Путь за Евангелиями

Любовь Арзамасцева

Эта книга не фантазия и не вымысел.Это тяжелый труд многих помощников автора.Хотелось бы надеяться, что книга поможет миру понять многое, что было скрыто от людей до времени.

Первый путь

Евангелие от Иоанна

Глава 1. Какова идея?

05. 02. 98 г.

Как найти слова?

Такие добрые и нежные слова,

И рассказать историю любви,

Моей любви.

— Я понимаю тебя, дитя Мое! Я понимаю, как тебе хочется найти самые прекрасные, самые добрые, самые истинные слова для Меня. Но побереги до времени свое замечательное чувство. Стань пока сухой и рассудительной, как Спиноза. Жар сердца твоего не остынет. Не бойся. Я с тобой.

Только давай договоримся.

Ты никак не можешь говорить от имени Моего, потому что ты начинаешь свой исход, как человек невежественный. Ты никак не можешь говорить от имени Моего, потому что ты начинаешь свой разговор так, как несмышленый ребенок начинает свой разговор с мудрым учителем.

Ребенок сам спрашивает, сам отвечает на свои вопросы, и если мудрый видит, что наивные ответы ребенка не принесут ему же вреда, то он соглашается даже на такие несовершенные ответы. По мере роста твоего, у тебя будут появляться новые ответы на прежние вопросы, и таким образом ты будет постепенно прозревать.

Без диалога тебе будет очень сложно постигать истину, и поскольку ты не всегда будешь понимать многие вещи, такими, какие они есть на самом деле, то собеседник у тебя будет.

И пусть это буду Я, но просто как светский собеседник. Пока, как светский. У тебя будет такой собеседник, который всегда чуть-чуть постарше и помудрей тебя на данный момент времени. Договорились?

— Да.

— Вот и хорошо. Не плачь. Начни с выстраданных тобой мыслей, но облеки их в сжатую форму. Расставь основные ориентиры, возьми в руки нить Ариадны и следуй за Мной.

— Спасибо! Спасибо, мой Господи! Мой первый вопрос для первого ориентира.

— Ненависть нужна Жизни?

— Ненависть к страданию нужна всегда.

— Какими словами человеческими можно описать Жизнь, творимую Тобой?

— Лукреций.

«…об одном лишь природа вопит, и что требует только, чтобы не ведало тело страданий, а мысль наслаждалась чувством приятным вдали от сознанья заботы и страха?»

— Ты не хочешь ничего изменить в этих строках?

— Хочу. Я бы сказала так: Одного лишь желает Великий Отец наш Небесный, чтоб не ведала страха душа человека любого, и чтобы мысли его никого из живых не пленяли, и дела его рук совершенство Любви оттеняли.

— Тебя устраивает такая Жизнь?

— Кого не устроит!

— И Меня устраивает.

Понятие «вина» нужно Жизни?

— Жизнь не несет на себе вины, за то, что она есть. И если бы человек работал во имя Жизни, Она стала бы для него Виновницей красоты, но не виновницей безобразия.

— Но многие люди считают красивую жизнь для всех — утопией.

— Да. Все кто не понимает природного закона Жизни, все так считают.

— Как понять природный закон Жизни для внутреннего человека?

— Когда начнешь трудиться во имя истины, тогда сможешь понять и вместить то, что можешь вместить.

— Можно начать жизнь сначала?

— Можно, если призовёшь имя Мое.

— Как призвать имя Твоё?

— Как ты призвала?

— Столько страдания? И я, доведённая до отчаяния, в искренней мольбе попросила у Бога Счастливой Любви.

— Ты получила то, о чем просила?

— Да. Но у меня опять вопрос. Как Ты отвечаешь на вопросы?

— А как Я отвечаю тебе?

— По разному. Когда во сне, когда наяву, когда в тишине, когда в стрессе, когда в слезах, когда в радости. Твои ответы это мой внутренний Диалог с Тобой. Но он и приводит к истине.

Можно ли верить снам?

— Ты веришь снам?

— Да. Верю. Верю, потому, что они отвечают на мои вопросы. Но многие из них загадка для меня.

Пророки, Соломон, Сирах говорят, что сны человеческие пустое дело. А я не знаю, смогла бы я понять многие истины без снов, которые Ты посылаешь мне.

Иеремии Господь сказал: «Пророк, который видел сон, пусть и рассказывает его как сон: а у которого Мое слово, тот пусть говорит слово Мое верно. Что общего у мякины с чистым зерном? говорит Господь. Слово Мое не подобно ли огню, говорит Господь, и не подобно ли молоту, разбивающему скалу? Вот Я на пророков ложных снов, говорит Господь, которые рассказывают их и вводят народ Мой в заблуждение своими обманами и обольщением, тогда как Я не посылал их и не повелевал им, и они никакой пользы не приносят народу сему, говорит Господь».

И вот тут я совсем запуталась, потому что с одной стороны чувствую сердцем, что сны отвечают на мои вопросы, а с другой стороны многие из них, не могу разъяснить по своему разумению.

— Давай договоримся так. Путаться ты будешь очень долго, так как начала совершенно новый путь. И потому лучше говори о твоих ощущениях и о том, в чем ты твердо уверена. Если чего-то не понимаешь, пропусти вопрос и следуй дальше. Сны записывай. Они тебе еще пригодятся.

— Хорошо. С вопросом о снах запуталась. Написала много домыслов. Они полились из меня фонтаном, и я не могла их остановить. Писала, писала и писала. Потом возвращалась к ним. Стирала. Опять начинала писать, и опять домыслы. Замучилась сама с собой.

— Ничего страшного. Придётся и это пережить. А пока спрашивай дальше.

— Хорошо. Ты даришь людям душевное здоровье?

— Я. Я несу ответственность за живую душу человека, и Я хорошо выполняю Мои обязанности.

Ты пришла ко Мне. Ты много лет слушала слова и ни разу не слышала Слова. Ни один писатель, ни один философ, ни один наставник, в том числе и Библия, не тронули душу твою, не просветили разум твой и не принесли тебе исцеления, потому что слова и Слово-это несоизмеримо. И если человек относится к Слову, как к декларации, то и слова всех Писаний, для него просто декларация. Такие же мертвые слова, как и все другие и они не имеют способности исцелять и оживлять. Но если ты относишься к Слову, как к Живому Незримому Собеседнику, то Оно оживает и Ему все возможно. Позже ты сама поймешь, о чем Я говорю, а пока спрашивай дальше.

— Хорошо: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас». Это возможно для каждого?

— Я успокаиваю каждого, кто приходит ко Мне с любовью. Это ты уже проверила на себе.

— У меня очень много вопросов по Евангелию.

— Я знаю. Спрашивай.

— А если я Тебя неправильно пойму и не смогу выразить ясно Твоей мысли?

— Не беспокойся. Зерно истины, явленное на свет, не пропадет даже среди многих неясностей, недомолвок и неправильностей. Дерзай, дитя мое, и благослови тебя Я.

— Спасибо! Спасибо, Господь мой, Бог мой!

Глава 2. Евангелие от Иоанна

Иоанн Креститель.

— Что ты думаешь о нём?

— Если честно, то когда я начала беседу с кем-то Неизвестным во мне, я думала, что говорю с Тобой. Но потом решила, что я слишком вознеслась, и придя к Евангелию, подумала, что говорил со мной Иоанн Креститель.

— Почему ты так подумала?

— Потому что мне показалось, что те глупости, которые я наговорила тогда, Ты не стал бы слушать.

— Ты и права и не права. Позже поймешь. А пока говори об Иоанне Крестителе, потому что ты его полюбила.

— Да. Я начала говорить. И не могла остановиться. Договорилась до того, что вдруг неожиданно поняла. Никакой я не Хомо Сапиенс, а дремучий медведь, только, только вышедший из леса. Правда, теперь он не один. С ним рядом суровый очиститель, который стал для него лучшим и истинным другом. Иоанн Креститель совершает и еще один замечательный акт. Он приближает человека к Тебе настолько близко, что тот уже не боится начать диалог с Тобой. Но я, честно говоря, до сей поры как-то опасаюсь говорить от имени Твоего. И даже, как от имени светского собеседника.

— Почему?

— Потому что те ответы, которые приходят от Тебя, отличаются от того, как я их выкладываю на бумагу.

— Чем отличаются?

— Твои ответы краткие, точные, нежные, поэтичные. Они льются легко и свободно, как чистый родник. Те мгновения, когда приходит от Тебя ответ, невозможно описать словами. Просто душа поет. Я пытаюсь запомнить ответ, но у меня еще ни разу не получилось перенести его на бумагу в том виде, в котором он пришел.

