Неточные совпадения
Шестнадцати лет еще
не было Дуне, когда воротилась она из обители, а досужие свахи то́тчас одна за другой стали подъезжать к Марку Данилычу — дом богатый, невеста одна дочь у отца, — кому
не охота Дунюшку в жены себе взять. Сунулись
было свахи с купеческими сыновьями из того городка, где жили Смолокуровы, но всем отказ, как шест,
был готов. Сына городского головы сватали — и тому тот же
ответ.
Но Татьяна Андревна и тут,
не давая прямого
ответа, обычные речи говаривала: «Наш товар
не продажный, еще
не поспел;
не порогом мы вам поперек стали, по другим семьям
есть товары получше нашего».
— Конечно, это доподлинно так! Супротив этого сказать нечего, — вполголоса отозвался Доронин. — Только ведь сам ты знаешь, что в рыбном деле я на синь-порох ничего
не разумею. По хлебной части дело подойди, маху
не дам и советоваться
не стану ни с кем, своим рассудком оборудую, потому что хлебный торг знаю вдоль и поперек. А по незнаемому делу как зря поступить? Без хозяйского то
есть приказу?.. Сам посуди. Чужой ведь он человек-от. Значит, ежели что
не так, в
ответе перед ним
будешь.
— Моя вина, матушка, простите, ради Христа! — молвил на то Самоквасов. — Дело-то больно спешное вышло тогда. Сеня и то всю дорогу твердил, как ему
было совестно
не простившись уехать. Я в
ответе, матушка, Сеня тут ни при чем.
«А ежели разлюбила?.. Прямо спрошу у нее, как только увижусь…
не по
ответу — а по лицу правду узнаю. На словах она
не признается — такой уж нрав… Из гордости слова
не вымолвит, побоится,
не сочли б ее легкоумной,
не назвали бы ветреницей… Смолчит, все на душе затаит… Сторонние про сватовство знают. Если Митеньке сказано, отчего и другим
было не сказать?.. Хоть бы этому Смолокурову?.. Давний приятель Зиновью Алексеичу… Нет ли сына у него?..»
— А что же
не пить-то? — на
ответ ему Марьюшка. — С этакой-то тоски, с этакой муки как иной раз
не хлебнуть?.. Тебя бы посадить на наше место… И ты
не стерпел бы… И тебе
не под силу бы стало!
Но ее уже
не было. Стремительно кинулась она в спальню боковушу.
Не успел опомниться Петр Степаныч, как она и на ключ заперлась. Раз-другой то́ркнулся,
ответа нет.
— Купец у нас тут
есть в городу, Смолокуров Марко Данилыч, — усмехнулась на затейный
ответ своего любимчика Пелагея. — На него по нашей деревне все прядут. Богатеющий. Вишь, куда захотел! — гладя по головке сына, обратилась она к нему. — Губа-то у тебя, видно,
не дура.
— Дико
будет ей, непривычно, — глубоко вздохнувши, промолвил Марко Данилыч. — Господский дом — совсем иное дело, чем наше житье. Из головы у меня этого
не выйдет. Съедутся, например, к вашим братцам гости, а она на таких людях
не бывала. Тяжело
будет и совестно станет мешаться, в
ответах путаться. Какое уж тут веселье?
— Варенька, я тебе еще, кажется,
не сказывала, что Марья Ивановна обещалась мне здесь, в Луповицах, показать таких праведных, что говорят «живое слово», — сказала Дуня. — Теперь каждый день я ее спрашиваю, когда ж это
будет, а у нее только и
ответов: погоди да погоди.
— А как же ты, Махметушка, Махрушева-то, астраханского купца Ивана Филиппыча, у царя за семьсот с чем-то целковых выкупил?.. — сказал Марко Данилыч, вспоминая слова Хлябина. — А Махрушев-от ведь
был не один, с женой да с двумя ребятками. За что ж ты с меня за одинокого старика непомерную цену взять хочешь? Побойся Бога, Махмет Бактемирыч, ведь и тебе тоже помирать придется, и тебе Богу
ответ надо
будет давать. За что ж ты меня хочешь обидеть?
