Неточные совпадения
Верочка начала выгружать весь запас собранных ею наблюдений, постоянно путаясь, повторяла одно и то же несколько раз. Надежда Васильевна с безмолвным сожалением смотрела на эту горячую сцену и
не знала,
что ей
делать и куда деваться.
— Нет, это пустяки. Я совсем
не умею играть… Вот садитесь сюда, — указала она кресло рядом с своим. — Рассказывайте, как проводите время. Ах да, я третьего дня, кажется, встретила вас на улице, а вы
сделали вид,
что не узнали меня, и даже отвернулись в другую сторону. Если вы будете оправдываться близорукостью, это будет грешно с вашей стороны.
Раз, когда Привалов тихо разговаривал с Верочкой в синей гостиной, издали послышались тяжелые шаги Василия Назарыча. Девушка смутилась и вся вспыхнула,
не зная,
что ей
делать. Привалов тоже почувствовал себя
не особенно приятно, но всех выручила Марья Степановна, которая как раз вошла в гостиную с другой стороны и встретила входившего Василия Назарыча. Старик, заметив Привалова, как-то немного растерялся, а потом с улыбкой проговорил...
Его железная натура, кажется,
не знала,
что такое усталость, и жить по целым месяцам в глубине тайги, по неделям спать под прикрытием полотняной палатки на снегу в горах,
делать тысячеверстные экскурсии верхом — во всех этих подвигах Данила Шелехов
не знал соперников.
— Я решительно
не знаю,
что и
делать, — тараторила гостья, — заперся в своей комнате, никого
не принимает…
— И хорошо
сделали, потому
что, вероятно,
узнали бы
не больше того,
что уже слышали от мамы. Городские слухи о нашем разорении — правда… В подробностях я
не могу объяснить вам настоящее положение дел, да и сам папа теперь едва ли
знает все. Ясно только одно,
что мы разорены.
— О! пани Марина, кто же
не знает,
что вы первая красавица… во всей Польше первая!.. Да… И лучше всех танцевали мазурочки, и одевались лучше всех, и все любили пани Марину без ума. Пани Марина сердится на меня, а я маленький человек и
делал только то,
чего хотел пан Игнатий.
Они вошли в совсем пустую комнату с старинной мебелью, обитой красным выцветшим бархатом. Одна лампа с матовым шаром едва освещала ее, оставляя в тени углы и открытую дверь в дальнем конце. Лоскутов усадил свою даму на небольшой круглый диванчик и
не знал,
что ему
делать дальше. Зося сидела с опущенными глазами и тяжело дышала.
— Неправда… Ты
не вернешься! — возражала Половодова. — Я это вперед
знала… Впрочем, ты
знаешь — я тебя ничем
не желаю стеснить…
Делай так, как лучше тебе, а обо мне, пожалуйста,
не заботься. Да и
что такое я для тебя, если разобрать…
Положение Привалова оказалось безвыходным: из передней уже доносился разговор Половодова с лакеем. По тону его голоса и по растягиванию слов можно было заключить,
что он явился навеселе. Привалов стоял посредине комнаты,
не зная,
что ему
делать.
— А все-таки,
знаете, Сергей Александрыч, я иногда страшно скучаю, — говорила Зося, когда Хина вышла из коша. — Вечное безделье, вечная пустота… Ну, скажите,
что будет
делать такая барышня, как я? Ведь это прозябание, а
не жизнь. Так
что даже все удовольствия отравлены сознанием собственной ненужности.
— Хорошо, я постараюсь быть кратким, — сухо ответил Половодов,
делая бесстрастное лицо. —
Знаете ли вы, Софья Игнатьевна,
что вы накануне разорения? Нет? И понятно, потому
что этого
не подозревает и сам Игнатий Львович… Этот Пуцилло-Маляхинский так запутал все дела Игнатия Львовича…
—
Не буду, ничего
не буду говорить,
делай как хочешь, я
знаю только то,
что люблю тебя.
— Ты —
не знаю,
что будешь
делать, а я получил приглашение на заводы Отметышева, в Восточную Сибирь, — сказал Бахарев. — Дают пять тысяч жалованья и пятую часть паев… Заводы на паях устроены.
— Я желал бы
знать только одно: почему вы
не рассказали мне всей этой истории, когда я
сделал предложение вашей дочери? — спрашивал побледневший Привалов. — Мне кажется,
что у вас более
не должно было оставаться никаких причин подкапываться под меня?
Надежда Васильевна с ужасом слушала этот сумасшедший бред и сама начинала чувствовать,
что недалека от сумасшествия. Галлюцинации мужа передавались ей: это был первый шаг к сумасшествию. Она
не знала,
что ей
делать и как отнестись к этим галлюцинациям мужа, которые стали повторяться. Когда она рассказала все доктору, он внимательно ее выслушал и задумчиво проговорил...
Во флигельке скоро потекла мирная семейная жизнь, в которой принимали самое живое участие Нагибин и поп Савел. Они своим присутствием
делали совсем незаметным однообразие деревенской жизни, причем поп Савел ближе сошелся с Лоскутовым, а Нагибин с Надеждой Васильевной. Добрый старик
не знал,
чем угодить «барышне», за которой ухаживал с самым трогательным участием.
Надежда Васильевна от сильного волнения
не знала,
что ей
делать и
что говорить.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. После? Вот новости — после! Я
не хочу после… Мне только одно слово:
что он, полковник? А? (С пренебрежением.)Уехал! Я тебе вспомню это! А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас». Вот тебе и сейчас! Вот тебе ничего и
не узнали! А все проклятое кокетство; услышала,
что почтмейстер здесь, и давай пред зеркалом жеманиться: и с той стороны, и с этой стороны подойдет. Воображает,
что он за ней волочится, а он просто тебе
делает гримасу, когда ты отвернешься.
Да объяви всем, чтоб
знали:
что вот, дискать, какую честь бог послал городничему, —
что выдает дочь свою
не то чтобы за какого-нибудь простого человека, а за такого,
что и на свете еще
не было,
что может все
сделать, все, все, все!
Городничий (с неудовольствием).А,
не до слов теперь!
Знаете ли,
что тот самый чиновник, которому вы жаловались, теперь женится на моей дочери?
Что? а?
что теперь скажете? Теперь я вас… у!.. обманываете народ…
Сделаешь подряд с казною, на сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна, да потом пожертвуешь двадцать аршин, да и давай тебе еще награду за это? Да если б
знали, так бы тебе… И брюхо сует вперед: он купец; его
не тронь. «Мы, говорит, и дворянам
не уступим». Да дворянин… ах ты, рожа!
Городничий (
делая Бобчинскому укорительный знак, Хлестакову).Это-с ничего. Прошу покорнейше, пожалуйте! А слуге вашему я скажу, чтобы перенес чемодан. (Осипу.)Любезнейший, ты перенеси все ко мне, к городничему, — тебе всякий покажет. Прошу покорнейше! (Пропускает вперед Хлестакова и следует за ним, но, оборотившись, говорит с укоризной Бобчинскому.)Уж и вы!
не нашли другого места упасть! И растянулся, как черт
знает что такое. (Уходит; за ним Бобчинский.)
Почтмейстер.
Знаю,
знаю… Этому
не учите, это я
делаю не то чтоб из предосторожности, а больше из любопытства: смерть люблю
узнать,
что есть нового на свете. Я вам скажу,
что это преинтересное чтение. Иное письмо с наслажденьем прочтешь — так описываются разные пассажи… а назидательность какая… лучше,
чем в «Московских ведомостях»!