Я не поэт, но мне кажется что даже самый талантливый поэт не смог бы выразить Твои ответы буквой. И я не знаю, как мне быть. С одной стороны мне просто необходимо отдать те знания, которые я получила от Тебя, а с другой стороны мне кажется, что это невозможно. Я мучаюсь косноязычием.

Однажды во сне я вдруг поняла, что других слов, кроме как «Бог есть Любовь» и быть не может. И не нужно ничего исследовать, это же так ясно. Там мне это было ясно. И там же я испугалась. Я не хотела просыпаться. Я уже знала, что, как только проснусь, это удивительное чувство, эта удивительная ясность исчезнет, и я опять начну мучиться от моих топорных слов и терять исцеление. Но меня заставляет мучиться только одно желание. Желание подарить миру то, что подарили мне. Как мне быть? Я же вижу разницу между Твоими ответами и моими словами.

— Да. Это сложно, но поправимо. Старайся отвечать на вопросы сама, а если не получится, не огорчайся. Вложи твои топорные слова в Мои уста. Я потерплю.

— Но я же могу сказать неправду. Одно неверное слово и весь смысл извратится.

— Дитя, Мое! Не извращай души твоей, и истина высветится даже из-под топора.

— Хорошо. Как я поняла, Иоанн Креститель придверник, который открывает дверь к овцам настоящему Пастырю.

Глава 3. СЛОВО стало плотью

— Что есть для тебя в настоящее время, Иоанн Креститель?

— Он во мне. Он живой и настоящий человек, только незрим для меня. Он часть моей плоти и крови. Он очистил мое неверие в имя Твое.

— И ты уже не удивляешься, что в твоей плоти и крови живет СЛОВО.

— Нет. Но почему Тебя свои не приняли?

— Давай этот вопрос оставим на потом. Скажу только, что каждый человек норовит принять только то, что не требует напряжения всех душевных сил его. Но хочет большего. И потому много говорит о намерениях, и мало делает для их исполнения. Но что толку всю жизнь говорить о постройке дома по имеющимся чертежам. Жить все равно будет негде.

Глава 4. Иоанн Креститель свидетельствует о Христе

— Ты получила свидетельство Иоанна обо Мне. Выскажи твою точку зрения на покаяние.

— Покаяние, это мощный очистительный процесс. Это не тихий шепот.

Это слёзы и буря, ярость и ненависть, горе и боль. Это действительно очищает на несколько дней, и даёт утешение. Но покаяние только первая ступень к пути за Тобой, поэтому, если остановишься на первом покаянии, спасения от невежества не получишь.

Глава 5. Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира

— Опиши коротко твою первую реакцию на Мой приход к тебе.

— Я не знала Тебя. После многолетних слез пришел Ты ко мне. Нет, не голубем. Ты пришел вечером, когда я легла спать. Странное, тихое жужжанье сзади затылка. Как пчёлка жужжит. И я моментально уснула очень крепко. Проснулась утром и изумилась. Душа была не только здорова, но просто пела от счастья и любви ко всему миру. Я вся светилась изнутри. Такого я не ощущала никогда.

Прошлое ушло как бы на бесконечно далекое расстояние и оттуда казалось таким жалким, таким маленьким, таким глупым, таким ненужным, таким суетным. И я воскликнула, раскрыв руки, — Господи! Мир мой! Земля моя! Люди мои! Как я люблю вас! Как вы мне дороги! Как я хочу вам счастья и здоровья!

В этот же день я достала Евангелие, и началась другая жизнь.

Глава 6. Первые ученики

— Где увидели ученики Иоанна жилище Иисуса Христа.

— А где сейчас живешь ты?

— В Тебе. Но почему ученики пробыли в Тебе только до десятого часа?

— Об этом попозже.

— Хорошо. А почему один из первых учеников, перешедший к Тебе от Иоанна наречен Тобой Петром, камнем?

— А как ты ощущаешь в себе Петра?

— Верой, твёрдой как камень. На этом камне я стала твёрдо. Заповеди и Писания говорят о духовном мире человека и указывают точный путь за Тобой.

— Ты твердо уверовала?

— Да.

— Твоя вера стала как камень.

— Да.

— Хорошо. Следуй дальше.

Глава 7. Филипп и Нафанаил становятся учениками Иисуса

— Как ты ощущаешь Филиппа и Нафанаила?

— Филипп во мне. При всей моей трусости и множестве недостатков, я упряма, и могу идти на риск.

— Нафанаил тоже во мне. Я очень часто не уверена в себе, особенно, когда принимаюсь за новое дело. У меня всегда поначалу такой брак, который даже ребенок не делает.

Глава 8. Брачный пир в Кане Галилейской. Первое чудо Иисуса

— Как ты ощущаешь Матерь Божью?

— Матерь Божья страдает при виде чужих страданий. И я не могу видеть чужих страданий. Я в полном недоумении восклицала, — Почему, Господи! Почему так много страдания! Так не должно быть. Ну, неужто это нужно Тому, Кто мудрей и выше нас. Неужто, мы родились на страдание и ненависть.

После Твоего прихода я подумала, что все мои муки позади. Что такое Кана Галилейская я еще не знаю, но в течение нескольких дней, я находилась в состоянии эйфории. Жизнь для меня стала как качественное вино.

Глава 9. Иисус в Иерусалиме. Изгнание торгующих из храма

— Что ты думаешь об этом.

— Пока не знаю. Поняла только, что храм внутри моей души.

— На сегодня этого достаточно. Следуй дальше.

Глава 10. Беседа Иисуса с Никодимом

— Я уверовала. И не по словам. Я сама себе свидетель, что была на краю пропасти, и только малости не хватало, чтобы отправиться либо на тот свет, либо в дом скорби. И вдруг явилось исцеление. Такое, которое и во сне не могло присниться.

Это как удар грома среди ясного неба. Я была закоренелой атеисткой, и Евангелия казались мне непонятной и неисполнимой декларацией. Я к ним близко не подходила с ранней юности. Но когда меня ударило и снаружи и изнутри, я немедленно, в тот же день, достала это непонятное и неисполнимое, и уставилась на него тупым взором. С той поры я практически перестала читать все другие книги.

А Никодим переводится как побеждающий народ. Вот. Он победил.

Глава 11. Иуда Искариот

— Что ты думаешь о нем на сегодня?

— Не понимаю его личности.

— Хорошо. Скажи только о твоих ощущениях.

— Когда пришёл Господь, меня просто одождили милостями.

Господь говорит со мной каждое утро. Во сне толпа людей указала на меня, как на Иисуса Христа. Наяву душа плавает в блаженстве, а разум стал, как ленивый кот. Не успеет спросить, как тотчас подается ответ. И вот. Когда моя гордыня была наполнена до предела, именно в этот момент, не раньше и не позже я подошла к Искариоту.

И мне показали моего Искариота во мне. Страшное дело. Когда я читала о нем, вдруг впала в сильное отчаяние. Господь покинул меня, и я оказалась в совершенной панике. Все во мне дрожало от непонятного мне самой страха, и захотелось умереть. Я выпила с горя и уснула. На другой день меня обдала эйфория, и я возомнила себя великим человеком. Мне стало жаль Искариота. Я приняла его за тайного мученика, никем не понятого. Я горько плакала от жалости к нему и сказала об этом мужу. Тот глянул на меня, как на полоумную, и я моментально пришла в уныние. Какая уж там гордыня? Опять сижу, как голая мышь в клетке, и опять страхи и страдания. Кое-как перетерпела этот день. Опять выпила. Уснула. Утром пришел Господь, и мне стало легко, счастливо и покойно, хотя я ничего толком не поняла.

— Этого пока достаточно. Следуй дальше.

Глава 12. Иоанн Креститель об Иисусе

Иоанн очищает человека слезами покаяния и отправляет к Тебе. И радостью радуется, что он умаляется в человеке, а Ты растешь в нем.

Глава 13. Чудеса Иисуса

— Что ты можешь сказать об этом?

— Сужу по себе. Когда я принимаю боль ближнего на себя, после этого больна сама. И потому мне так хочется, чтобы мои любимые были здоровы. Но как принять на себя боль всего мира, этого я не могу представить. И потому как-то печально говорить о чудесах.

— Следуй дальше.

Глава 14. Новый путь

— О, Господи! Правильно ли поняла я, что Евангелие от Иоанна как раз и является первой практической технологией исцеления любого человека от неверия, и от незнания истины о путях Сына Человеческого?

— А как ты думаешь на сегодня?

— Думаю, что правильно. Я проследовала за Тобой по некоторым путям этого Евангелия, и изменилась невероятно. Душа переживает, страдает, плачет, но благословенно все это теперь. Совершенно бессмысленно было раньше. Теперь попробую пройти от начала до конца весь путь этого Евангелия, с тем, чтобы понять полностью его великую силу, если Ты поможешь мне.

