Неточные совпадения
Ребенку было три года, когда мать ее заболела
и умерла. Бабка-скотница тяготилась внучкой,
и тогда старые барышни
взяли девочку к себе. Черноглазая девочка вышла необыкновенно живая
и миленькая,
и старые барышни утешались ею.
Повитуха
взяла у нее за прожитье — за корм
и зa чай — за два месяца 40 рублей, 25 рублей пошли за отправку ребенка, 40 рублей повитуха выпросила себе взаймы на корову, рублей 20 разошлись так — на платья, на гостинцы, так что, когда Катюша выздоровела, денег у нее не было,
и надо было искать места.
В тот же вечер сыщица
взяла извозчика
и свезла ее в знаменитый дом Китаевой.
— Хорошо, сейчас, — сказал Нехлюдов,
взяв письмо,
и, заметив улыбку Аграфены Петровны, нахмурился.
Привлеченные в качестве обвиняемых Маслова, Бочкова
и Картинкин виновными себя не признали, объявив: Маслова — что она действительно была послана Смельковым из дома терпимости, где она, по ее выражению, работает, в гостиницу «Мавританию» привезти купцу денег,
и что, отперев там данным ей ключом чемодан купца, она
взяла из него 40 рублей серебром, как ей было велено, но больше денег не брала, что могут подтвердить Бочкова
и Картинкин, в присутствии которых она отпирала
и запирала чемодан
и брала деньги.
— Приехала домой, — продолжала Маслова, уже смелее глядя на одного председателя, — отдала хозяйке деньги
и легла спать. Только заснула — наша девушка Берта будит меня. «Ступай, твой купец опять приехал». Я не хотела выходить, но мадам велела. Тут он, — она опять с явным ужасом выговорила это слово: он, — он всё поил наших девушек, потом хотел послать еще за вином, а деньги у него все вышли. Хозяйка ему не поверила. Тогда он меня послал к себе в номер.
И сказал, где деньги
и сколько
взять. Я
и поехала.
— При них
взяла четыре красненьких, — хмурясь
и не глядя на Бочкову, продолжала Маслова.
Я
взяла со стола бутылку финь-шампань, налила в два стакана — себе
и ему, а в его стакан всыпала порошок
и дала ему.
— А как мы приехали с ним в номер, я хотела уходить, а он ударил меня по голове
и гребень сломал. Я рассердилась, хотела уехать. Он
взял перстень с пальца
и подарил мне, чтобы я не уезжала, — сказала она.
После чая стали по скошенному уже лужку перед домом играть в горелки.
Взяли и Катюшу. Нехлюдову после нескольких перемен пришлось бежать с Катюшей. Нехлюдову всегда было приятно видеть Катюшу, но ему
и в голову не приходило, что между ним
и ею могут быть какие-нибудь особенные отношения.
Тогда не нужно было денег,
и можно было не
взять и третьей части того, что давала мать, можно было отказаться от имения отца
и отдать его крестьянам, — теперь же недоставало тех 1500 рублей в месяц, которые давала мать,
и с ней бывали уже неприятные разговоры из-за денег.
Когда же Нехлюдов, поступив в гвардию, с своими высокопоставленными товарищами прожил
и проиграл столько, что Елена Ивановна должна была
взять деньги из капитала, она почти не огорчилась, считая, что это естественно
и даже хорошо, когда эта оспа прививается в молодости
и в хорошем обществе.
Мужики, узнавши племянника Марьи Ивановны, проводили его на сухонькое, где слезть,
взяли привязать его лошадь
и провели его в церковь. Церковь была полна праздничным народом.
Подошедшая к двери действительно была Матрена Павловна. Она вошла в комнату с одеялом на руке
и, взглянув укорительно на Нехлюдова, сердито выговорила Катюше за то, что она
взяла не то одеяло.
— Нет,
возьми, — пробормотал он
и сунул ей конверт за пазуху,
и, точно как будто он обжегся, он, морщась
и стоная, побежал в свою комнату.
