Неточные совпадения
«Вот гостя господь послал: знакомому черту подарить,
так назад отдаст, — подумал хозяин, ошеломленный
таким неожиданным ответом. — Вот тебе и сват. Ни с которого краю к нему
не подойдешь. То ли
бы дело выпили, разговорились, — оно все само
бы и наладилось, а теперь разводи бобы всухую. Ну, и сват,
как кривое полено:
не уложишь ни в
какую поленницу».
Около этого богатыря собиралась целая толпа поклонников, следивших за каждым его движением,
как следят все поклонники за своими любимцами. Разве это
не артист, который мог выпивать каждый день по четверти ведра водки? И хоть
бы пошатнулся.
Таким образом, Сашка являлся главным развлечением мужской компании.
— Ах, ты
какой, право!.. Лучше
бы своротить с дороги. Неровен час… Ежели пьяный,
так оно лучше
не попадаться ему на глаза.
— Что же тут мудреного? Харитину
как увидят,
так и влюбятся. Уж
такая уродилась… Она у меня сколько женихов отбила. И ты тоже женился
бы на ней, если
бы не отец.
— А
какие там люди, Сима, — рассказывал жене Галактион, — смелые да умные! Пальца в рот
не клади… И все дело ведется в кредит. Капитал — это вздор. Только
бы умный да надежный человек был, а денег сколько хочешь. Все дело в обороте. У нас здесь и капитал-то у кого есть,
так и с ним некуда деться. Переваливай его с боку на бок,
как дохлую лошадь. Все от оборота.
—
Не люблю…
не люблю, — повторяла она и даже засмеялась,
как русалка. — Ты сильнее меня, а я все-таки
не люблю… Милый,
не обижайся: нельзя насильно полюбить. Ах, Галактион, Галактион!.. Ничего ты
не понимаешь!.. Вот ты меня готов был задушить, а
не спросишь,
как я живу, хорошо ли мне? Если
бы ты действительно любил,
так первым
бы делом спросил, приласкал, утешил, разговорил… Тошно мне, Галактион… вот и сейчас тошно.
—
Как к чему?.. Ах ты, глупый! Посмотрел
бы ты,
как все устроено у Стабровских… Мне и во сне
не видать
такой роскоши. Что стоит им, миллионерам…
— Это ваше счастие… да… Вот вы теперь будете рвать по частям, потому что боитесь влопаться, а тогда, то есть если
бы были выучены, начали
бы глотать большими кусками,
как этот ваш Мышников… Я знаю несколько
таких полированных купчиков, и все на одну колодку… да. Хоть ты его в семи водах мой, а этой вашей купеческой жадности
не отмыть.
Как это ни странно, но до известной степени Полуянов был прав. Да, он принимал благодарности, а что было
бы, если б он все правонарушения и казусы выводил на свежую воду? Ведь за каждым что-нибудь было, а он все прикрывал и
не выносил сору из избы. Взять хоть ту же скоропостижную девку, которая лежит у попа на погребе: она из Кунары, и есть подозрение, что это работа Лиодорки Малыгина и Пашки Булыгина. Всех можно закрутить
так, что ни папы, ни мамы
не скажут.
— Ах,
какой ты! Со богатых-то вы все оберете, а нам уж голенькие остались. Только
бы на ноги встать, вот главная причина. У тебя вон пароходы в башке плавают, а мы по сухому бережку с молитвой будем ходить. Только
бы мало-мало в люди выбраться, чтобы перед другими
не стыдно было. Надоело уж под начальством сидеть, а при своем деле сам большой, сам маленький.
Так я говорю?
— А вот и пустит. И еще спасибо скажет, потому выйдет
так, что я-то кругом чиста. Мало ли что про вдову наболтают, только ленивый
не скажет. Ну, а тут я сама объявлюсь, — ежели
бы была виновата,
так не пошла
бы к твоей мамыньке.