— Так что ты думаешь на сегодня, о Евангелии от Иоанна?

— Евангелие от Иоанна как раз и является тем первым ключом, который открывает человеку путь к познанию самого себя.

— Итак, в путь.

— Хорошо. Начнем сначала? С Иоанна Крестителя?

— Начни. Только по возможности, покороче. Не топи мысль и истинные чувства в домыслах. Если чего-то не понимаешь, пропускай непонятное.

— Хорошо. Я попробую.

Иоанн Креститель. О нём я уже сказала, и могу добавить только, что я его полюбила от всего сердца.

— Каковы в тебе фарисеи?

— Себялюбование, себяхвала. Это мне тоже свойственно.

— Продолжай.

— Вифавар для меня, это рыдания души моей. Иоанн во мне первый ощутил приход Господа, хотя еще не знал Его. Но утром, когда я встала совершенно обновленной, с любовью ко всему миру, остановился во мне Иоанн, и оба ученика его, и стали ждать приближения Иисуса.

— Хорошо. Как ты объясняешь себе слова «стоит», «идет».

— Только по себе. Моя душа, наполненная различными эмоциями, мнениями, знаниями, пользовалась только внешними данными от мира видимого. Иоанн показал мне, что приобрела я в результате этого пользования. Он подготовил мою душу к встрече с ее истинным Хозяином и остановился во мне. Открыл дверь для Него. И в ней начал наводить порядок Тот, Кого до сей поры я никак не хотела впустить в душу. Он начал движение внутри меня. И если до Него я металась по жизни, если после Иоанна я остановилась в недоумении, то после явления Его, я отдала управление всей моей сущностью в руки Его. И теперь думаю так. Когда дикое мышление останавливается в человеке, в нем начинает движение Сын. Когда останавливается Сын, дикое мышление начинает перераспределяться и двигаться в новых направлениях. Так?

— Пусть будет пока так. Следуй дальше.

— Хорошо. Я нашла внутри себя самой первых учеников Господа. Андрей-это мужество и смелость, с которой я при всей моей трусости, шла навстречу новому, неведомому и невероятному. Любимый ученик Иисуса тоже во мне. Это тот, кто своими вопросами, как мне кажется, просто восхищает Иисуса Христа. Это самый любознательный, самый признательный, самый наивный, самый искренний, и поэтому самый любимый ученик. Это любопытный, дотошный ребенок во мне. И оба сразу пошли за Ним. И пробыли у Него весь день тот. Весь день наслаждалась я покойной душой. И пробыла в этом состоянии до десятого часа. До самого вечера. Иисус как бы подарил мне авансом образец красивой жизни. А вечером, я впервые в жизни открыла Евангелие не равнодушно и скептически, как относилась к нему всегда, а с трепетом, страхом и недоумением. Как думаю на сегодня, это мой Андрей отыскал во мне Петра, и тот немедленно принялся за дело. Петра я тоже нашла внутри себя. Кто как не он хотел от всей души поверить хоть кому, лишь бы этот «Хоть кто» показал ему на деле результаты исцеления души человеческой. И вот вместе с моим Андреем, любимым учеником Иисуса и Петром, начала я путь познания, и только отсюда и начался исход всего народа во мне к Свету новой жизни. Он оказался нелегок. И если бы не Аванс, подаренный мне Иисусом, перед началом исхода, возможно, я не выстояла бы на этом трудном пути. Но тот день горел перед моим взором, как свет яркой звезды, и не давал бросить начатое. И начались мои многочисленные изумления, откровения, восторги, падения, и все большее и большее возрастание веры.

— Следуй дальше.

— Хорошо. Только хочу спросить об одной, непонятной мне, вещи.

Когда я открыла Евангелие с жаждой познания, меня моментально обуял страх от чтения про геенну огненную. Я отбросила книгу. Но не прошло и часа, как вдруг, во мне открылся, доселе неведомый источник, и из него полились такие шедевры мягкого юмора и веселой иронии, что я рассмеялась от души. Я смеялась весело и беззаботно. Кто-то изнутри, все подбрасывал и подбрасывал в костер искрометный юмор и добродушную иронию. Это было просто великолепно. И это были не мои мысли. И это не мои мысли, не только развеселили, утешили и ободрили меня, но и помогли преодолеть первый страх, от встречи с новым и неведомым мне учением. Но самое странное другое. Я не запомнила ни единого слова этого Божественного шедевра. Запомнила только одну фразу, — Только таких дурочек, как ты геенне и не хватало.

Так что же это было? Подтрунивание надо мной, как над несмышленым ребенком, или над самими угрозами в Евангелии?

— Поймешь попозже, а пока следуй дальше.

— Хорошо.

Шаг в Галилею языческую.

Галилея тоже во мне, но пока я не поняла, какова она. Поняла только, что идти туда одной небезопасно для меня, поэтому Иисус нашел во мне Филиппа, и тот охотно пошел за Ним. Филиппа я тоже нашла внутри себя. Все ученики хорошо дополняли друг друга. И даже до пришествия Иисуса, они здорово помогали мне жить. Очень часто мужество и смелость Андрея помогали браться за новое дело, и при этом Петр всегда надеялся на хороший исход, а Филипп никогда не давал отчаиваться подолгу, если риск поначалу не оправдывал дела.

Итак. Иисус, по пути в Галилею, увидел во мне Нафанаила и позвал за собой.

Нафанаила я тоже нашла в себе. Он вполне искренне сомневался, что из него может получиться что-то путное, и если бы Иисус не сказал ему, что искренность это замечательное качество души, то он ни за что не поверил бы, что годен для доброго дела. И вот еще что. Когда-то, несколько лет назад, когда я никак не могла понять, что же делать мне в этой странно изменившейся жизни, во сне пришёл краткий совет — рекомендация: «Пускай в работу твой интеллект».

Я ничего не поняла. Какой интеллект и в какую работу его пускать? И только сейчас поняла, что меня уже видели под смоковницей. И мой искренний Нафанаил моментально помог мне поверить Иисусу. И с этого момента начались мои сны-ответы и мои озарения.

И эти сны ответы и эти озарения переместились в Кану Галилейскую.

Брак поняла так. Обновлённый разум венчается с обновленной душой во мне. Пара себе подобных, на данный момент. Но кто служители во мне?

— А ты как думаешь на сегодня?

— На сегодня думаю так. Кто живет на страницах Библии и Евангелий, те живут и внутри меня. И внутри меня есть служители, настоящие, живые человеки, в обязанности которых входит разносить всю новую информацию по всему телу человека через кровь. Но кто распорядитель пира во мне?

— А ты как думаешь на сегодня?

— Если внутри меня всё так же, как и снаружи, то в моей крови есть и распорядители пира. Но до прихода Господа, они были иные. Они поощряли моё беспробудное пьянство, но не от вина, а от опьянения мыслью о могуществе человека биологического. Некачественное вино жизни, и потому отравление вместо исцеления, горе вместо радости, злоба вместо милосердия, гордыня вместо кротости, и в результате больная душа, больное тело, больной разум. Но на сей раз служители, по указанию послушного воле Господа распорядителя пира, разнесли вино Его каждой клеточке моего тела и моей души, и оно оказалось высшего качества. Оно радовало ночью и днем, утром и вечером.

И уверовали во мне все ученики Иисуса.

Капернаум пока не понимаю. Поняла только, что вера моя растёт и крепнет с каждым днём.

— Этого пока достаточно. Следуй дальше.

— Иерусалим.

Я ощущаю его где-то под грудью. Там очень часто рождается животный страх, раздражение и злость, но там же рождается спокойствие и радость. И тут действительно началась огромная чистка. Это можно представить, когда ветер сечет прямо в лицо. Это я поняла, как бич. Резкий и холодный, как северный ветер, он начал хлестать мою душу. Тяжко пришлось мне жить в это время. И не один и не два дня продолжалось изгнание торгующих из храма. Я яростно сопротивлялась всему, непонятному мне, в Евангелии. Я старалась каждую Заповедь приспособить к себе, и обелить себя, во что бы то ни стало. Я пыталась закрыть лицо рукой. Я хотела сохранить на себе старые, обветшалые одежды и никак не хотела оставаться голой перед новым ветром свободы. Я оправдывала себя изо всех сил. И если бы Господь не знал этого свойства души человеческой, то вполне мог бы истребить во мне все живое, и я погибла бы, так и не поняв живительного чуда бича от руки Господа. Но Он и это знает. И потому так глубоко пропитал меня верой в Свое милосердие. Я вертелась под этим бичом, как несмышленый ребенок под кнутом отца, которым выбивает ложь из своего сына. Но если внешний никогда не выбьет ремнем ложь из сердца чада своего, а только заставит его стать лицемером, то внутренний мой Господин очистил во мне Свою собственность от всякой торговли человеческой и я затихла, наконец, в новой, удивительной нежности к моему Истязателю.

