Неточные совпадения
— Был
такой грех, Флегонт Василич… В том роде, как утенок попался: ребята с покоса привели. Главная причина — не прост человек. Мало ли бродяжек в лето-то
пройдет по Ключевой; все они на один покрой, а этот какой-то мудреный
и нас всех дурачками зовет…
— Што, на меня любуешься? — пошутил Колобов, оправляя пониток. — Уж каков есть: весь тут. Привык по-домашнему
ходить, да
и дорожка выпала не близкая. Всю Ключевую, почитай, пешком
прошел. Верст с двести будет…
Так оно по-модному-то
и неспособно.
Устраивался круг,
и Полуянов пускался в пляс. Харитина действительно плясала русскую мастерски,
и мать только удивлялась, где она могла научиться разным вывертам.
Такая пляска заканчивалась каким-нибудь неистовым коленом разудалого исправника: он начинал
ходить колесом, кувыркался через голову
и т. д.
— Муж-то побьет, а мил-сердечный друг приласкает, да приголубит, да пожалеет… Без побоев тоже
и совестно, а тут оно
и сойдет за настоящее. Так-то вот.
— Вот тебе
и зять! — удивлялся Харитон Артемьич. — У меня все зятья
такие: большая родня — троюродное наплевать. Ты уж лучше к Булыгиным-то не
ходи, только себя осрамишь.
— А даже очень просто… Хлеб за брюхом не
ходит. Мы-то тут дураками печатными сидим да мух ловим, а они орудуют. Взять хоть Михея Зотыча… С него вся музыка-то началась. Помнишь, как он объявился в Суслоне в первый раз? Бродяга не бродяга, юродивый не юродивый, а около того… Промежду прочим, оказал себя поумнее всех. Недаром он тогда всех нас дурачками навеличивал
и прибаутки свои наговаривал. Оно
и вышло, как по-писаному: прямые дурачки. Разе
такой Суслон-то был тогда?
— А ежели я его люблю, вот этого самого Галактиона? Оттого я женил за благо время
и денег не дал, когда в отдел он пошел… Ведь умница Галактион-то, а когда в силу войдет,
так и никого бояться не будет. Теперь-то вон как в нем совесть
ходит… А тут еще отец ему спуску не дает. Так-то, отче!
— Так-то оно
так, а все-таки будто
и неприятно, ежели, например, в острог. Прасковья Ивановна наказали вам сказать, что большие слухи
ходят по городу. Конечно, зря народ болтает, а оно все-таки…
Этот визит все-таки обеспокоил Галактиона. Дыму без огня не бывает. По городу благодаря полуяновскому делу
ходили всевозможные слухи о разных других назревавших делах, а в том числе
и о бубновской опеке. Как на беду,
и всеведущий Штофф куда-то провалился. Впрочем, он скоро вернулся из какой-то таинственной поездки
и приехал к Галактиону ночью, на огонек.
— Не понимаешь? Для других я лишенный прав
и особенных преимуществ, а для тебя муж… да. Другие-то теперь радуются, что Полуянова лишили всего, а сами-то еще хуже Полуянова… Если бы не этот проклятый поп,
так я бы им показал. Да еще погоди, доберусь!.. Конечно, меня
сошлют, а я их оттуда добывать буду… хха! Они сейчас радуются, а потом я их всех подберу.
— Лучше бы уж его в Сибирь
сослали, — думал он вслух. — Может, там наладился бы парень… Отец да мать не выучат,
так добрые люди выучат. Вместе бы с Полуяновым
и отправить.
— Провожать ты его могла
и не
ходить, а смеяться над человеком в
таком положении просто бессовестно, — выговаривал Галактион.
— Да… да… — вслух думал он
и горько улыбался. — Да, я
схожу с ума… Это верно…
так и должно быть.