Так я говорю?.. Всем будет хорошо… Да еще что, подошлем к мамыньке сперва Серафиму. Еще того лучше будет… И ей будет лучше:
как будто промежду нас ничего и
не было… Поняла теперь?
— Ну, ничего, выучимся… Это карта Урала и прилегающих к нему губерний, с которыми нам и придется иметь дело. У нас своя география.
Какие все чудные места!.. Истинно страна, текущая млеком и медом. Здесь могло
бы благоденствовать население в пять раз большее…
Так, вероятно, и будет когда-нибудь, когда нас
не будет на свете.
В другой раз Анфуса Гавриловна отвела
бы душеньку и побранила
бы и дочерей и зятьев, да опять и нельзя: Полуянова ругать — битого бить, Галактиона — дочери досадить, Харитину — с непокрытой головы волосы драть, сына Лиодора — себя изводить. Болело материнское сердце день и ночь, а взять
не с кого. Вот и сейчас, налетела Харитина незнамо зачем и сидит,
как зачумленная. Только и радости, что суслонский писарь, который все-таки разные слова разговаривает и всем старается угодить.
Замараевы
не знали,
как им и принять дорогого гостя, где его посадить и чем угостить. Замараев даже пожалел про себя, что тятенька ничего
не пьет, а то он угостил
бы его
такою деревенскою настойкой по рецепту попа Макара, что с двух рюмок заходили
бы в башке столбы.
— Н-но-о?!. И что
такое только будет…
Как бы только Михей Зотыч
не выворотился… До него успевать буду уж как-нибудь, а то всю музыку испортит. Ах, Галактион Михеич, отец ты наш!.. Да мы для тебя ничего
не пожалеем!
— Бога мне, дураку,
не замолить за Галактиона Михеича, — повторял Вахрушка, задыхаясь от рабьего усердия. — Что я
такое был?.. Никчемный человек, червь, а тетерь… Ведь уродятся же
такие человеки,
как Галактион Михеич! Глазом глянет — человек и сделался человеком… Ежели
бы поп Макар поглядел теперь на меня. Х-ха!.. Ах,
какое дело,
какое дело!
— Ох, плохо будет, сватушка, всем плохо!.. Ведь можно было
бы жить, и еще
как можно, если
бы все
не набросились строить мельницы. По Ключевой-то теперь стоном стон стоит…
Так и рвут,
так и рвут. Что только и будет!..
— Да, да… Ох, повезешь, сынок!.. А поговорка
такая:
не мой воз —
не моя и песенка. Все хлеб-батюшко, везде хлеб… Все им держатся, а остальное-то
так. Только хлеб-то от бога родится, сынок… Дар божий…
Как бы ошибки
не вышло. Ты вот на машину надеешься, а вдруг нечего будет
не только возить, а и есть.
Когда Галактион, наконец, был уже в постели, послышался запоздалый колокольчик. Галактион никак
не мог сообразить, кто
бы мог приехать в
такую пору. На всякий случай он оделся и вышел на крыльцо. Это была Харитина, она вошла, пошатываясь,
как пьяная, молча остановилась и смотрела на Галактиона какими-то безумными глазами.
— Уж
так бы это было хорошо, Илья Фирсыч! Другого
такого змея и
не найти, кажется. Он да еще Галактион Колобов — два сапога пара. Немцы там, жиды да поляки — наплевать, — сегодня здесь насосались и отстали, а эти-то свои и никуда
не уйдут. Всю округу корчат,
как черти мокрою веревкой. Что дальше, то хуже. Вопль от них идет.
Так и режут по живому мясу. Что у нас только делается, Илья Фирсыч! И что обидно: все по закону, — комар носу
не подточит.
— И будешь возить по чужим дворам, когда дома угарно. Небойсь стыдно перед детьми свое зверство показывать… Вот так-то, Галактион Михеич! А ведь они, дети-то, и совсем большие вырастут. Вырасти-то вырастут, а к отцу путь-дорога заказана. Ах, нехорошо!.. Жену
не жалел,
так хоть детей
бы пожалел. Я тебе по-стариковски говорю… И обидно мне на тебя и жаль. А
как жалеть, когда сам человек себя
не жалеет?