Но первое время все мои внутренние авторитеты, отчаянно сопротивлялись очевидной реальности. Они строили их во мне всю жизнь, и вдруг всё полетело вверх тормашками и опрокинулось с ног на голову. Победил здравый смысл. Это и было для меня исходом и Пасхой. Праздник благодарной души. А после праздника, опять начались трудовые будни. Будни познавания и обучения, но эти теперешние будни уже не шли ни в какое сравнение с прежними, тягостными и безысходными. Звезда Иисуса сияла передо мной и освещала путь мой.

Мое изумление не прекращалось. Вера неуклонно росла. И пришёл Никодим. Его я тоже нашла в себе. Вопросов набралось целое море. Все смешалось в одну кучу. Вопросы, сомнения, изумления, ответы, и голова пошла кругом.

Сомнения вопрошали: «Как это? Откуда это? Правда ли, что Господь мой, живая реальность во мне?». Сомнения — великая сила противления истине, и если бы мне не дали реальных доказательств моего внутреннего исцеления в самом начале, то они могли бы утопить новую юную веру.

— «Кто не родится свыше».

— Ты пока этого не понимаешь, поэтому следуй дальше.

— Хорошо. Но одно явление мне непонятно. Как только подхожу к вопросам об убийстве и насилии, так вся моя сущность восстаёт против этого, и слезы льются неудержимым потоком. Так случилось и на сей раз. Когда я дошла до Иоанна Крестителя, представила, как ему отсекли голову, опять все во мне возмутилось, и опять слезы полились неудержимым потоком: «Ну, кто, кто во мне, мог так поступить с моим замечательным другом? Я люблю его всем сердцем и всей душой, так какой же гад во мне, заключил его в темницу?».

И тут, совершенно явственно, полилась речь Иоанна: «Да жив я, жив. Успокойся! Вот же я в тебе. Я просто переместился. Ты сама чувствуешь, как поменялись твои слезы. Раньше были тяжелые и безысходные, а сейчас легкие и светлые. А какой гад в тебе заключил меня в темницу, об этом узнаешь попозже. Сейчас не время исследовать тех, о ком не говорит это Евангелие. Ты путаешь Евангелие от Иоанна, предназначенное только для прозрения человека, с другими Евангелиями. У каждого из них свое точное назначение.

Следуй пока, только за этим Евангелием. Иначе, ты опять переместишься из внутреннего мира в наружный, и твое исцеление замедлится. Следуй за твоей Звездой. Чем дальше ты пойдешь за Ней, тем меньше в тебе останется слез отчаяния, и безысходности, а стало быть, и меня.

— Но я не хочу с тобой расставаться.

— Вот морока! Ты еще не рассталась со мной. Просто я перестал делать в тебе свою работу. Все что мне нужно было сделать, я сделал. Я сам замучился, и весь твой народ замучил. Но это нужно. Для чего, потом узнаешь. А сейчас ты же сама чувствуешь, как весь твой народ бегом бежит от меня к Иисусу. А зачем им было бы бежать от меня, если бы им со мной было хорошо? Так какая радость от безысходных слез? Это очень тяжелая жизнь. А Иисус зовет к иной жизни. Иди за Ним, и пусть все мои ученики в тебе уйдут за Ним. А я жив в них.

— Спасибо, Иоанн! Но во мне проявилось новое и очень неприятное для меня качество.

— Какое?

— Я стала лицемерной сама с собой. Всегда после слез делаю постное личико. Вроде как мировая страдалица.

— Вот твой Иисус и уводит тебя от тех, кто достал из запасников твоей души это качество, и подбросил тебе. Следуй только за Ним.

— Хорошо. Иисус пошёл в Самарию. Значит я уже самарянка?

— Считай, что так.

— Иисус говорит: «пойди, позови мужа твоего и приди сюда».

— А кто мой муж внутри меня? Я этого пока не знаю. Какого такого мужа звать? Не понимаю.

— Пропусти непонятное, и следуй дальше за Иисусом.

— Следую в Галилею. Я возвращаюсь как бы на исходную позицию, туда, откуда начала свой путь познания. Да. Такое впечатление, что все шаги просчитаны. С Галилеи началось очищение. Сначала найдены достоинства. Потом объединены. Потом явлен покой души. Появился ориентир.

Авансом показан конечный результат очищения. После него уже можно начать более суровый этап, и себяхвалу досталось. Но вот пройден и этот этап. Душа подготавливается к следующему отрезку пути очень тщательно. Галилея уже отдала своих учеников, храм души очистился, и появилась возможность дать человеку немного истинных знаний. И тотчас появился Никодим. После разговора с Никодимом, опять возвращение в Иудею, и как бы проверка, насколько изменилось состояние души человека. После Иудеи опять обучение. После обучения, опять проверка всего существа человека. Опять Галилея и просмотр состояния здоровья после первых этапов очищения. Изменения налицо.

Но вот царедворца не понимаю. Отупела. Выключила компьютер и в унынии принялась делать домашние дела. Однако, поглядывала на часы и прислушивалась к своему внутреннему состоянию. Почему я так делала?

— Искала в себе слуг царедворца, сына царедворца и самого царедворца. И когда нашла?

— Когда пришел ясный ответ, на часах было около семи вечера.

— Что принес тебе ясный ответ?

Я уже стала царедворцем. А сын мой очень торопится. Скорей все познать, все изучить и нестись к людям на корабле с алыми парусами. И это проявляется во мне тем, что я сама себя довожу до полной апатии, опустошенности и полуобморока. Почти умираю. Это как смерть от лихорадки. Всю трясёт от желания немедленно всё познать. Только подойду к очередной загадке Евангелия, тут же начинаю строить свои домыслы, и тут же от этого начинаю страдать и мучиться. И тут же на меня нападает горячка на скоропалительные выводы: «Ну, вот! Опять ничего не понимаю. Я глупая, я тупая! Все! Не хочу больше мучиться и страдать и умирать от собственной глупости. А ответов от Господа все нет и нет. И лучше я все брошу, и буду как все, и буду делать только то, что умею. Мне очень сложно заниматься этим нелегким делом».

Кажется, дошло. Мне подарили терпение. Для меня это тоже чудо. После этого Иисус повел меня обратно в Иерусалим. Я спрашивала Его: «Ну почему, почему другим людям так везет, и они находят успокоение или в работе, или в деньгах, или в развлечениях, или в любви земной. Почему этим людям помогают быть спокойными, а мне никто не помогает?».

И сказал Иисус: «Встань, возьми постель твою и ходи». Постель перевела, как Пост у врат Бога. И тут во мне поднялся ропот на самое себя: «Да ты что, совсем ошалела? Что ты навыдумывала? Да кто ты такая, чтобы с тобой говорил Сам Господь? Ты же неграмотная! Ты ничего не понимаешь в Писаниях. И при этом нахально утверждаешь, что Господь тебя исцеляет. Ну-ка покажи Того, Кто исцеляет тебя?» А Кого я покажу самой себе? Я же не вижу никого. И вот я опять в растерянности и сомнениях. И опять начинаю думать, — Может, я и впрямь обнаглела до кощунства.

Ответа нет. Сомнения набирают силу. И я решаю, что исцеление мое не навечно. Вот сейчас полегчало, а завтра опять станет хуже. И в самом деле, становится хуже. Но я не хочу. Не хочу, чтобы все стало так, как было прежде. И опять взываю к Господу моему.

И Он отвечает, — Не сомневайся больше. Если пришла ко Мне, верь Мне. Не мечись из стороны в сторону.

Я вроде как успокаиваюсь, но что-то давит изнутри. Давят сомнения. Давит неверие.

Пришёл сон. Я лежу на постели. Напротив постель мужа и еще несколько моих родственников спят здесь же.

И рвется из меня страстный вопль, — Это Я! Я! Я! И я понимаю, что меня не слышат. Я хочу вырваться из плена тех мучителей, которые не дают мне крикнуть громко, но они давят еще сильнее. И тогда, из последних сил, поднимаю я левой рукой, правую ослабевшую руку и пишу на какой-то доске, — Запомните люди! Это Я!

Проснувшись, я поняла, как нелегко мне будет полностью и навечно вырваться из плена железных мыслей, слов и поступков, которые приняты за норму среди людей. Но я опять взяла свой крест и опять пошла за Иисусом.

Иисус сказал мне, — Ты не понимаешь, воскресения мёртвых, хотя уже получила опыт подобного воскресения. Ты воочию, убедилась, что мертвых можно воскресить и по воле человеческой. Скажи, что из этого получается.

