Неточные совпадения
Весь следующий
день Саша провела в молитве тревожной и жаркой: она не умела молиться тихо и в спокойствии; а на другой, на третий, на четвертый
день она много ходила, гуляла, думала и наконец в сумерки пятого
дня вошла в залу, где сидел ее
отец, и сказала ему...
— И ваш
отец Евангел совершенно прав, — опять согласился Горданов. — Если возьмем этот вопрос серьезно и обратимся к истории, к летописям преступлений или к биографиям великих людей и друзей человечества, везде и повсюду увидим одно бесконечное ползанье и круженье по зодиакальному кругу: все те же овны, тельцы, раки, львы,
девы, скорпионы, козероги и рыбы, с маленькими отменами на всякий случай, и только. Ново лишь то, что хорошо забыто.
Кончилась все это тем, что «
дева» увлеклась пленительною сладостью твоих обманчивых речей и, положившись на твои сладкие приманки в алюминиевых чертогах свободы и счастия, в труде с беранжеровскими шансонетками, бросила
отца и мать и пошла жить с тобою «на разумных началах», глупее которых ничего невозможно представить.
— А-а! По-вашему, имена Бог дает; ну тогда это другое
дело. А
отец и мать у вас живы?
— Я не могу себе простить, что я вчера ее оставляла одну. Я думала, что она спит
днем, а она не спала, ходила пред вечером к
отцу, пока мы сидели в саду, и ночью… представь ты… опять было то, что тогда…
— Да что же резонно, все его резоны, это, я говорю, все равно, что дождь на море, ничего не прибавляют. Интересно бы знать его
дела и
дела… Слышишь,
отец Евангел, этот Горданов мужичонкам землишку подарил, да теперь выдурить ее у них на обмен хочет.
— Это,
отец Иосаф, все равно, враг, а к чему
дело придет, и через нее женитесь; а вы лучше вот что: ко мне опять сваха Федориха заходила…
— Вы меня спрашиваете так, как будто я должен заключить из ваших слов, что без
дела мне не следовало и посещать вас, — отвечал Горданов, в котором шевельнулась дворянская гордость пред этим ломаньем жидка,
отец которого, по достоверным сведениям, продавал в Одессе янтарные мундштуки.
Я согласен, что это
дело небывалое, но вы сейчас увидите, что все это как нельзя более просто и возможно: субъект, которого я вам предлагаю, зарабатывает в год около двух тысяч рублей, но он немножко привередлив, — разумеется, пока он одинок, а со временем, когда он будет женат и, находясь в ваших руках, будет считаться
отцом ваших малюток, то вы его можете подогнать…
Будучи перевенчан с Алиной, но не быв никогда ее мужем, он действительно усерднее всякого родного
отца хлопотал об усыновлении себе ее двух старших детей и, наконец, выхлопотал это при посредстве связей брата Алины и Кишенского; он присутствовал с веселым и открытым лицом на крестинах двух других детей, которых щедрая природа послала Алине после ее бракосочетания, и видел, как эти милые крошки были вписаны на его имя в приходские метрические книги; он свидетельствовал под присягой о сумасшествии старика Фигурина и отвез его в сумасшедший дом, где потом через месяц один распоряжался бедными похоронами этого старца; он потом завел по доверенности и приказанию жены тяжбу с ее братом и немало содействовал увеличению ее доли наследства при законном
разделе неуворованной части богатства старого Фигурина; он исполнял все, подчинялся всему, и все это каждый раз в надежде получить в свои руки свое произведение, и все в надежде суетной и тщетной, потому что обещания возврата никогда не исполнялись, и жена Висленева, всякий раз по исполнении Иосафом Платоновичем одной службы, как сказочная царевна Ивану-дурачку, заказывала ему новую, и так он служил ей и ее детям верой и правдой, кряхтел, лысел, жался и все страстнее ждал великой и вожделенной минуты воздаяния; но она, увы, не приходила.
— Ни то, ни другое: человек значит только то, что он значит, все остальное к нему не пристает. Я сегодня целый
день мучусь, заставляя мою память сказать мне имя того немого, который в одну из персских войн заговорил, когда его
отцу угрожала опасность. Еду мимо вас и вздумал…
Соборный дьякон, вдовец, весь ее двор собственною рукой взрыл заступом, поделал клумбы и насажал левкоев; но это все далекие обожатели, а то и Поталеев сидел у нее по целым
дням и все назывался в крестные
отцы, только крестить было некого.
Но Форов опять отказался, сказав, что у него еще есть
дело к
отцу Евангелу.
Был страшный, вечно живой и незабвенный для меня вечер, когда мы, вскоре после ареста Висленева, говорили с моим
отцом об этом
деле.
— Да, кажется, что так. Нет, за меня не Евангел поручился, а целовальник Берко. Друг мой
отец Евангел агитатор и сам под судом, а следовательно доверия не заслуживает. Другое
дело жид Берко; он «честный еврей». Но все
дело не в том, а что я такое вижу… тс!.. тс!.. тише.
На другой
день после этой беседы, происходившей задолго пред теми событиями, с которых мы начали свое повествование, майор Форов, часу в десятом утра, пришел пешком к
отцу Евангелу и сказал, что он ему очень поправился.
— Именно черт ее знает что: всякого сметья по лопате и от всех ворот поворот; а
отцы этому
делу вы. Да, да, нечего глаза-то на меня лупить; вы не сорванцы, не мерзавцы, а добрые болтуны, неряхи словесные! Вы хуже негодяев, вреднее, потому что тех как познают, так в три шеи выпроводят, а вас еще жалеть будут.
На другой
день, часа за полтора до отхода поезда железной дороги, дом Ларисы наполнился старыми, давно не бывавшими здесь друзьями: сюда пришли и Синтянины, и Катерина Астафьевна, и
отец Евангел, а Филетер Иванович не разлучался с Подозеровым со вчерашнего вечера и ночевал с ним в его кабинете, где Андрей Иванович передал ему все домашние бумаги Ларисы и сообщил планы, как он что думал повесть и как, по его мнению, надо бы вести для спасения заложенного дома.
Александра Ивановна Синтянина едва только через несколько
дней после происшествия узнала об исчезновении Ларисы и Форовой, и то весть об этом пришла на хутор чрез
отца Евангела, который, долго не видя майора, ходил осведомляться о нем, но его не видал, а только узнал о том, что все разъехались, и что сам майор как ушел провожать жену, с той поры еще не бывал назад.
Но подивитесь же, какая с самим с ним произошла глупость: по погребении Катерины Астафьевны, он, не зная как с собой справиться и все-таки супротив самой натуры своей строптствуя, испил до
дна тяжелую чашу испытания и, бродя там и сям, очутился ночью на кладбище, влекомый, разумеется, существующею силой самой любви к несуществующему уже субъекту, и здесь он соблаговолил присесть и, надо думать не противу своей воли, просидел целую ночь, припадая и плача (по его словам от того будто, что немножко лишнее на нутро принял), но как бы там ни было, творя сей седален на хвалитех, он получил там сильную простуду и в результате оной перекосило его самого, как и его покойницу Катерину Астафьевну, но только с сообразным отличием, так что его
отец Кондратий щелкнул не с правой стороны на левую, а с левой на правую, дабы он, буде вздумает, мог бы еще правою рукой перекреститься, а левою ногой сатану отбрыкнуть.