Неточные совпадения
Городничий. Мотает или не мотает, а
я вас, господа, предуведомил.
Смотрите, по своей части
я кое-какие распоряженья сделал, советую и вам. Особенно вам, Артемий Филиппович! Без сомнения, проезжающий чиновник захочет прежде всего осмотреть подведомственные вам богоугодные заведения — и потому вы сделайте так, чтобы все было прилично: колпаки были бы чистые, и больные не походили бы на кузнецов, как обыкновенно они ходят по-домашнему.
Бобчинский. Ничего, ничего,
я так: петушком, петушком побегу за дрожками.
Мне бы только немножко в щелочку-та, в дверь этак
посмотреть, как у него эти поступки…
Да
смотри: ты! ты!
я знаю тебя: ты там кумаешься да крадешь в ботфорты серебряные ложечки, —
смотри, у
меня ухо востро!..
)«Эй, Осип, ступай
посмотри комнату, лучшую, да обед спроси самый лучший:
я не могу есть дурного обеда,
мне нужен лучший обед».
Хлестаков. Да что?
мне нет никакого дела до них. (В размышлении.)
Я не знаю, однако ж, зачем вы говорите о злодеях или о какой-то унтер-офицерской вдове… Унтер-офицерская жена совсем другое, а
меня вы не смеете высечь, до этого вам далеко… Вот еще!
смотри ты какой!..
Я заплачу, заплачу деньги, но у
меня теперь нет.
Я потому и сижу здесь, что у
меня нет ни копейки.
Городничий.
Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот
посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы
мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Добчинский. Ну, Анна Андреевна,
я побегу теперь поскорее
посмотреть, как там он обозревает.
Хлестаков. Чрезвычайно неприятна. Привыкши жить, comprenez vous [понимаете ли (фр.).], в свете и вдруг очутиться в дороге: грязные трактиры, мрак невежества… Если б, признаюсь, не такой случай, который
меня… (
посматривает на Анну Андреевну и рисуется перед ней)так вознаградил за всё…
О!
я шутить не люблю.
Я им всем задал острастку.
Меня сам государственный совет боится. Да что в самом деле?
Я такой!
я не
посмотрю ни на кого…
я говорю всем: «
Я сам себя знаю, сам».
Я везде, везде. Во дворец всякий день езжу.
Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш… (Поскальзывается и чуть-чуть не шлепается на пол, но с почтением поддерживается чиновниками.)
Марья Антоновна. Право, маменька, все
смотрел. И как начал говорить о литературе, то взглянул на
меня, и потом, когда рассказывал, как играл в вист с посланниками, и тогда
посмотрел на
меня.
Анна Андреевна. Об этом
я уж советую вам не беспокоиться. Мы кой-что знаем такое… (
Посматривает на дочь.)
Осип. Да, хорошее. Вот уж на что
я, крепостной человек, но и то
смотрит, чтобы и
мне было хорошо. Ей-богу! Бывало, заедем куда-нибудь: «Что, Осип, хорошо тебя угостили?» — «Плохо, ваше высокоблагородие!» — «Э, — говорит, — это, Осип, нехороший хозяин. Ты, говорит, напомни
мне, как приеду». — «А, — думаю себе (махнув рукою), — бог с ним!
я человек простой».
А уж Тряпичкину, точно, если кто попадет на зубок, берегись: отца родного не пощадит для словца, и деньгу тоже любит. Впрочем, чиновники эти добрые люди; это с их стороны хорошая черта, что они
мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько у
меня денег. Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот… Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка ты
мне теперь!
Посмотрим, кто кого!
Хлестаков (пишет).Ну, хорошо. Отнеси только наперед это письмо; пожалуй, вместе и подорожную возьми. Да зато,
смотри, чтоб лошади хорошие были! Ямщикам скажи, что
я буду давать по целковому; чтобы так, как фельдъегеря, катили и песни бы пели!.. (Продолжает писать.)Воображаю, Тряпичкин умрет со смеху…
Городничий. Не погуби! Теперь: не погуби! а прежде что?
Я бы вас… (Махнув рукой.)Ну, да бог простит! полно!
Я не памятозлобен; только теперь
смотри держи ухо востро!
Я выдаю дочку не за какого-нибудь простого дворянина: чтоб поздравление было… понимаешь? не то, чтоб отбояриться каким-нибудь балычком или головою сахару… Ну, ступай с богом!
Неточные совпадения
Я пошла на речку быструю, // Избрала
я место тихое // У ракитова куста. // Села
я на серый камушек, // Подперла рукой головушку, // Зарыдала, сирота! // Громко
я звала родителя: // Ты приди, заступник батюшка! //
Посмотри на дочь любимую… // Понапрасну
я звала. // Нет великой оборонушки! // Рано гостья бесподсудная, // Бесплемянная, безродная, // Смерть родного унесла!
Пришел солдат с медалями, // Чуть жив, а выпить хочется: // —
Я счастлив! — говорит. // «Ну, открывай, старинушка, // В чем счастие солдатское? // Да не таись,
смотри!» // — А в том, во-первых, счастие, // Что в двадцати сражениях //
Я был, а не убит! // А во-вторых, важней того, //
Я и во время мирное // Ходил ни сыт ни голоден, // А смерти не дался! // А в-третьих — за провинности, // Великие и малые, // Нещадно бит
я палками, // А хоть пощупай — жив!
Я мальчика погладила: // «
Смотри, коли оглянешься, //
Я осержусь… Иди!»
Подумавши, оставили //
Меня бурмистром: правлю
я // Делами и теперь. // А перед старым барином // Бурмистром Климку на́звали, // Пускай его! По барину // Бурмистр! перед Последышем // Последний человек! // У Клима совесть глиняна, // А бородища Минина, //
Посмотришь, так подумаешь, // Что не найти крестьянина // Степенней и трезвей. // Наследники построили // Кафтан ему: одел его — // И сделался Клим Яковлич // Из Климки бесшабашного // Бурмистр первейший сорт.
Стародум. И не дивлюся: он должен привести в трепет добродетельную душу.
Я еще той веры, что человек не может быть и развращен столько, чтоб мог спокойно
смотреть на то, что видим.