— Хорошо. «Современная технология излечения души» помогла мне понять это.

Но после того, как я поняла, что сделала с собой, и что делает эта технология с другими людьми, мне хотелось растерзать ее в мелкие клочки. Мне хотелось кричать на весь мир, — Люди! Остановите этот ужас! Это хуже фашизма.

Я долго не могла успокоиться. И опять же, только Ты, помог мне сделать правильные выводы и не корить своего прошлого, равно как и «Современную технологию излечения души». Когда Ты пришел ко мне, я поняла, что эту технологию послал мне Ты вперед Себя. Иначе совершенно невозможно объяснить того факта, что я, не верующая ни в мистику, ни в чудеса, намертво вцепилась в эту технологию. И пришла она ко мне странновато. Доведенная до отчаяния все более и более нарастающими муками и тревогами души, я поняла, что больна. Я поняла, что лечить меня некому. И решила сама заняться изучением медицины.

Пошла в библиотеку за книгами. Не успела войти, как тут же увидела именно эту книгу, и именно в нее вцепилась.

Теперь поняла, что те муки, которые я получила от предложенной этой книгой технологии, пригодились мне.

Так вот. Забираясь, все глубже и глубже в свое прошлое, по технологии, рекомендованной этой книгой, я испытывала все больше и больше мук. Но особенно меня изумили однажды боли в теле. Мои глаза как будто засыпали песком, и жгло, как огнем. Мои руки явственно ощущали боль, как от вколоченных гвоздей. Все тело как будто бил кто-то незримый и не было на нем живого места, которое не отозвалось бы болью. Да кто мог так издеваться надо мной в моей крошечной жизни? Меня это ставило в тупик, как и многое другое. Но остановиться я уже не могла. Мне уже нечего было терять. Догадка об истине неоднократно мелькала в моей голове, но осмыслила я ее полностью, только тогда, когда картины прошлого поднялись во мне во весь рост. Я натренировалась слышать, ощущать, осязать прошлое так, как будто все это происходит в одной комнате со мной. Единственно, чем это прошлое отличалось от моей жизни, это тем, что я не видела действующих лиц.

И только тут я осознала, какую глубину веков может поднять в себе живой человек, если захочет. И только тут я осознала, что все эти картинки прошлого не несут в себе никакой созидательной силы. Это негативная память предков нашего нижнего мира, которая приносит только боль, страдания, слёзы, ужас, страх и наращивает ненависть к живой жизни. Она же растит до невероятных размеров гордыню человеческую. Это мёртвая информация нашего нижнего мира. Но она обрела во мне реальную силу. Эта сила вытесняет из человека все Человеческое от Бога, и наделяет его всем человеческим от дикого прошлого биологических предков. За пять лет тренировок, я докатилась до такой ненависти к жизни, которой не ведала раньше.

Воскрешать подобных мертвецов страшно, потому что именно от них столько горя и страдания в нашем мире.

Иисус сказал: Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь. Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут. Ибо как Отец имеет жизнь в Самом Себе, так и Сыну дал иметь жизнь в Самом Себе.

Я посмотрела на жизнь в самой себе. И убедилась, что все, что говорит Иисус истинно. Во мне воскресли ученики Господа, и пошли за Ним, а я пошла за ними.

И немного прояснилась Заповедь Иисуса: «…и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло в воскресение осуждения. Я ничего не могу творить Сам от Себя. Как слышу, так и сужу, и суд Мой праведен; ибо не ищу Моей воли, но воли пославшего Меня Отца.»

Вот Иисус говорит мне, — Если ты говоришь о самой себе, что ты обрела здоровый дух, то твое свидетельство не есть истинно. Твое душевное состояние и есть истинное свидетельство. И ты это поняла. И не только от слов Моих, но и от дел Моих в тебе. Ты прочитала Писания, и ты чисто интуитивно поняла, что они говорят о жизни духовной, о жизни, но не о смерти и поэтому говорят обо Мне. И тебе сейчас не нужна слава от человеков. Ты мечтаешь только об одном. Ты мечтаешь, чтобы все человеки пришли ко Мне для своего же блага. Пришли для блага своих детей и для блага Жизни. И ты сейчас употребляешь все силы души твоей, чтобы найти слова, достучаться до сердца твоего же, и тебе все время кажется, что слова твои, лишь слабое отражение подлинной истины.

— Да. Все слова мои лишь жалкое подобие слов Твоих и дел Твоих во мне. Но я не могу молчать, и потому как умею, так и попытаюсь выразить то, что поняла. Я чувствую, как весь мой народ устремился вслед за Тобою. Он уже воочию, убедился в тех делах, которые Ты сотворил во мне. Но вот что есть горы и моря я пока не понимаю.

— Говори только о том, что поняла.

— Мальчика поняла по себе. Он тоже во мне, как младенческий разум. У него был небольшой запас познания, смелости, любознательности, милосердия, любви. А рыбу поняла, как вопросы и ответы. Я задаю вопрос, и я получаю ответ. Эти рыбы плывут, как соки по одному каналу дерева. От корня к веткам и от веток к корням. Раньше я не могла насытиться вопросами о Боге, потому что они ничего не проясняли. А теперь стала проявляться ясность. И тут я просто физически ощутила, как восторг заполонил мое сердце, и мне в очередной раз захотелось бежать к людям, и кричать на весь мир, — Люди! Посмотрите на истинного Царя! И почти физически ощутила, что делать это пока рано. Но где та гора, на которую уходит Иисус?

— Это поймешь попозже, а пока говори о том, о чем можешь сказать внятно.

— Хорошо. Очень часто со мной происходит следующее. Днем Иисус со мной, но ночью, почему-то, оставляет меня одну. Такое впечатление, что Он проверяет учеников Своих во мне. Насколько они уверовали. И я вынуждена плыть по морю мыслей без Него. Мысли путаются, скачут, наползают одна на другую, как волны моря бушуют, захлестывают сознание, а Господь все не приходит. В бессоннице очень часто проходят ночи мои, и когда я уже, полностью отчаявшись, начинаю думать, что Господь оставил меня, вдруг засыпаю. А утром опять спокойна. И происходит что-то вроде скачка мысли. То, что казалось ночью непостижимым и неразрешимым, утром становится ясным и понятным.

«Истинно, истинно говорю вам: вы ищете Меня не потому, что ели хлеб и насытились. Старайтесь не о пище тленной, но о пище, пребывающей в жизнь вечную, которую даст вам Сын Человеческий, ибо на Нем положил печать Свою Отец, Бог».

Я стараюсь по возможности. Но у меня такая масса вопросов, что кажется, им не будет конца и края. И переходя к следующей Заповеди, я усмехнулась сама на себя. Да тут же вся я. Разве не я спрашивала Иисуса, что мне делать, чтобы творить дела Его? И разве не я получала именно тот ответ, который дает Иисус всему миру, — вот дело Божие, чтобы вы веровали в Того, Кого Он послал.

И разве не я, крепко зажмуривала ночью глаза, и пыталась неоднократно увидеть какое-нибудь знамение от Него. Мне мало оказалось того, что Он говорит со мной, и терпеливо просвещает мою дремучесть.

И говорит Иисус, — Ну, вот же, дорогая Моя! Ты говоришь со Мной не один день. Ты уже настолько изменилась, что даже Я с трудом узнаю в бывшей ополоумевшей гражданке, милую женщину, беседующую со Мной. Ты уже настолько уверовала в Меня, что готова поверить и в жизнь вечную. Но не настал еще час твоего истинного прозрения. У тебя еще все впереди. Следуй за Мной, и ты воочию убедишься, что нет ни одного неистинного слова в учении Моем.

Но я опять почти физически ощущаю, что какая-то часть во мне еще не верит. И говорю сама себе, — Да кто я такая, чтобы слушать голос Господа. Никто не слышит, а я слышу? Может быть это просто бред?

И опять Иисус говорит, — Разве ты забыла? Ты уже почти умирала. И ты не видела ни Отца, ни Меня, и вдруг совершенно воскресла утром.

И тут во мне появилось какое-то беспокойство. Я вдруг почувствовала, что Господь уйдёт от меня. Это уже представить невозможно. Не хочу. Ничего не хочу. Ни последнего дня, ни воскресения, ни жизни вечной. Я в этом ничего не понимаю, но если Он уйдёт, это уже будет катастрофа. Не хочу слушать о манне небесной, и всякие другие странные слова. Мне хорошо с Ним, и больше ничего не нужно. Тяжело вникать во все эти слова. Каторга какая-то.

— Оставь это до времени. Следуй дальше.

— Но мне страшно, Господи! Не знаю, почему, но страшно.

