам истину, спрятанную у меня, ты можешь получить ее, рабски повинуясь»; в отношении к лицу она только направляет
внутренний процесс развития, прививает индивидуальности совершённое родом, приобщает ее к современности; она сама есть процесс углубления в себя природы и развитие полного
сознания космоса о себе; ею вселенная приходит в себя после борений материального бытия, жизни, погруженной в непосредственность.
Сознание своего кровного, живого родства с человечеством, полное разумение солидарности всех человеческих отношений между собою — вот те
внутренние возбудители, которые занимают у них место принципа.
Таким образом, если уж и можно обращать внимание на народные различия с этой стороны, то не иначе, как в строгой, последовательной, неразрывной связи рассматривая внешнее распространение знаний и
внутреннюю их обработку в
сознании народа.
Тяжелая дремота сковывала и томила его. Но, как это всегда бывает с людьми, давно выбившимися из сна, он не мог заснуть сразу. Едва только
сознание его начинало заволакиваться темной, мягкой и сладостной пеленой забвения, как страшный
внутренний толчок вдруг подбрасывал его тело. Он со стоном вздрагивал, широко открывал в диком испуге глаза и тотчас же опять погружался в раздражающее переходное состояние между сном и бодрствованием, похожее на бред, полный грозных видений.
Я знал, чувствовал, что он — неправ в спокойном отрицании всего, во что я уже верил, я ни на минуту не сомневался в своей правде, но мне трудно было оберечь мою правду от его плевков; дело шло уже не о том, чтобы опровергнуть его, а чтоб защитить свой
внутренний мир, куда просачивался яд
сознания моего бессилия пред цинизмом хозяина.
Кроме того чувства
сознания своего превосходства над другими, которое испытывал Касатский в монастыре, Касатский, так же как и во всех делах, которые он делал, и в монастыре находил радость в достижении наибольшего как внешнего, так и
внутреннего совершенства.
А когда разнеженный приятель выкладывал всего себя, я отбрасывал от себя его душонку и уходил прочь с гордым
сознанием своей силы и
внутренней свободы.
Мрачный, исхудалый, задавленный горьким
сознанием страшной ошибки, монах Столыгин исполнял несколько лет, как автомат, свои обязанности, скрывая от всех
внутреннюю борьбу и страдания.
Она там стонет, чувствует, что она мученица и что она права пред ним, — он знает это. Он знает и то, что она действительно права, а он виноват, — это ещё более усиливает его ненависть к ней, потому что рядом с этим
сознанием в душе его кипит злобное тёмное чувство и оно сильнее
сознания. В нём всё смутно и тяжело, и он безвольно отдаётся тяжести своих
внутренних ощущений, не умея разобраться в них и зная, что только полбутылка водки может облегчить его.
Внезапно она почувствовала такую глубокую
внутреннюю тоску, такое щемящее
сознание своего вечного одиночества, что ей захотелось плакать. Она вспомнила свою мать, братьев, меньшую сестру. Разве и они не так же чужды ей, как чужд этот красивый брюнет с нежной улыбкой и ласковыми глазами, который называется ее мужем? Разве сможет она когда-нибудь так взглянуть на мир, как они глядят, увидеть то, что они видят, почувствовать, что они чувствуют?..
Приятнее, конечно, было бы, если бы мужики наши побуждены были к отречению от водки не внешним обстоятельством — бессовестностью откупа, а
внутренним, нравственным
сознанием.
Так великий поэт породил с
внутренней необходимостью того, кто в
сознании своем уже не мыслит себя только художником.
И допустим, далее, что тела эти явились бы точным повторением организма умерших по внешнему и
внутреннему составу и обладали бы
сознанием связи и даже тожественности с ранее жившими своими двойниками.
Эта раздвоенность
сознания, это чувство, что я — не-я, есть самое достоверное
внутреннее свидетельство правды платонизма, которая распространяется не только на душу, но и на тело.
В действительности
сознание универсалистично в своей субъективности, в раскрытости в этой субъективности универсальных качеств, не экстериоризированных, а
внутренних.
Сознание возникает в отношениях «я» и «не-я», оно означает выход из «я», но оно вместе с тем может быть препятствием для выхода «я» к «ты», как
внутреннего общения.
Я говорю о
внутренней сокровенной лживости, лживости перед собой и перед Богом, которая ускользает от человеческого внимания и которая приобретает в
сознании людей характер добра.
Ненавистной! Почему? Это просто закоренелость. Чем же она выше после того самой порочной женщины?.. Вчера он наблюдал ее. Ни одного искреннего звука не проронила она, ни в чем не выдала
внутреннего, хорошего волнения,
сознания своей вины перед Калерией.
И разум, и рассуждение, и история, и
внутреннее чувство — всё, казалось бы, убеждает человека в справедливости такого понимания жизни; но человеку, воспитанному в учении мира, всё-таки кажется, что удовлетворение требований его разумного
сознания и его чувства не может быть законом его жизни.
Если не разум человека, то мучительность страдания волей-неволей заставляют его признать то, что жизнь его не умещается в его личности, что личность его есть только видимая часть всей его жизни, что внешняя, видимая им из его личности связь причины и действия, не совпадает с той
внутренней связью причины и действия, которая всегда известна человеку из его разумного
сознания.
Точно так же для людей, не доживших еще до
внутреннего противоречия животной личности и разумного
сознания, свет солнца разума есть только незначущая случайность, сентиментальные, мистические слова.
То чувство, которое выражается в людях страхом смерти, есть только
сознание внутреннего противоречия жизни; точно так же, как страх привидений есть только
сознание болезненного душевного состояния.