Неточные совпадения
Настенька села на довольно отдаленное кресло. Генеральша лениво повернула к ней голову и несколько минут смотрела на нее
своими мутными серыми
глазами. Настенька думала, что она хочет что-нибудь ее спросить, но генеральша ни слова не сказала и, поворотив голову в другую сторону, где навытяжке сидела залитая в брильянтах откупщица, проговорила...
— Из Московского университета изволили выйти? Знаю, сударь, знаю: заведение ученое; там многие ученые мужи получили
свое воспитание. О господи помилуй, господи помилуй, господи помилуй! — проговорил почтмейстер, подняв
глаза кверху.
Мамзель Полина сидела невдалеке и рисовала карандашом детскую головку. Калинович представился на французском языке. Генеральша довольно пристально осмотрела его
своими мутными
глазами и, по-видимому, осталась довольна его наружностью, потому что с любезною улыбкою спросила...
Полина совсем почти прищурила
глаза и начала рисовать. Калинович догадался, что объявлением
своей службы он уронил себя в мнении
своих новых знакомых, и, поняв, с кем имеет дело, решился поправить это.
Калинович слушал Петра Михайлыча полувнимательно, но зато очень пристально взглядывал на Настеньку, которая сидела с выражением скуки и досады в лице. Петр Михайлыч по крайней мере в миллионный раз рассказывал при ней о Мерзлякове и о
своем желании побывать в Москве. Стараясь, впрочем, скрыть это, она то начинала смотреть в окно, то опускала черные
глаза на развернутые перед ней «Отечественные записки» и, надобно сказать, в эти минуты была прехорошенькая.
Все эти рассказы еще более возвышали в
глазах Палагеи Евграфовны нового смотрителя, который, в
свою очередь, после его не совсем удачных визитов по чиновникам, решился, кажется, лучше присмотреться к самому городу и познакомиться с его окрестностями.
— Это письмо, — отвечал Калинович, — от матери моей; она больна и извещает, может быть, о
своих последних минутах… Вы сами отец и сами можете судить, как тяжело умирать, когда единственный сын не хочет закрыть
глаз. Я, вероятно, сейчас же должен буду ехать.
Молящихся было немного: две-три старухи-мещанки, из которых две лежали вниз лицом; мужичок в сером кафтане, который стоял на коленях перед иконой и, устремив на нее
глаза, бормотал какую-то молитву, покачивая по временам
своей белокурой всклоченной головой.
Настоятель благословил того и потом, посмотрев на него
своими проницательными
глазами, вдруг спросил...
Прохоров повернул несколько налево
свои бычачьи
глаза.
Княгиня, княжна и Полина уставили на певца
свои лорнеты. М-r ле Гран вставил в
глаз стеклышко: всем хотелось видеть, каков он собой. Оказалось, что это был белокурый парень с большими голубыми
глазами, но и только.
Его занимало в эти минуты совершенно другое: княжна стояла к нему боком, и он, желая испытать силу воли
своей над ней, магнетизировал ее
глазами, усиленно сосредоточиваясь на одном желании, чтоб она взглянула на него: и княжна, действительно, вдруг, как бы невольно, повертывала головку и, приподняв опущенные ресницы, взглядывала в его сторону, потом слегка улыбалась и снова отворачивалась. Это повторялось несколько раз.
Он почувствовал, наконец, на руке
своей ее стан, чувствовал, как ее ручка крепко держалась за его руку; он видел почти перед
глазами ее белую, как морская пена, грудь, впивал аромат волос ее и пришел в какое-то опьянение.
Княжна очень устала:
глаза ее сделались томны, грудь высоко поднималась; ручкой
своей она поправляла разбившиеся виски волос.
В продолжение всего этого разговора с них не спускала
глаз не танцевавшая и сидевшая невдалеке Полина. Еще на террасе она заметила взгляды Калиновича на княжну; но теперь, еще более убедившись в
своем подозрении, перешла незаметно в гостиную, села около князя и, когда тот к ней обернулся, шепнула ему что-то на ухо.
После молитвы старик принялся неторопливо стаскивать с себя фуфайки, которых оказалось несколько и которые он аккуратно складывал и клал на ближайший стул; потом принялся перевязывать фонтанели, с которыми возился около четверти часа, и, наконец, уже вытребовав себе вместо одеяла простыню, покрылся ею, как саваном, до самого подбородка, и, вытянувшись во весь
свой длинный рост, закрыл
глаза.
— Все вертишься под ногами… покричи еще у меня; удавлю каналью! — проговорил, уходя, Флегонт Михайлыч, и по выражению
глаз его можно было верить, что он способен был в настоящую минуту удавить
свою любимицу, которая, как бы поняв это, спустя только несколько времени осмелилась выйти из-под стула и, отворив сама мордой двери, нагнала
своего патрона, куда-то пошедшего не домой, и стала следовать за ним, сохраняя почтительное отдаление.
Застав хозяина спящим, Флегонт Михайлыч, по
своей деликатности, вероятно бы, в обыкновенном случае ушел домой, но на этот раз начал будить Лебедева, и нужно было несколько сильных толчков, чтоб прервать богатырский сон зверолова; наконец, он пошевелился, приподнялся, открыл налившиеся кровью
глаза, протер их и, узнав приятеля, произнес...
В настоящем случае трудно даже сказать, какого рода ответ дал бы герой мой на вызов капитана, если бы сама судьба не помогла ему совершенно помимо его воли. Настенька, возвратившись с кладбища, провела почти насильно Калиновича в
свою комнату. Он было тотчас взял первую попавшуюся ему на
глаза книгу и начал читать ее с большим вниманием. Несколько времени продолжалось молчание.