— Да. Сейчас тебе неспокойно. Ты опять подошла к Кариоту, и появилось волнение. Я чувствую, ты вся сжалась от предстоящей встречи с ним.

— Да. Мне так хорошо с Тобой, что просто сил нет переживать новые муки.

— Хорошо. Давай пока пропустим это.

— Спасибо, Господи! Но кто братья Твои во мне? О! Кажется, поняла. Я нашла их в себе. Они постоянно говорят мне, — Ступай, работай. Занимайся своим делом. Зачем ты постоянно мучаешь себя, и опять проходишь путь страданий и сомнений, когда тебе стало хорошо и покойно. Занимайся тем, что ты умеешь делать, а не этой писаниной. Или отдай ее людям, пусть они сначала оценят, а потом можешь работать дальше.

Но я же чувствую, что я еще ни на что не готова. Так полупродукт какой-то. То верую, то не верую, то в восторге, то в сомнениях. С чем идти-то? И мне ли, рожденной от обычных отца и матери мнить, что со мной говорит Сам Иисус.

В Писаниях сказано, что Мессия придет откуда-то сверху, как Бог, и выглядеть будет как Бог, и весь Он будет окружен сиянием, и корни Его будут из земли Израильской. А я русская, живу в России.

И тут слышу опять голос Иисуса, — Знаешь откуда ты, но не знаешь, откуда Я в тебе.

Ой! У меня даже голова закружилась, — Нет. Лучше все бросить. Лучше ничего не выяснять. Полегчало мне, и, слава Богу.

Но это только слова. Уже вся сущность моя знает, что дороги назад нет. Однако, загадочные слова Каиафы не понимаю. Я до полусмерти устала от всей этой мистики. И страх не проходит, как будто подсознательно чувствую что идти дальше за Господом, смертельный риск.

И слышу тихое, — Что делать, дитя Мое! Кто-то должен быть первым!.

Ох! Если бы это была не я. Ох! Где бы мне найти такого человека, который снял бы с меня бремя мук от предстоящей потери, и пошел за Тобой дальше вместо меня, а я просто жила бы как жизнерадостный ребенок.

— Делай то, что просит сердце твое.

— О, Боже! Я сама уже не знаю, чего просит сердце мое. Непонятно всё. Вот. Вчера перед сном всю мою сущность заполонила такая любовь, что невозможно выразить словами. А сегодня опять пошла к Евангелию и всё исчезло.

И опять явились сомнения, — Разве из страны атеизма придет Иисус? Разве я от семени Давидова? Разве такая невежда в законе Божьем может понять что-то по истине?

И я очень устала. И опять чувствую, как в душе поднимается какая-то муть. Еле-еле дождалась утра. А утром обозначилась женщина-прелюбодейка во мне.

Это я поняла так на сегодня. То место в душе моей, которое предназначено для любви к Спасителю оставалось пустым.

Я теперь уже не сомневаюсь, что в человеке есть строго определенное место для всего сущего. А поскольку это место души моей было не заполнено, то душа металась в поисках того, кто мог бы заполнить это место. Любовь к внешнему человеку, не может заполнить Святое Святых. Оно предназначено только для любви к Господу, потому что человек жив Его любовью. Но как только в этом храме является вера в зримое, или в ложное незримое, тотчас появляется прелюбодейство, и храм наполняется нечистотами. Человеку невозможно по своей воле изменить свою сущность. Вера должна быть обязательно, хотя бы во что-то. Я заполнила мой храм верой в человека, написавшего Современную технологию излечения души и в его описание незримого. И направилась прямиком в ад.

Но этот человек совершил все-таки полезное дело. Он объединил, как умел, в одно целое все знания, полученные от шаманов, колдунов и тибетских учителей; он провел некоторые исследования на людях и после этого предложил вполне земную технологию для проследования в незримое.

Он этим своим действием открыл дорогу к познанию пути в ад. До него никто не отважился на это. Все знания о духовном, тщательно скрывали, охраняли или писали такие непонятные слова, которые никак не доходили до сознания простых смертных, и потому были недоступны. Пусть эти пути и ведут в обратном направлении, но они духовные. Господь нашел меня на этом пути и спас.

Причем спасение оказалось молниеносным именно от этого пути. Я в один миг прозрела. И как только поняла, что следовала прямиком в преисподнюю, я возненавидела эту технологию. И после этого рухнула моя вера во все человеческие, тайные и явные учения, потому что тот человек все их объединил в своей технологии. И место веры моей опять оказалось пусто, но его мгновенно заполнила вера в Господа.

И это просто поразительно. Не раньше и не позже, а именно тогда, когда не осталось никого из простых смертных во всем мире, учение которых я смогла бы принять всерьез. И как только Господь пришел, я приняла Его сразу со слезами горя, счастья и раскаяния. Плачу и сейчас. Плачу от любви, нежности и горя. Как долго Он не приходил. Я благоговею перед Ним. Я боюсь навредить Слову. Я боюсь, но это совсем другой страх. Я боюсь обидеть Любовь своими грубыми человеческими словами. Он моя Нежность! Я носила бы Его на руках, как драгоценный сосуд. Я люблю. Это непередаваемое чувство. Оно настолько искренне, что это опять же невозможно выразить словами. Но эту искренность, эту любовь я приобрела страданием.

А пока, я еще дремучая, темная и прелюбодейная.

Я иду за Господом с завязанными глазами, и это тоже непостижимый акт милосердия к человеку. Пока я понимаю только то, что мне предлагают понять.

«Я — свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни».

Да! Ты свет миру. С идя уже который день в самой себе, и неслыханно удивляясь всему тому миру, который открылся внутри меня, я свидетельствую, что Ты свет внутреннему миру человека. Весь народ мой во мне уверовал. И если и остались еще лицемеры и охотники за славой, то количество их уже весьма сократилось, среди всей массы народа моего, поверившего делу Иисуса, сотворенного с ними. Они ожили. И пусть мои пороки еще не угомонились, и пусть кривляются со своими вопросами перед Иисусом, но теперь я верю. Ответы Его и их растворят в любви Его. И прозрела я, потому что слепорожденный, это тоже я и мой народ во мне. И все мы прозрели. И как бы ни приставали к нам противники очевидного с вопросами, — Да как это! Да почему это! Да не может этого быть…, Моему бывшему слепцу даже и объяснять неохота. Пойдите и сами посмотрите, если увидите. Я не хочу дальше переводить речь Иисуса, Господа Бога моего. Хочу посмотреть на Лазаря внутри меня. Помоги мне, Господи?

— Хорошо. Когда ты внемлешь речам Моим, когда тихие слезы радости и прозрения омывают ноги Мои в тебе, разве ты не Мария? И когда ты отираешь волосами своими ноги Мои, разве не разносят они речи Мои по всему телу твоему? И разве искренние, чистые слезы радости твоей не драгоценное миро.

А когда ты пытаешься твоим детским разумом перевести Мои ответы на язык вашего мира, разве ты не многозаботливая Марфа. И разве это легко для тебя? Ты же сама говоришь, что теряешь исцеление, когда занимаешься этим трудным делом.

И твоя же Марфа завидует твоей же Марии, потому что душе легко и просто быть со Мной, но неразвитому разуму понять, почему это происходит, невероятно тяжело. И ты уже поняла, что когда рассуждаешь о скрытом смысле слов Евангелия, душа устраняется от этого, как устраняется Мария от попыток перевести чувство на язык символов.

А когда твое сердце поет от любви ко Мне, разве ты не Лазарь?

И как Мне не любить всю эту семью в твоём внутреннем мире, которая нежностью Марии, трудом Марфы и любовью Лазаря прокладывает дорогу истине и правде.

А, когда тебя заклинивает на трудной дороге поиска? Когда ты не можешь пробиться ко Мне сквозь плотный строй лжи твоих пороков, и когда ты не можешь выдавить из себя хотя бы слова мольбы и любви ко Мне, разве не смердишь ты уже от всех этих мертвецов, придавивших тебя свинцовой тяжестью своего мировоззрения. И разве не Я, спасаю тебя каждый раз от неминуемой гибели под обломками прежних грехов? И в это время разве не Марфа, земная и сильная твоим детским разумом, первой бежит навстречу Мне? А твоя нежная Мария еще не имеет сил двинуться с места от горя, потому что считает, что брат ее Лазарь умер, и некому нести вдохновенную песнь любви ко Мне.

И когда Я в очередной раз воскрешаю твоего Лазаря, и ты опять со Мной, разве не весь простой народ твой в тебе искренне радуется этому воскрешению?

А теперь ответь мне. Почему очень часто, когда ты обращаешься ко Мне, тебя как будто что-то держит, не пускает ко Мне, и тебе начинает казаться, что ты лицемеришь, а на самом деле ты не любишь Меня.

