Думал в ней излить все мои чувства, всю мою душу, так, что, где бы ты ни была, я все бы был с тобой, беспрерывно бы напоминал о себе моими стихами, и самая лучшая мечта моя была та, что ты задумаешься наконец и скажешь: «Нет! он не такой дурной человек,
как я думала!» Глупо, Зиночка, глупо, не правда ли?
Неточные совпадения
— Дядюшка-то? Да,
я думаю, он еще пять часов будет там одеваться! К тому же так
как у него совершенно нет памяти, то он, может быть, и забыл, что приехал к вам в гости. Ведь это удивительнейший человек, Марья Александровна!
— Марью А-лекс-анд-ровну! представьте себе! а
я именно по-ла-гал, что вы-то и есть (
как ее) — ну да! Анна Васильевна… C'est delicieux! [это восхитительно (франц.)] Значит,
я не туда заехал. А
я думал, мой друг, что ты именно ве-зешь
меня к этой Анне Матвеевне. C'est charmant! [это очаровательно (франц.)] Впрочем, это со
мной часто случается…
Я часто не туда заезжаю.
Я вообще доволен, всегда доволен, что б ни случилось. Так вы не Настасья Ва-сильевна? Это инте-ресно…
— Представь себе, мой друг! а
я тебя все принимал за вице-губернатора, да и
думаю: что это у него
как будто бы вдруг стало совсем другое ли-цо?.. У того, знаешь, было лицо такое о-са-нистое, умное. Не-о-бык-новенно умный был человек и все стихи со-чи-нял на разные случаи. Немного, этак сбоку, на бубнового короля был похож…
— Вы уже давно знаете,
как я о нем
думаю, — нехотя отвечает Зина.
Наконец, если ты, ангел доброты, жалеешь до сих пор этого мальчика, жалеешь до такой степени, что не хочешь даже выйти замуж при его жизни (
как я догадываюсь), то
подумай, что, выйдя за князя, ты заставишь его воскреснуть духом, обрадоваться!
—
Как: monami! — вскричал он в бешенстве, — после того, что вы натворили, да еще: monami. Морген-фри, милостивая государыня! И вы
думаете, что обманете
меня еще раз?
— Ну да,
какая мать… — проговорил он наконец. — Вы хорошо поете, Марья Александровна, — но… но ведь вы
мне дали слово! Вы обнадеживали и
меня… Мне-то каково?
подумайте! Ведь
я теперь, знаете, с
каким носом?
«Скверно то, что Зина подслушивала! —
думала она, сидя в карете. —
Я уговорила Мозглякова почти теми же словами,
как и ее. Она горда и, может быть, оскорбилась… Гм! Но главное, главное — успеть все обделать, покамест не пронюхали! Беда! Ну, если на грех моего дурака нету дома!..»
— Тьфу ты, проклятое чучело!
Я думала и бог знает что! Какой-то сон! да
как ты смеешь лезть ко
мне с своими мужицкими снами! Оригинальный! понимаешь ли еще, что такое оригинальный? Слушай, говорю в последний раз, если ты у
меня сегодня осмелишься только слово упомянуть про сон или про что-нибудь другое, то
я, —
я уж и не знаю, что с тобой сделаю! Слушай хорошенько: ко
мне приехал князь К. Помнишь князя К.?
— Ну да, это en-face. [анфас (франц.)]
Я, впрочем, и сам то же
думаю, мой милый. И приснился он
мне, когда уже на острове сидел, и, знаешь,
какой разговорчивый, разбитной, ве-сельчак такой, так что он чрез-вы-чайно
меня позабавил.
— А
я ужасно рад, дядюшка, что с вами сегодня встретился. Представьте себе: без
меня вы бы действительно могли сбиться,
подумать, что вы жених, и сойти туда женихом. Представьте,
как это опасно!
— О,
как уверить
мне вас! Научите
меня,
как мне уверить его теперь! Дядюшка, дядюшка! Ведь это важная вещь, важнейшее фамильное дело! Сообразите!
подумайте!
Но
как бы ты
думала, почему
я выбрал чахотку? почему
я не удавился, не утопился? побоялся скорой смерти?
Прошло три года,
как я дописал последнюю строчку первого отдела мордасовской летописи, и кто бы мог
подумать, что
мне еще раз придется развернуть мою рукопись и прибавить еще одно известие к моему рассказу.
Катерина. Как, девушка, не бояться! Всякий должен бояться. Не то страшно, что убьет тебя, а то, что смерть тебя вдруг застанет, как ты есть, со всеми твоими грехами, со всеми помыслами лукавыми. Мне умереть не страшно, а
как я подумаю, что вот вдруг я явлюсь перед Богом такая, какая я здесь с тобой, после этого разговору-то, вот что страшно. Что у меня на уме-то! Какой грех-то! страшно вымолвить!
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими:
я, брат, не такого рода! со
мной не советую… (Ест.)Боже мой,
какой суп! (Продолжает есть.)
Я думаю, еще ни один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай,
какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Анна Андреевна.
Я думаю, с
каким там вкусом и великолепием даются балы!
«Ах, боже мой!» —
думаю себе и так обрадовалась, что говорю мужу: «Послушай, Луканчик, вот
какое счастие Анне Андреевне!» «Ну, —
думаю себе, — слава богу!» И говорю ему: «
Я так восхищена, что сгораю нетерпением изъявить лично Анне Андреевне…» «Ах, боже мой! —
думаю себе.
Городничий.
Я сам, матушка, порядочный человек. Однако ж, право,
как подумаешь, Анна Андреевна,
какие мы с тобой теперь птицы сделались! а, Анна Андреевна? Высокого полета, черт побери! Постой же, теперь же
я задам перцу всем этим охотникам подавать просьбы и доносы. Эй, кто там?
Хлестаков. Ты растолкуй ему сурьезно, что
мне нужно есть. Деньги сами собою… Он
думает, что,
как ему, мужику, ничего, если не поесть день, так и другим тоже. Вот новости!