—
И то поговаривают, Галактион Михеич. Зарвался старичок… Да
и то сказать, горит у нас работа по Ключевой. Все
так и рвут… Вот в Заполье вальцовая мельница Луковникова, а другую уж строят в верховье Ключевой. Задавят они других-то крупчатников… Вот уж здесь околачивается доверенный Луковникова: за нашею пшеницей приехал. Своей-то не хватает… Что только будет, Галактион Михеич. Все точно с ума
сошли,
так и рвут.
Народ-то последнего ума решился:
так и ходит из кабака в кабак.
«
И что только у него, у идола, на уме? — в отчаянии думал Вахрушка, перебирая репертуар собственных мыслей. — Все другие люди как люди, даже Шахма, а этот какой-то омморок… Вот Полуштоф
так мимо не
пройдет, чтобы словечка не сказать, даром что хромой».
Целый день Галактион
ходил грустный, а вечером, когда зажгли огонь, ему сделалось уж совсем тошно. Вот здесь сидела Харитина, вот на этом диване она спала, — все напоминало ее, до позабытой на окне черепаховой шпильки включительно. Галактион долго пил чай, шагал по комнате
и не мог дождаться, когда можно будет лечь спать. Бывают
такие проклятые дни.
Так братья
и не успели переговорить. Впрочем, взглянув на Симона, Галактион понял, что тут всякие разговоры излишни. Он опоздал. По дороге в комнату невесты он встретил скитского старца Анфима, — время
проходило, минуя этого человека,
и он оставался
таким же черным, как в то время, когда венчал Галактиона. За ним в скит был послан нарочный гонец,
и старик только что приехал.
Стабровского приятно поразило то внимание, с каким ухаживала за ним Дидя. Она
ходила за ним, как настоящая сиделка. Стабровский не ожидал
такой нежности от холодной по натуре дочери
и был растроган до глубины души.
И потом Дидя делала все
так спокойно, уверенно, как совсем взрослая опытная женщина.
— Вот именно к
таким средним людям
и принадлежит Казимир, папа. Я это понимаю. Ведь эта безличная масса необходима, папа, потому что без нее не было бы
и выдающихся людей, в которых, говоря правду, я как-то плохо верю. Как мне кажется, время таинственных принцев
и еще более таинственных принцесс
прошло.
Горохов мыс выдавался в Ключевую зеленым языком. Приятно было свернуть с пыльной дороги
и брести прямо по зеленой сочной траве,
так и обдававшей застоявшимся тяжелым ароматом. Вышли на самый берег
и сделали привал. Напротив, через реку, высились обсыпавшиеся красные отвесы крутого берега, под которым
проходила старица, то есть главное русло реки.
Неточные совпадения
Бобчинский. Ничего, ничего-с, без всякого-с помешательства, только сверх носа небольшая нашлепка! Я забегу к Христиану Ивановичу: у него-с есть пластырь
такой,
так вот оно
и пройдет.
Городничий. Мотает или не мотает, а я вас, господа, предуведомил. Смотрите, по своей части я кое-какие распоряженья сделал, советую
и вам. Особенно вам, Артемий Филиппович! Без сомнения, проезжающий чиновник захочет прежде всего осмотреть подведомственные вам богоугодные заведения —
и потому вы сделайте
так, чтобы все было прилично: колпаки были бы чистые,
и больные не походили бы на кузнецов, как обыкновенно они
ходят по-домашнему.
Угоды наши скудные, // Пески, болота, мхи, // Скотинка
ходит впроголодь, // Родится хлеб сам-друг, // А если
и раздобрится // Сыра земля-кормилица, //
Так новая беда:
Такие сказы чудные // Посыпались…
И диво ли? //
Ходить далеко за́ словом // Не надо — всё прописано // На собственной спине.
Как велено,
так сделано: //
Ходила с гневом на сердце, // А лишнего не молвила // Словечка никому. // Зимой пришел Филиппушка, // Привез платочек шелковый // Да прокатил на саночках // В Екатеринин день, //
И горя словно не было! // Запела, как певала я // В родительском дому. // Мы были однолеточки, // Не трогай нас — нам весело, // Всегда у нас лады. // То правда, что
и мужа-то //
Такого, как Филиппушка, // Со свечкой поискать…