Неточные совпадения
А!
вот: «Спешу между прочим уведомить тебя, что приехал чиновник с предписанием осмотреть всю губернию
и особенно наш уезд (значительно поднимает палец вверх).
Говорят, что я им солоно пришелся,
а я,
вот ей-богу, если
и взял с иного, то, право, без всякой ненависти.
Почтмейстер. Нет, о петербургском ничего нет,
а о костромских
и саратовских много говорится. Жаль, однако ж, что вы не читаете писем: есть прекрасные места.
Вот недавно один поручик пишет к приятелю
и описал бал в самом игривом… очень, очень хорошо: «Жизнь моя, милый друг, течет, говорит, в эмпиреях: барышень много, музыка играет, штандарт скачет…» — с большим, с большим чувством описал. Я нарочно оставил его у себя. Хотите, прочту?
Как сказал он мне это,
а меня так
вот свыше
и вразумило.
Бобчинский. Сначала вы сказали,
а потом
и я сказал. «Э! — сказали мы с Петром Ивановичем. —
А с какой стати сидеть ему здесь, когда дорога ему лежит в Саратовскую губернию?» Да-с.
А вот он-то
и есть этот чиновник.
Аммос Федорович.
А я на этот счет покоен. В самом деле, кто зайдет в уездный суд?
А если
и заглянет в какую-нибудь бумагу, так он жизни не будет рад. Я
вот уж пятнадцать лет сижу на судейском стуле,
а как загляну в докладную записку —
а! только рукой махну. Сам Соломон не разрешит, что в ней правда
и что неправда.
Анна Андреевна. После?
Вот новости — после! Я не хочу после… Мне только одно слово: что он, полковник?
А? (С пренебрежением.)Уехал! Я тебе вспомню это!
А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас».
Вот тебе
и сейчас!
Вот тебе ничего
и не узнали!
А все проклятое кокетство; услышала, что почтмейстер здесь,
и давай пред зеркалом жеманиться:
и с той стороны,
и с этой стороны подойдет. Воображает, что он за ней волочится,
а он просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься.
С проезжающим знакомится,
а потом в картишки —
вот тебе
и доигрался!
Хлестаков. Да что? мне нет никакого дела до них. (В размышлении.)Я не знаю, однако ж, зачем вы говорите о злодеях или о какой-то унтер-офицерской вдове… Унтер-офицерская жена совсем другое,
а меня вы не смеете высечь, до этого вам далеко…
Вот еще! смотри ты какой!.. Я заплачу, заплачу деньги, но у меня теперь нет. Я потому
и сижу здесь, что у меня нет ни копейки.
Городничий (в сторону, с лицом, принимающим ироническое выражение).В Саратовскую губернию!
А?
и не покраснеет! О, да с ним нужно ухо востро. (Вслух.)Благое дело изволили предпринять. Ведь
вот относительно дороги: говорят, с одной стороны, неприятности насчет задержки лошадей,
а ведь, с другой стороны, развлеченье для ума. Ведь вы, чай, больше для собственного удовольствия едете?
Городничий (в сторону).Славно завязал узелок! Врет, врет —
и нигде не оборвется!
А ведь какой невзрачный, низенький, кажется, ногтем бы придавил его. Ну, да постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать! (Вслух.)Справедливо изволили заметить. Что можно сделать в глуши? Ведь
вот хоть бы здесь: ночь не спишь, стараешься для отечества, не жалеешь ничего,
а награда неизвестно еще когда будет. (Окидывает глазами комнату.)Кажется, эта комната несколько сыра?
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет
и в то же время говорит про себя.)
А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид,
а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое
и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается
и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Анна Андреевна. Ну, скажите, пожалуйста: ну, не совестно ли вам? Я на вас одних полагалась, как на порядочного человека: все вдруг выбежали,
и вы туда ж за ними!
и я
вот ни от кого до сих пор толку не доберусь. Не стыдно ли вам? Я у вас крестила вашего Ванечку
и Лизаньку,
а вы
вот как со мною поступили!
Анна Андреевна.
Вот хорошо!
а у меня глаза разве не темные? самые темные. Какой вздор говорит! Как же не темные, когда я
и гадаю про себя всегда на трефовую даму?
Мишка. Да для вас, дядюшка, еще ничего не готово. Простова блюда вы не будете кушать,
а вот как барин ваш сядет за стол, так
и вам того же кушанья отпустят.
Осип. Да, хорошее.
Вот уж на что я, крепостной человек, но
и то смотрит, чтобы
и мне было хорошо. Ей-богу! Бывало, заедем куда-нибудь: «Что, Осип, хорошо тебя угостили?» — «Плохо, ваше высокоблагородие!» — «Э, — говорит, — это, Осип, нехороший хозяин. Ты, говорит, напомни мне, как приеду». — «
А, — думаю себе (махнув рукою), — бог с ним! я человек простой».
