На даче через кухарку стало известно, что в Мироновке появилась болезнь на детей. Калерию потянуло туда, и она захватила свой ящичек с лекарствами. Теркин вызвался проводить ее, предлагал добыть экипаж у соседей, но ей
захотелось идти пешком. Они решили это за обедом.
Неточные совпадения
Он все еще волновался и, обыкновенно очень речистый, искал слов. Его не смущало то, что он беседует с таким известным человеком; да и весь тон, все обращение Бориса Петровича были донельзя просты и скромны. Волнение его
шло совсем из другого источника. Ему страстно
захотелось излиться.
Лицо Теркина заметно хмурилось, и глаза темнели. Старая обида на крестьянский мир села Кладенца забурлила в нем. Еще удивительно, как он мог в таком тоне говорить с Борисом Петровичем о мужицкой душе вообще. И всякий раз, как он нападет на эти думы, ему ничуть не стыдно того, что он
пошел по деловой части, что ему страстно
хочется быть при большом капитале, ворочать вот на этой самой Волге миллионным делом.
Только вчера «обмундировались» они, как шутя отзывался Теркин. Он купил почти все готовое на Тверской и в пассажах. Серафима обшивалась дольше, но и на нее
пошло всего три дня; два платья были уже доставлены от портнихи, остальное она купила в магазинах. Ни ей, ни ему не
хотелось транжирить, но все-таки у них вышло больше шестисот рублей.
Им владело чувство полного отрешения от того, что делалось вокруг него. Он знал, куда едет и где будет через два, много два с половиной часа; знал, что может еще застать конец поздней обедни. Ему
хотелось думать о своем богомолье, о местах, мимо которых проходит дорога — древний путь московских царей; он жалел, что не
пошел пешком по Ярославскому шоссе, с котомкой и палкой. Можно было бы, если б выйти чем свет, в две-три упряжки, попасть поздним вечером к угоднику.
Земец, знакомый Теркина, выдал его: прописал в своем письме, что он — пароходчик. Теркину не
хотелось до поры до времени выставляться, да и не с тем он
шел сюда, в келью игумена. Он мечтал совсем о другой беседе: с глазу на глаз, где ему легко бы было излить то, что его погнало в родное село. А так, сразу, он попадал на зарубку самых заурядных обывательских разговоров… Он даже начал чуть заметно краснеть.
Захотелось ему войти в калитку, совсем по-детски потянуло туда, на дворик, с погребицей в глубине и навесом и с крылечком налево, где, бывало, старуха сидит и разматывает «тальки» суровой пряжи. Он тут же, за книжкой… По утрам он ходил к «земскому» и знал уже четыре правила. Из сарайчика
идет запах серы, к которому все давно привыкли.
Но там что-то неладно. В городе заехал он к предводителю, своему дальнему родственнику и даже однополчанину, — только тот его моложе лет на десять, ему
пошел сорок второй год, — выбранному после него два года назад, когда Иван Захарыч сам отказался наотрез служить третье трехлетие, хотя ему и
хотелось получить орден или статского советника. Дела тогда сильно покачнулись. Почет-почетом; но разорение — хуже всего.
Ей
захотелось сорвать цветок. Это была садовая маргаритка, когда-то пересаженная из горшка; белые матовые лепестки
шли продольными полосками с обоих краев, и желтый пухлый пестик круглился своей головкой.
— Тетя! Душно!
Хочется в сад. Василий Иванович! Вы не
пойдете?
Работы у него не было, на дачу он не собирался, но ему не
хотелось идти к Томилину, и его все более смущал фамильярный тон Дронова. Клим чувствовал себя независимее, когда Дронов сердито упрекал его, а теперь многоречивость Дронова внушала опасение, что он будет искать частых встреч и вообще мешать жить.
Неточные совпадения
Хлестаков. Нет, мне
хотелось бы знать, отчего вы никуда не
шли?
Кроме того, он был житель уездного города, и ему
хотелось рассказать, как из его города
пошел один солдат бессрочный, пьяница и вор, которого никто уже не брал в работники.
— Нет, мне и есть не
хочется. Я там поел. А вот
пойду умоюсь.
Ей
хотелось спросить, где его барин. Ей
хотелось вернуться назад и
послать ему письмо, чтобы он приехал к ней, или самой ехать к нему. Но ни того, ни другого, ни третьего нельзя было сделать: уже впереди слышались объявляющие о ее приезде звонки, и лакей княгини Тверской уже стал в полуоборот у отворенной двери, ожидая ее прохода во внутренние комнаты.
— Ну,
иди,
иди, и я сейчас приду к тебе, — сказал Сергей Иванович, покачивая головой, глядя на брата. —
Иди же скорей, — прибавил он улыбаясь и, собрав свои книги, приготовился итти. Ему самому вдруг стало весело и не
хотелось расставаться с братом. — Ну, а во время дождя где ты был?