Смысл его речи, за исключением цветов красноречия, был тот, что Маслова загипнотизировала купца, вкравшись в его доверие,
и, приехав в номер с ключом за деньгами, хотела сама всё
взять себе, но, будучи поймана Симоном
и Евфимьей, должна была поделиться с ними. После же этого, чтобы скрыть следы своего преступления, приехала опять с купцом в гостиницу
и там отравила его.
Он чувствовал себя в положении того щенка, который дурно вел себя в комнатах
и которого хозяин,
взяв зa шиворот, тычет носом в ту гадость, которую он сделал.
Вернувшись из совещательной комнаты, председатель
взял бумагу
и прочел...
— Ведь видите ли, Масловой предстояло одно из двух, — очевидно желая быть как можно приятнее
и учтивее с Нехлюдовым, сказал председатель, расправив бакенбарды сверх воротника пальто,
и,
взяв его слегка под локоть
и направляя к выходной двери, он продолжал: — вы ведь тоже идете?
Он вспомнил об обеде Корчагиных
и взглянул на часы. Было еще не поздно,
и он мог поспеть к обеду. Мимо звонила конка. Он пустился бежать
и вскочил в нее. На площади он соскочил,
взял хорошего извозчика
и через десять минут был у крыльца большого дома Корчагиных.
И он вспомнил, как за день до смерти она
взяла его сильную белую руку своей костлявой чернеющей ручкой, посмотрела ему в глаза
и сказала: «Не суди меня, Митя, если я не то сделала»,
и на выцветших от страданий глазах выступили слезы.
— Что,
взяла? Оправилась? Небось, не отвертелась, шлюха подлая. Чего заслужила, того
и доспела. На каторге, небось, франтовство оставишь.
Чувашии засмеялся,
взял деньги
и сказал: «ладно, купаем»,
и действительно честно купил
и папирос
и калачей
и отдал сдачу.
Маслова сердито скомкала, бросила ее
и взяла другую.
— Оттого
и строго, что денег нет. Были бы денежки да хорошего ловчака нанять, небось, оправдали бы, — сказала Кораблева. — Тот, как бишь его, лохматый, носастый, — тот, сударыня моя, из воды сухого выведет. Кабы его
взять.
— Как же,
взяла, — оскалив зубы, сказала подсевшая к ним Хорошавка, — тот меньше тысячи
и плюнуть тебе не
возьмет.
Маслова достала из калача же деньги
и подала Кораблевой купон. Кораблева
взяла купон, посмотрела
и, хотя не знала грамоте, поверила всё знавшей Хорошавке, что бумажка эта стоит 2 рубля 50 копеек,
и полезла к отдушнику за спрятанной там склянкой с вином. Увидав это, женщины — не-соседки по нарам — отошли к своим местам. Маслова между тем вытряхнула пыль из косынки
и халата, влезла на нары
и стала есть калач.
— Да уж это как есть, — подхватила сторожиха,
и тотчас полилась ее певучая речь. — Это как мухи на сахар. На что другое их нет, а на это их
взять. Хлебом не корми ихнего брата…
В трактире он сошелся с таким же, как он, еще прежде лишившимся места
и сильно пившим слесарем,
и они вдвоем ночью, пьяные, сломали замок
и взяли оттуда первое, что попалось.
Еще не успели за ним затворить дверь, как опять раздались всё те же бойкие, веселые звуки, так не шедшие ни к месту, в котором они производились, ни к лицу жалкой девушки, так упорно заучивавшей их. На дворе Нехлюдов встретил молодого офицера с торчащими нафабренными усами
и спросил его о помощнике смотрителя. Это был сам помощник. Он
взял пропуск, посмотрел его
и сказал, что по пропуску в дом предварительного заключения он не решается пропустить сюда. Да уж
и поздно..
Самое же главное действие было то, когда священник,
взяв обеими руками салфетку, равномерно
и плавно махал ею над блюдцем
и золотой чашей.
После этого священник отдернул занавеску, отворил середние двери
и,
взяв в руки золоченую чашку, вышел с нею в середние двери
и пригласил желающих тоже поесть тела
и крови Бога, находившихся в чашке.
Оставалось одно последнее действие, состоявшее в том, что священник
взял с большого стола лежавший на нем золоченый крест с эмалевыми медальончиками на концах
и вышел с ним на середину церкви.