Аммос Федорович (строит всех полукружием).Ради бога, господа, скорее в кружок, да побольше порядку! Бог с ним:
и во дворец ездит,
и государственный совет распекает! Стройтесь на военную ногу, непременно на военную ногу! Вы, Петр Иванович, забегите с этой стороны,
а вы, Петр Иванович, станьте
вот тут.
Городничий. Не верьте, не верьте! Это такие лгуны… им
вот эдакой ребенок не поверит. Они уж
и по всему городу известны за лгунов.
А насчет мошенничества, осмелюсь доложить: это такие мошенники, каких свет не производил.
Хлестаков. Да
вот тогда вы дали двести, то есть не двести,
а четыреста, — я не хочу воспользоваться вашею ошибкою; — так, пожалуй,
и теперь столько же, чтобы уже ровно было восемьсот.
Да объяви всем, чтоб знали: что
вот, дискать, какую честь бог послал городничему, — что выдает дочь свою не то чтобы за какого-нибудь простого человека,
а за такого, что
и на свете еще не было, что может все сделать, все, все, все!
— потому что, случится, поедешь куда-нибудь — фельдъегеря
и адъютанты поскачут везде вперед: «Лошадей!»
И там на станциях никому не дадут, все дожидаются: все эти титулярные, капитаны, городничие,
а ты себе
и в ус не дуешь. Обедаешь где-нибудь у губернатора,
а там — стой, городничий! Хе, хе, хе! (Заливается
и помирает со смеху.)
Вот что, канальство, заманчиво!
Городничий. Не гневись!
Вот ты теперь валяешься у ног моих. Отчего? — оттого, что мое взяло;
а будь хоть немножко на твоей стороне, так ты бы меня, каналья! втоптал в самую грязь, еще бы
и бревном сверху навалил.
— Анна Андреевна именно ожидала хорошей партии для своей дочери,
а вот теперь такая судьба: именно так сделалось, как она хотела», —
и так, право, обрадовалась, что не могла говорить.
Анна Андреевна. Мы теперь в Петербурге намерены жить.
А здесь, признаюсь, такой воздух… деревенский уж слишком!., признаюсь, большая неприятность…
Вот и муж мой… он там получит генеральский чин.
Аммос Федорович (в сторону).
Вот выкинет штуку, когда в самом деле сделается генералом!
Вот уж кому пристало генеральство, как корове седло! Ну, брат, нет, до этого еще далека песня. Тут
и почище тебя есть,
а до сих пор еще не генералы.
Почтмейстер. Сам не знаю, неестественная сила побудила. Призвал было уже курьера, с тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет, так
вот и тянет! В одном ухе так
вот и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»;
а в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!»
И как придавил сургуч — по жилам огонь,
а распечатал — мороз, ей-богу мороз.
И руки дрожат,
и все помутилось.
Неточные совпадения
Каморочка под лестницей: // Кровать да печь железная, // Шандал да самовар. // В углу лампадка теплится. //
А по стене картиночки. // —
Вот он! — сказал Макар. — // Его превосходительство! — //
И щелкнул пальцем бравого // Военного в звездах.
Пришел дьячок уволенный, // Тощой, как спичка серная, //
И лясы распустил, // Что счастие не в пажитях, // Не в соболях, не в золоте, // Не в дорогих камнях. // «
А в чем же?» // — В благодушестве! // Пределы есть владениям // Господ, вельмож, царей земных, //
А мудрого владение — // Весь вертоград Христов! // Коль обогреет солнышко // Да пропущу косушечку, // Так
вот и счастлив я! — // «
А где возьмешь косушечку?» // — Да вы же дать сулилися…
—
А кто сплошал,
и надо бы // Того тащить к помещику, // Да все испортит он! // Мужик богатый… Питерщик… // Вишь, принесла нелегкая // Домой его на грех! // Порядки наши чудные // Ему пока в диковину, // Так смех
и разобрал! //
А мы теперь расхлебывай! — // «Ну… вы его не трогайте, //
А лучше киньте жеребий. // Заплатим мы:
вот пять рублей…»
—
А вот гляди (
и молотом, // Как перышком, махнул): // Коли проснусь до солнышка // Да разогнусь о полночи, // Так гору сокрушу! // Случалось, не похвастаю, // Щебенки наколачивать // В день на пять серебром!
«
А статских не желаете?» // — Ну,
вот еще со статскими! — // (Однако взяли — дешево! — // Какого-то сановника // За брюхо с бочку винную //
И за семнадцать звезд.) // Купец — со всем почтением, // Что любо, тем
и потчует // (С Лубянки — первый вор!) — // Спустил по сотне Блюхера, // Архимандрита Фотия, // Разбойника Сипко, // Сбыл книги: «Шут Балакирев» //
И «Английский милорд»…