Неточные совпадения
Ванька в последнее
время тоже завел сердечную привязанность к особе кухарки, на которой обещался даже жениться, беспрестанно бегал к ней, и жена Симонова (
женщины всегда бывают очень сострадательны к подобным слабостям!) с величайшей готовностью исполняла его должность.
— Ужасная! — отвечал Абреев. — Он жил с madame Сомо. Та бросила его, бежала за границу и оставила триста тысяч векселей за его поручительством… Полковой командир два года спасал его, но последнее
время скверно вышло: государь узнал и велел его исключить из службы… Теперь его, значит, прямо в тюрьму посадят… Эти
женщины, я вам говорю, хуже змей жалят!.. Хоть и говорят, что денежные раны не смертельны, но благодарю покорно!..
Павел велел дать себе умываться и одеваться в самое лучшее платье. Он решился съездить к Мари с утренним визитом, и его в настоящее
время уже не любовь, а скорее ненависть влекла к этой
женщине. Всю дорогу от Кисловки до Садовой, где жила Мари, он обдумывал разные дерзкие и укоряющие фразы, которые намерен был сказать ей.
Как некогда Христос сказал рабам и угнетенным: «Вот вам религия, примите ее — и вы победите с нею целый мир!», — так и Жорж Занд говорит
женщинам: «Вы — такой же человек, и требуйте себе этого в гражданском устройстве!» Словом, она представительница и проводница в художественных образах известного учения эмансипации
женщин, которое стоит рядом с учением об ассоциации, о коммунизме, и по которым уж, конечно, миру предстоит со
временем преобразоваться.
— Потому что еще покойная Сталь [Сталь Анна (1766—1817) — французская писательница, автор романов «Дельфина» и «Коринна или Италия». Жила некоторое
время в России, о которой пишет в книге «Десять лет изгнания».] говаривала, что она много знала
женщин, у которых не было ни одного любовника, но не знала ни одной, у которой был бы всего один любовник.
— Не слепой быть, а, по крайней мере, не выдумывать, как делает это в наше
время одна прелестнейшая из
женщин, но не в этом дело: этот Гомер написал сказание о знаменитых и достославных мужах Греции, описал также и богов ихних, которые беспрестанно у него сходят с неба и принимают участие в деяниях человеческих, — словом, боги у него низводятся до людей, но зато и люди, герои его, возводятся до богов; и это до такой степени, с одной стороны, простое, а с другой — возвышенное создание, что даже полагали невозможным, чтобы это сочинил один человек, а думали, что это песни целого народа, сложившиеся в продолжение веков, и что Гомер только собрал их.
Это люди, может быть, немного и выше стоящие их среды, но главное — ничего не умеющие делать для русской жизни: за неволю они все
время возятся с
женщинами, влюбляются в них, ломаются над ними; точно так же и мы все, университетские воспитанники…
Ей казалось, что после такой долгой разлуки ему бы лучше было заняться любовью, чем чтением романа. «Он любил, вероятно, в это
время какую-нибудь другую
женщину!» — объясняла она себе, и на лицо ее опять набежала тень печали.
— Я бы вас ни в чем этом не стесняла и просила бы только на
время приезжать ко мне; по крайней мере я была бы хоть не совсем униженная и презираемая всеми
женщина.
Он в одно и то же
время чувствовал презрение к Клеопатре Петровне за ее проделки и презрение к самому себе, что он мучился из-за подобной
женщины; только некоторая привычка владеть собой дала ему возможность скрыть все это и быть, по возможности, не очень мрачным; но Клеопатра Петровна очень хорошо угадывала, что происходит у него на душе, и, как бы сжалившись над ним, она, наконец, оставила его в зале и проговорила...
Вихров несколько
времени молчал. Он очень хорошо видел, что скажи он только Клеопатре Петровне, что женится на ней — и она прогнала бы от себя всех докторов на свете; но как было сказать это и как решиться на то, когда он знал, что он наверное ее разлюбит окончательно и, пожалуй, возненавидит даже; злоупотреблять же долее этой
женщиной и оставлять ее своей любовницей ему казалось совестно и бесчеловечно.
Они сели оба. У Вихрова смутно мерцали перед глазами: какая-то серенькая комната, дама на картине, нюхающая цветок, огромное яйцо, привязанное на ленте под лампадой… Прежняя
женщина в это
время принесла две свечи и поставила их на столик; вскоре за ней вошла еще другая
женщина, как видно, несколько поопрятнее одетая; она вошла и села невдалеке от Павла. Он осмотрел ее тусклыми глазами… Она ему никакой не показалась.
— Скажите, — говорила Юлия (она в это
время держала глаза опущенные вниз), — вы кроме Фатеевой не любили и не любите никакой другой
женщины?
— А я
время проводил с прехорошенькой
женщиной, — отвечал адъютант и снова самым отчаянным образом зевнул.
— Зачем же эти отношения существовали, если, по твоим словам, ты в это
время любил другую
женщину? — спросила Мари с некоторым укором.
Неточные совпадения
Весело шутя с предводительшей, он рассказывал ей, что в скором
времени ожидается такая выкройка дамских платьев, что можно будет по прямой линии видеть паркет, на котором стоит
женщина.
Она вспоминала не одну себя, но всех
женщин, близких и знакомых ей; она вспомнила о них в то единственное торжественное для них
время, когда они, так же как Кити, стояли под венцом с любовью, надеждой и страхом в сердце, отрекаясь от прошедшего и вступая в таинственное будущее.
Хотя она бессознательно (как она действовала в это последнее
время в отношении ко всем молодым мужчинам) целый вечер делала всё возможное для того, чтобы возбудить в Левине чувство любви к себе, и хотя она знала, что она достигла этого, насколько это возможно в отношении к женатому честному человеку и в один вечер, и хотя он очень понравился ей (несмотря на резкое различие, с точки зрения мужчин, между Вронским и Левиным, она, как
женщина, видела в них то самое общее, за что и Кити полюбила и Вронского и Левина), как только он вышел из комнаты, она перестала думать о нем.
В затеянном разговоре о правах
женщин были щекотливые при дамах вопросы о неравенстве прав в браке. Песцов во
время обеда несколько раз налетал на эти вопросы, но Сергей Иванович и Степан Аркадьич осторожно отклоняли его.
Только уж потом он вспомнил тишину ее дыханья и понял всё, что происходило в ее дорогой, милой душе в то
время, как она, не шевелясь, в ожидании величайшего события в жизни
женщины, лежала подле него.