— Не могу ответить Господи! Пыталась несколько раз, но вижу. Все это мои измышления и душа не лежит к таким ответам. Я не понимаю пока этого явления.

— Хорошо. Оставь до времени. Говори только то, что чувствуешь.

— Мотает душу мою. Я как привязанная к столбу на длинной резинке. Увижу вдали лик Твой, рванусь к Нему из всей силы, но резинка крепка. Оттягивает назад, волочет со страшной силой по земле, да еще окровавленную меня и закручивает в обратную сторону. И опять Ты подходишь, поднимаешь с земли, смазываешь раны елеем любви Твоей, и только в эти моменты я люблю Тебя так, как не любила никого в жизни. Мне кажется, что внутри меня все так же, как во внешнем мире. Там внутри меня самые настоящие заговорщики. Спрятались, окопались и празднуют победу. Их во мне еще полным, полно. За годы безверия накопила я в себе много народа вредного и страшного для души моей. Они опутывают разум мой сетью, и я вполне искренне начинаю думать, что не люблю Тебя, а притворяюсь. Но сейчас я почему-то чувствую скорое наступление настоящего исхода. И пусть Твои враги плетут свою паутину. Народ мой в восторге от Тебя.

И Мария, и Марфа и Лазарь, все любят и боготворят Тебя. И Ты знаешь это.

И я сейчас, как молодой глупый осёл, который и сам не понимает, за что ему такое счастье досталось. Нести на себе Бога Любви и благодаря этому чуду, из осла постепенно, превращаться в человека. Вот, хоть и слабо, и не так как раньше, но уже чувствую, замельтешили во мне противники нового. Опять появилась знакомая муть. Но теперь уже поздновато. Поезд ушел. Кувшин веры моей наполнен почти до краев. И все во мне, и даже эллины, создатели мифов о своих богах, стремятся видеть Тебя.

Пришел час Твой. И хотя, какой-то части моего сознания еще и хочется славы человеческой, но это дело преходящее, как и любое дело человеческое. Но у меня опять вопрос. Далеко не каждый сможет пройти тот путь, который прошла я. Как же это Евангелие может исцелить души многих человеков?

— Первопроходцам всегда тяжело.

— Я не первопроходец. Но если так тяжко мне, то насколько тяжелее было Господу вынести на Себе столько нечистоты человеческой. Спасибо тебе, Господи! И прости меня, если слова мои не смогли выразить полностью того, что чувствует душа моя. Спасибо за любовь, за всепрощение, спасибо за все! Люблю Тебя нежно и преданно.

Глава 15. Страшная ночь

— Добрый день, Господи!

— Добрый день, дитя Мое! Я вижу твои страдания. Я знаю, ты не

ожидала их. Я знаю, как ты хотела уйти от страданий, и поэтому не стал пугать тебя до времени. Я знаю, как не хотела ты подойти к кресту Моему. Но невозможно исцелиться, и невозможно понять многие другие пути, если не пройдешь этот первый страшный путь Мой. Я потому и готовил тебя к нему, чтобы ты могла его вынести. Я вижу. Тебя всю трясет. И все-таки опиши, что произошло с тобой, пока свежи твои ощущения.

— Хорошо. Я попытаюсь, если хватит сил. чера ночью, я пребывала, вначале, в состоянии эйфории. На улице разыгралась непогода. Ветер рвал окна и гремел крышами. Я прислушивалась к себе. И вдруг поняла, что в моей любви к Тебе, есть что-то еще очень темное, непостижимое, и как только я это поняла, как спокойствие оставило меня, и началась прежняя маята.

Я поняла, что уснуть не удастся. И взмолилась, — Почему, Господи! Кто лишает меня любви Твоей, и здорового, крепкого сна!

И вот тут началось. Сначала не сильно, но, потом все сильнее, начали расти раздражение и досада, и я почувствовала, как нижняя часть моего тела, начала испытывать непреодолимое желание получить удовлетворение.

Я вспомнила сны, которые до этого ставили меня в тупик. Они повторялись уже несколько раз, и ощущения были точно такие же, как и те, что я испытываю сейчас, наяву. Раньше таких снов никогда не было. Но в снах не было ни злости, ни раздражения. Было какое-то любовное томление плоти. Я совершенно не понимала этого явления, и даже и не размышляла над этими снами.

А теперь в ужасе, от какого-то непереносимого, гадкого чувства к себе самой, я воскликнула, — Что это, Господи! Я не понимаю ничего. Что со мной?

И тут вдруг, я явственно услышала тихий приказ от Тебя, — Терзай тело Мое.

— Как это Господи? Я не могу.

— Делай, как тебе говорят. Поднимай в себе всех кровожадных людей. Поднимай в себе всех тварей земных и терзай тело Мое, как если бы ты была тигром, а Я ягненком. Терзай и описывай, что происходит с душой и плотью твоей. Что ты чувствуешь?

— Я становлюсь зомби. Я тупею. Я не испытываю к Тебе никаких чувств.

— Возненавидь Меня. Стань тупым убийцей, привыкшим к зрелищам насилия и крови. Бей Меня по лицу, топчи ногами, заливай кровью лицо Мое?

— Я не могу представить кровь, Господи!

— Представь и бей Меня. Нас с Тобой никто не видит. Мы одни.

— О, да! Все ученики разбежались в страхе от такого ужаса. Я теряю сознание, теряю разум, и тело мое отвратительно донельзя. Ему хочется получить сексуальное удовлетворение от самого себя, и не получается. Болит голова, болят ноги, все тело мое страдает, но изнутри я еще гаже.

Тупая, ненавистная масса в непонятном озверении плюет Тебе в лицо, и еще больше звереет от этого. Мне хочется дико кричать. Кулаки мои сжимаются, и им хочется наносить удары.

Мне хочется пнуть Тебя ногой и размазать по стенке, — Я ненавижу Тебя! За что Ты так со мной поступаешь? Я верила Тебе, а Ты сделал из меня зверя. Ты поднял во мне все самое жуткое, о чем я даже никогда и не подозревала. Я считала себя чистой и доброй женщиной, а теперь как последняя скотина, готова убить Тебя, лишь бы получить освобождение от всей этой гадости во мне. Низ живота как будто заклинило, он требует удовлетворения. То, что я испытываю сейчас, оно невыносимо и отвратительно. Я ненавижу и себя и Тебя. Ну что Ты молчишь! Давай кричи! Страдай так же, как страдаю я сейчас. Молчишь! Тебе нечего сказать. Ах ти мне! Царь Иудейский. Я сейчас покривляюсь перед Тобой, я и в ножки тебе поклонюсь. Спасибо, что сделал из меня зверя! На, любуйся на дело рук Твоих. Что, не нравится? Ты чего молчишь? Ступай к толпе.

И я, вдоволь накуражившись, над Тобой, выталкиваю Тебя к народу. И все те во мне, которые, совсем недавно, стелили под ноги Твои пальмовые ветви, заревели, как стадо зверей, увидевших кровь, — Распни! Распни Его! Нам надо насытиться видом страданий Его. Крови! Крови Его! Он создал нас. Вот пусть и посмотрит, пусть почувствует Сам, каково жить нам в нашей звериной шкуре!.

О, Господи! Я не могу больше накручивать себя. Слезы льются в три ручья.

— Потерпи! Потерпи еще немного, дитя Мое! Опиши, пока свежи твои страдания и ощущения. Они истинны.

— Я не могу. У меня руки трясутся.

— Ты не исцелишь души твоей, если не пройдешь весь путь со Мною.

— Хорошо. Сейчас после слез, во мне все как будто опускается куда-то, уходит, но я еще помню, как отупевшая и совершенно разбитая душой и телом равнодушно, даже без злорадства, смотрела на муки Твои. Никакого сочувствия. Никаких ощущений.

Все во мне как будто умерло, я почти мертвая стала, — Мне не нужна жизнь. Ни Твоя ни моя. На кой мне такая жизнь! Да пропади она пропадом. Я ненавижу Тебя и себя!

— Что ты ощущаешь, в сей момент?

— Спать хочу. Не выспалась. Если бы знала, что придется пройти через такое, лучше бы и не бралась.

— Через такое ты уже проходила, когда пыталась излечить себя по Современной технологии. Просто тогда ты ничего не понимала. И как раз этого состояния ты и не ожидала сейчас. Ты вспомни, сколько дней ты ходила в этом тупом состоянии зомби, когда поднимала в себе прошлое?

— Но тогда все было иначе. Тогда я никого не ненавидела. Тогда я просто мучилась тяжкими муками и страдала так, что хотелось только одного. Умереть. Тогда я была как истукан с глазами. Я тупо копалась в земле и почти ничего не ощущала. Я не хотела ни есть, ни пить, ни спать, ни плакать, ни смеяться, ни говорить. Тогда во мне умерли все желания, кроме одной какой-то непонятной и необъяснимой и страшной муки всего существа моего. Мне даже не верится, что я могла пережить все это.