— Грех ее осуждать, Михайло Васильич, — вступилась Аграфена Петровна. — Нешто знала она, что
будет впереди? Ежели б знала,
не так бы дело повела… Из любви все делала, и потому
не взыщутся ее грехи. В Писании-то что сказано?.. Сказано, что любовь много грехов покрывает. Даст Богу
ответ один Алексей.
Кто с Богом
не водится,
По ночам ему
не молится,
На раденьях
не трудится,
Сердцем кто
не надрывается,
Горючьими слезами
не обливается —
Много, много с того спросится,
Тяжело
будет ответ держать,
На том свете в темноте лежать!
А кто с Господом водится,
По ночам ему молится,
На раденьях
не ленится,
Сердцем своим надрывается,
Живот кровью обливается,
Сердечный ключ поднимается,
Хотя сердцем надрывается
Да слезами омывается, —
За то на небе ему слава велия!
— Что это? — отчаянным голосом вскрикнула Дуня, поняв обман и вырываясь из рук Денисова. На ее крики
ответа не было.
— Тут
не шутки, а настоящее дело, — возразил Чапурин. — Выслушайте меня да по душе и дайте
ответ. Вот дело в чем: Авдотья Марковна осталась теперь как
есть круглой сиротой. В торговых и других делах ни она, ни Дарья Сергевна ничего
не разумеют — дело женское, эти дела им
не по разуму. По моему рассужденью, о чем я Авдотье Марковне еще до кончины покойника говорил и она на то согласилась, — надо ей все распродать либо на сроки сдать в кортому.
Но всем от Патапа Максимыча один
был ответ: «Авдотье Марковне ни приказывать, ни советовать я
не могу, да и раненько бы еще ей о выходе замуж думать — у родителя в гробу ноги еще
не обсохли…» И, ругая Чапурина, искатели смолокуровского миллиона в злой досаде расходились по своим местам.
— Скажи, что
ответа не будет, — нахмурясь, сказала Дуня.
— Скажи ему от меня, что никакого
ответа не будет и чтоб он скорей уезжал с моего двора, — повысивши голос, сказала Дуня, и глаза ее загорелись пылким гневом.
— В
ответе не быть бы… — колеблясь, промолвил Асаф.
— Коли что, так мы с Ильюшкой в
ответе будем, — молвил Миней. — Твое дело вовсе почти сторона, станешь ходить по приказу начальства да по мирской воле. Твое дело только ясак подать, больше ничего от тебя и
не требуется. А дуван станем дуванить, твоя доля такая ж, как и наша.
Неточные совпадения
Слуга. Так-с. Он говорил: «Я ему обедать
не дам, покамест он
не заплатит мне за прежнее». Таков уж
ответ его
был.
— // А Клим ему в
ответ: // «Вы крепостными
не были, //
Была капель великая, // Да
не на вашу плешь!
Выслушав такой уклончивый
ответ, помощник градоначальника стал в тупик. Ему предстояло одно из двух: или немедленно рапортовать о случившемся по начальству и между тем начать под рукой следствие, или же некоторое время молчать и выжидать, что
будет. Ввиду таких затруднений он избрал средний путь, то
есть приступил к дознанию, и в то же время всем и каждому наказал хранить по этому предмету глубочайшую тайну, дабы
не волновать народ и
не поселить в нем несбыточных мечтаний.
Но злаков на полях все
не прибавлялось, ибо глуповцы от бездействия весело-буйственного перешли к бездействию мрачному. Напрасно они воздевали руки, напрасно облагали себя поклонами, давали обеты, постились, устраивали процессии — бог
не внимал мольбам. Кто-то заикнулся
было сказать, что"как-никак, а придется в поле с сохою выйти", но дерзкого едва
не побили каменьями, и в
ответ на его предложение утроили усердие.
— То-то! уж ты сделай милость,
не издавай! Смотри, как за это прохвосту-то (так называли они Беневоленского) досталось! Стало
быть, коли опять за то же примешься, как бы и тебе и нам в
ответ не попасть!