И на другой день часу в десятом он был уже в вокзале железной дороги и в ожидании звонка сидел на диване; но и посреди великолепной залы, в которой ходила, хлопотала, смеялась и говорила оживленная толпа, в воображении его неотвязчиво рисовался маленький домик, с оклеенною гостиной, и в ней скучающий старик, в очках, в демикотоновом сюртуке, а у окна угрюмый, но добродушный капитан, с
своей трубочкой, и, наконец, она с выражением отчаяния и тоски в опухнувших от слез
глазах.
Заметив пристальные взоры на себя
своего соседа, дама в
свою очередь сначала улыбнулась, а потом начала то потуплять
глаза, то смотреть в окно.
На другом конце от него топился камин, живописно освещая гораздо более симпатичную фигуру господина, с несколько помещичьей посадкой, который сидел, опершись на трость с дорогим набалдашником, и с какой-то сибаритской задумчивостью, закинув на потолок
свои голубые
глаза.
— В провинции? — повторил редактор, уставляя на него
свои маленькие
глаза.
Чрез несколько минут они снова уселись на диван. Калинович не мог оторвать
глаз от Амальхен — так казалась она мила ему в
своей несколько задумчивой позе.
От нечего ли делать или по любви к подобному занятию, но только он с полчаса уже играл хлыстом с красивейшим водолазом, у которого
глаза были, ей-богу, умней другого человека и который, как бы потешая господина, то ласково огрызался, тщетно стараясь поймать
своей страшной пастью кончик хлыста, то падал на мягкий ковер и грациозно начинал кататься.
— Именно, — подхватила Настенька, — и в нем всегда была эта наклонность. Форма ему иногда закрывала
глаза на такое безобразие, которое должно было с первого же разу возмутить душу. Вспомни, например, хоть
свои отношения с князем, — прибавила она Калиновичу, который очень хорошо понимал, что его начинают унижать в споре, а потому рассердился не на шутку.
Студент глядел на нее с каким-то умилением. Белавин тоже останавливал на ней по временам
свои задумчивые голубые
глаза.
— Конечно, мы хоть и рабы, — продолжал Григорий Васильев, — а тоже чувствовали, как их девичий век проходил: попервоначалу ученье большое было, а там скука пошла; какое уж с маменькой старой да со скупой развлеченье может быть?.. Только свету и радости было перед
глазами, что князь один со
своими лясами да балясами… ну, и втюрилась, по нашему, по-деревенски сказать.
Оставшиеся между тем члены губернского правления ни слова между собой не говорили и, потупив
глаза, стали внимательно заниматься
своим делом.
— Я поближе к чаю — позволите? — спросил Калинович мадам Четверикову, которая была одета в щегольское платье гласе и цвела красотой. Она взмахнула только на него
своими превосходными карими
глазами и, проговоря: «Пожалуйста!», начала приготовлять ему чай.
Та отвечала ему значительным взглядом
своих больших и очень еще недурных голубых
глаз.
Один из любимых писцов старого губернатора нарочно перебежал с
своего места на другое, чтоб попасть на
глаза вице-губернатору, и когда попал, то поклонился ему в пояс.
Проговоря это, Настенька пересела на
свое место и задумалась. Калинович глядел на нее, не спуская
глаз.
Почтмейстер с директором гимназии нежно глядели друг другу в
глаза. Губернское правление, как более других привыкшее к выходкам
своего бывшего вице-губернатора, первое пошло по домам, а за ним и прочие.
На ее
глазах Калинович подъехал к
своему крыльцу, вышел сам первый, а потом, высадив Минаеву, как жену, под руку, скрылся с нею за
свою стеклянную дверь.
Наконец восьмнадцатого декабря все это разрешилось: получена была такого рода бумага, что писцы, столоначальники и секретари губернского правления, как прочитали ее, так и присели на
своих местах, выпучив
глаза и растопырив руки.
Неточные совпадения
Да сказать Держиморде, чтобы не слишком давал воли кулакам
своим; он, для порядка, всем ставит фонари под
глазами — и правому и виноватому.
И точно: час без малого // Последыш говорил! // Язык его не слушался: // Старик слюною брызгался, // Шипел! И так расстроился, // Что правый
глаз задергало, // А левый вдруг расширился // И — круглый, как у филина, — // Вертелся колесом. // Права
свои дворянские, // Веками освященные, // Заслуги, имя древнее // Помещик поминал, // Царевым гневом, Божиим // Грозил крестьянам, ежели // Взбунтуются они, // И накрепко приказывал, // Чтоб пустяков не думала, // Не баловалась вотчина, // А слушалась господ!
Помещик так растрогался, // Что правый
глаз заплаканный // Ему платочком вытерла // Сноха с косой распущенной // И чмокнула старинушку // В здоровый этот
глаз. // «Вот! — молвил он торжественно // Сынам
своим наследникам // И молодым снохам. — // Желал бы я, чтоб видели // Шуты, врали столичные, // Что обзывают дикими // Крепостниками нас, // Чтоб видели, чтоб слышали…»
Гремит на Волге музыка. // Поют и пляшут девицы — // Ну, словом, пир горой! // К девицам присоседиться // Хотел старик, встал на ноги // И чуть не полетел! // Сын поддержал родителя. // Старик стоял: притопывал, // Присвистывал, прищелкивал, // А
глаз свое выделывал — // Вертелся колесом!
И рассказали странники, // Как встретились нечаянно, // Как подрались, заспоривши, // Как дали
свой зарок // И как потом шаталися, // Искали по губерниям // Подтянутой, Подстреленной, // Кому живется счастливо. // Вольготно на Руси? // Влас слушал — и рассказчиков //
Глазами мерял: — Вижу я, // Вы тоже люди странные! — // Сказал он наконец. — // Чудим и мы достаточно. // А вы — и нас чудней! —