Но Аграфена Петровна доказала ему, что не было никакого резона до зимы что-либо изменять в устройстве жизни; летом квартиры никто не
возьмет, а жить
и держать мебель
и вещи где-нибудь да нужно.
Он
взял лист исписанной бумаги
и, быстро проглатывая некоторые неинтересные формальные слова
и особенно внушительно произнося другие, начал читать...
— Может сама подсудимая, а если затруднительно, то
и Анатолий Петрович,
взяв от нее доверенность.
— Нет, я съезжу
и возьму ее подпись, — сказал Нехлюдов, радуясь случаю увидать ее раньше назначенного дня.
— Когда-то знала, — сказала она
и, улыбаясь, оправив юбку
и рукав кофты, села за стол, неловко
взяла своей маленькой энергической рукой перо
и, засмеявшись, оглянулась на Нехлюдова.
Нехлюдов был удивлен, каким образом надзиратель, приставленный к политическим, передает записки,
и в самом остроге, почти на виду у всех; он не знал еще тогда, что это был
и надзиратель
и шпион, но
взял записку
и, выходя из тюрьмы, прочел ее. В записке было написано карандашом бойким почерком, без еров, следующее...
— Ну, благодарствуй, — сказал Нехлюдов,
взяв бумагу,
и, не дослушав, простился с своим бывшим товарищем.
Смотритель с Нехлюдовым подошли к острогу. Калитка мгновенно отворилась при приближении смотрителя. Надзиратели,
взяв под козырек, провожали его глазами. Четыре человека с бритыми полуголовами
и неся кадки с чем-то, встретились им в прихожей
и все сжались, увидав смотрителя. Один особенно пригнулся
и мрачно насупился, блестя черными глазами.
— Правда, это по случаю, — сказал помощник смотрителя, — за бесписьменность
взяли этих людей,
и надо было отослать их в их губернию, а там острог сгорел,
и губернское правление отнеслось к нам, чтобы не посылать к ним. Вот мы всех из других губерний разослали, а этих держим.
Из всех выделился высокий благообразный крестьянин лет пятидесяти. Он разъяснил Нехлюдову, что они все высланы
и заключены в тюрьму за то, что у них не было паспортов. Паспорта же у них были, но только просрочены недели на две. Всякий год бывали так просрочены паспорта,
и ничего не взыскивали, а нынче
взяли да вот второй месяц здесь держат, как преступников.
— Хорошо, хорошо, — сказала она
и,
взяв своей большой белой рукой за ручку не спускавшего с нее глаз Колю, вернулась к матери чахоточного.
Вера Ефремовна рассказала, что это дочь генерала, давно уже принадлежит к революционной партии
и попалась за то, что
взяла на себя выстрел в жандарма.
На другой день Нехлюдов поехал к адвокату
и сообщил ему дело Меньшовых, прося
взять на себя защиту. Адвокат выслушал
и сказал, что посмотрит дело,
и если всё так, как говорит Нехлюдов, что весьма вероятно, то он без всякого вознаграждения возьмется за защиту. Нехлюдов между прочим рассказал адвокату о содержимых 130 человеках по недоразумению
и спросил, от кого это зависит, кто виноват. Адвокат помолчал, очевидно желая ответить точно.
— Тем лучше, я
и эту
возьму, — слышался с другой стороны игривый голос мужчины
и игривый смех женщины, что-то не дававшей ему.
Нехлюдов приехал в Кузминское около полудня. Во всем упрощая свою жизнь, он не телеграфировал, а
взял со станции тарантасик парой. Ямщик был молодой малый в нанковой, подпоясанной по складкам ниже длинной талии поддевке, сидевший по-ямски, бочком, на козлах
и тем охотнее разговаривавший с барином, что, пока они говорили, разбитая, хромая белая коренная
и поджарая, запаленная пристяжная могли итти шагом, чего им всегда очень хотелось.
— Так
и делаем; вот одного в работники отдал, да у вашей милости деньжонок
взял. Еще до заговенья всё забрали, а подати не плачены.
Бывало, принесут ей ребеночка, она
возьмет и держит его у себя в доме, прикармливает.