— Совсем несчастный! Чуть-чуть
бы по-другому судьба сложилась, и он
бы другой был.
Такие люди
не умеют гнуться, а прямо ломаются. Тогда много греха на душу взял старик Михей Зотыч, когда насильно женил его на Серафиме. Прежде-то всегда
так делали, а по нынешним временам говорят, что свои глаза есть. Михей-то Зотыч думал лучше сделать, чтобы Галактион
не сделал
так,
как брат Емельян, а оно вон что вышло.
Полуянов скромно отмахивался,
как лицо заинтересованное. Выходило настоящее похмелье в чужом пиру. Да и
так он
не посоветовал
бы посылать Ечкина для переговоров.
Как раз он получит деньги, да себе в карман и положит,
как было с стеариновой фабрикой. Хороший человек, а деньги показывать нельзя.
— Вот именно к
таким средним людям и принадлежит Казимир, папа. Я это понимаю. Ведь эта безличная масса необходима, папа, потому что без нее
не было
бы и выдающихся людей, в которых, говоря правду, я как-то плохо верю.
Как мне кажется, время таинственных принцев и еще более таинственных принцесс прошло.
— Я постоянно голоден, но
не могу есть… И это даже
не голод в собственном смысле, а это… это… это… Ах, я все готов был
бы отдать за то, чтобы быть
таким голодным,
как ваши голодные!.. Я им завидую.
—
Не говорите. Кстати, я вызвал вас на это свидание вот почему: все равно — она разыскала
бы вас, и бог знает, чем все могло кончиться. Я просто боялся за вас.
Такие женщины,
как Харитина, в
таком приподнятом настроении способны на все.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ему всё
бы только рыбки! Я
не иначе хочу, чтоб наш дом был первый в столице и чтоб у меня в комнате
такое было амбре, чтоб нельзя было войти и нужно
бы только этак зажмурить глаза. (Зажмуривает глаза и нюхает.)Ах,
как хорошо!
Городничий (дрожа).По неопытности, ей-богу по неопытности. Недостаточность состояния… Сами извольте посудить: казенного жалованья
не хватает даже на чай и сахар. Если ж и были
какие взятки, то самая малость: к столу что-нибудь да на пару платья. Что же до унтер-офицерской вдовы, занимающейся купечеством, которую я будто
бы высек, то это клевета, ей-богу клевета. Это выдумали злодеи мои; это
такой народ, что на жизнь мою готовы покуситься.
Как бы, я воображаю, все переполошились: «Кто
такой, что
такое?» А лакей входит (вытягиваясь и представляя лакея):«Иван Александрович Хлестаков из Петербурга, прикажете принять?» Они, пентюхи, и
не знают, что
такое значит «прикажете принять».
Городничий. Мотает или
не мотает, а я вас, господа, предуведомил. Смотрите, по своей части я кое-какие распоряженья сделал, советую и вам. Особенно вам, Артемий Филиппович! Без сомнения, проезжающий чиновник захочет прежде всего осмотреть подведомственные вам богоугодные заведения — и потому вы сделайте
так, чтобы все было прилично: колпаки были
бы чистые, и больные
не походили
бы на кузнецов,
как обыкновенно они ходят по-домашнему.
Я, кажется, всхрапнул порядком. Откуда они набрали
таких тюфяков и перин? даже вспотел. Кажется, они вчера мне подсунули чего-то за завтраком: в голове до сих пор стучит. Здесь,
как я вижу, можно с приятностию проводить время. Я люблю радушие, и мне, признаюсь, больше нравится, если мне угождают от чистого сердца, а
не то чтобы из интереса. А дочка городничего очень недурна, да и матушка
такая, что еще можно
бы… Нет, я
не знаю, а мне, право, нравится
такая жизнь.