Неточные совпадения
Черный высокий столб, похожий на
вихрь или смерч, показался на том берегу бухты. Он с
страшною быстротой двигался через бухту по направлению к гостинице, становясь все меньше и темнее, и Коврин едва успел посторониться, чтобы дать дорогу… Монах с непокрытою седою головой и с черными бровями, босой, скрестивши на груди руки, пронесся мимо и остановился среди комнаты.
Неточные совпадения
— Она мало что говорила неумно, но она подло говорила: для нее становой пристав и писатель — одно и то же. Эта госпожа, должно быть,
страшная консерваторша; но, впрочем, что же и ожидать от жены какого-нибудь господина генерала; но главное —
Вихров,
Вихров тут меня удивляет, что он в ней нашел! — воскликнула Юлия, забыв от волнения даже сохранить поверенную тайну.
Ночь была совершенно темная, а дорога
страшная — гололедица. По выезде из города сейчас же надобно было ехать проселком. Телега на каждом шагу готова была свернуться набок.
Вихров почти желал, чтобы она кувырнулась и сломала бы руку или ногу стряпчему, который начал становиться невыносим ему своим усердием к службе. В селении, отстоящем от города верстах в пяти, они, наконец, остановились. Солдаты неторопливо разместились у выходов хорошо знакомого им дома Ивана Кононова.
— Это еще большее варварство — кидать в женщину грязью, неизвестно еще, виновную ли; и отчего же начальство в карете ее не возит, чтобы не предавать ее, по крайней мере, публичному поруганию? Все это, опять повторяю, показывает одну только
страшную дикость нравов, — горячился
Вихров.
Село Учня стояло в
страшной глуши. Ехать к нему надобно было тридцативерстным песчаным волоком, который начался верст через пять по выезде из города, и сразу же пошли по сторонам вековые сосны, ели, березы, пихты, — и хоть всего еще был май месяц, но уже целые уймы комаров огромной величины садились на лошадей и ездоков.
Вихров сначала не обращал на них большого внимания, но они так стали больно кусаться, что сейчас же после укуса их на лице и на руках выскакивали прыщи.
Горячий
вихрь охватил Илью. Любо ему было стоять против толстенького человечка с мокрыми губами на бритом лице и видеть, как он сердится. Сознание, что Автономовы сконфужены пред гостями, глубоко радовало его. Он становился всё спокойнее, стремление идти вразрез с этими людьми, говорить им дерзкие слова, злить их до бешенства, — это стремление расправлялось в нём, как стальная пружина, и поднимало его на какую-то приятно
страшную высоту. Всё спокойнее и твёрже звучал его голос.