— А сейчас!

— Сейчас спать хочется.

— Сколько времени прошло с момента твоего озверения до этого момента?

— Часа три. Да, надоело мне все это. Пойду, напьюсь.

— Ну, как, напилась?

— Напилась. Мне на минуту хорошо стало. Да лучше в пьяницы уйти, чем в зверя лютого. Сейчас прилягу и ни о чем думать не буду.

— Хочешь, Я прилягу вместе с тобой.

— Мне смешно стало, а впрочем, приляг. Только толку от этого никакого, все равно я ничего не понимаю. А впрочем, сейчас вроде опять люблю Тебя. Сама не знаю за что, но люблю. А теперь опять и сама не знаю. То ли люблю, то ли нет. Знаю только одно. Оно хорошо учить сидя на небесах, а попробуй, исправь себя, сидя на земле.

Утром

— Добрый день, Господи!

— Добрый день, дитя Мое! Я вижу. Ты ожила.

— Так, Господи! Но что вчера со мной было, невозможно передать.

— Передай, как сможешь. Это важно.

— Хорошо. Я уснула после рюмочки, но когда проснулась, мне стало еще хуже. Болело все тело. Душа погружена во мрак. Ничего не понимаю! Зомби, да и только.

Мысли, тяжелые как камни, еле ворочались, — Зачем, зачем я послушала Тебя? И Ты ушел. Нет Тебя во мне. Это непереносимо. Я не выдержу. Лучше бы я остановилась в тот момент, когда душа моя была переполнена любовью к Тебе. Наверно во мне бес, и ничто на свете не исправит меня. Макушка головы болела, наверно так начинается инсульт. Низ живота тянет, и то ли хочется любви земной, то ли какое наказание послано, ничего не пойму. Ночью попыталась говорить с Тобой, ничего не получается. Я чувствую, нет Тебя со мной. А состояние становится все хуже и хуже.

Взяла Евангелие и тупо читала строчки, которые уже ничего мне не говорили. И тут я что-то вспомнила. Начала искать.

Нашла: «Сказав это, дунул, и говорит им: примите Духа Святого. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся».

И в этот момент Кто-то, как будто щелкнул во мне выключатель, и вся душа озарилась светом прозрения.

Так вот оно что! Позавчера, в своей эйфории любви ко всему миру, я полюбила всю себя с головы до ног. Полюбила весь мир в себе, и воскресли во мне все до единого. Все звери, и все насильники; все древние дикие народы, охочие до кровавых зрелищ; все худшие качества служителей всяких богов, которые, как волки лютые, бросались на Тебя во мне, но терзали тело моё. И одновременно с лютой жаждой расправы, рыдала во мне моя Мария Магдалина, скорбела Божья Матерь, плакала Мария Клеопова. Слёзы в три ручья.

Приужахнулись и скрылись, кто куда, все ученики, и только наивный Иоанн не переставал вопрошать, — Почему это, Господи! Я ничего не понимаю. При чем тут это ненормальное, сексуальное желание? Как оно связано с насилием?

Евангелие от Матфея: « И вот, завеса в храме разодралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась: и камни расселись; и гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли, и, выйдя из гробов по воскресении Его, вошли во святой град и явились многим».

Так оно и было и все до единого слова, правда. Разодралась надвое завеса в храме души моей. Расселись камни, и из них выполз потрясенный, жалкий червяк, которым стала я в тот момент. Отверзлись гробы, и многие тела усопших святых воскресли во мне. После этого я начала говорить со святыми Господа моего. Это воскресение первое. Святые вошли в храм души моей, освятили его, и уничтожили первую волну насилия. Насилие от незримых правителей душой человека, которое хранило сердце мое в запечатанном виде.

Это вот такой короткий ответ, — У человека никогда ничего не получится.

И именно это «Никогда ничего не получится» и ушло из меня при первом воскресении мертвых. Глубину этого явления, я осознала ясней через несколько лет. Здесь пишу только о том, что смогла вместить после той страшной ночи, так как толком не поняла, что же произошло со мной. И спросила Господа об этом.

Он сказал, — Вспомни, какой любящей ты ушла от Меня в последнюю ночь? Ты возлюбила всю себя. И когда ты возлюбила всю себя, ты возлюбила весь мир вселенной, потому что вселенная в тебе.

— О, Боже! Во мне произошло разделение. С одной стороны нижний мир во главе со своим хозяином, с другой стороны мир горних только в одном Лице. Вот сейчас я чувствую всей душой какую-то великую трагедию мира, но не могу ничего понять. Только любовь заливает всю душу, и я изнемогаю. О, мой Господи! Ты двулик?

— Дитя Мое! Ты все поймешь в свое время. И что сможешь вместить, вместишь. А пока опиши только твои ощущения.

— Я уснула, а утром проснулась и обрадовалась, как ребенок. Ты опять со мной, и я опять человек. Я не зомби. И только тут я поняла, почему Ты сделал вид, что испытания мои кончились. Ты не хотел пугать меня. Я поняла, почему нужно точно и последовательно шаг за шагом идти вслед за Тобой по пути исцеления, не отклоняясь ни вправо, ни влево. Это путь по лезвию бритвы. И Евангелие от Иоанна описывает этот путь с необыкновенной скрупулезностью и точностью только для того, чтобы человек смог удержаться и не упасть, следуя за Тобой над страшной пропастью тьмы и ужаса ада. Я поняла, почему мне нужно было пройти этот страшный путь испытания. Я вспомнила, что Ты говорил о настоящем страдании, которое мне еще предстоит испытать.

Но что оно будет именно такое, мне не приснилось бы и в страшном сне. Вот почему Ты пропитал меня такой глубокой верой. Ни за что, ни за какие блага жизни, даже неверующий человек не решился бы на то, что я сделала по воле Твоей. Это был необходимый процесс исцеления человека от страшного наследия прошлого. Но, честно говоря, вчера я так не думала. Я думала, что никогда уже больше не придешь Ты ко мне, и я так и останусь жить с этой невыносимой болевой ношей.

— Теперь ты не обижаешься на Меня за те страдания, которые тебе довелось испытать, проверяя на себе крестный путь Мой.

— О, нет!

— Теперь ты понимаешь, что только Я могу провести возлюбленного Мною человека по лезвию бритвы.

— Да! Для меня это просто непостижимо. И я у ног Твоих, но…

— Я знаю твоё «но». Ты никак не можешь опомниться от пережитого ужаса. И ты хочешь спросить, зачем Я провел тебя через это. Я хотел, чтобы ты воочию убедилась, что есть настоящая тьма, что есть настоящее страдание.

Я сделал это для того, чтобы ты поняла, какой бушующий мир живет в тебе, и как он может погубить тебя, если ты не веришь в имя Моё.

Я сделал это для того, чтобы ты поняла истину, и чтобы она тебя потрясла. И ты содрогнулась так же, как задрожала земля, как застонало небо, как разодралась надвое завеса в храме. Застонали даже камни, но только не человек, которого Я хранил до времени от познания настоящей истины.

А теперь скажи, как ты понимаешь твоего зомби на сегодня.

Глава 16. Зомби

— На сей раз я могла есть, пить, спать, говорить. Но то страдание, которое я испытывала, описать просто невозможно. Такое впечатление, что внутри моего тела дышит только желчь.

— Хорошо. Ответь Мне. Ты пошла бы в этом состоянии за любым, кто пообещает спасти от этого?

— Пошла бы за любым. Кто угодно, хоть человек, хоть Бог, хоть черт, лишь бы спас от невыносимых мучений.

— А когда ты становилась зомби, проверяя на себе Современную технологию, ты продолжала верить этой технологии?

— Да. Только надежда на нее и поддерживала во мне слабую веру в исцеление. Кажется, поняла. Кто меня загнал в это состояние, тот и стал моим хозяином.

— Но почему, все-таки, ты уцепилась за эту технологию?

— Там вся технология начинается с покаяния. Она начинается с первого этапа очищения, который смышленые люди скопировали с Евангелия. О покаянии знают все секты, но куда идти дальше, ясно не представляет никто.

— Хорошо. Посмотри еще. В любую секту уходит только очень неблагополучный человек. Уходит тот, у кого очень плохо с состоянием души. Но этот человек, однако, искренен. Он явно идет за помощью. Он приходит не туда, и это его беда.

— Да. Была бы моя воля теперь, я всех бы отправила к Тебе.

— Хорошо. А теперь опиши, как можешь, состояние здоровой души.

— Это можно сравнить с аквариумом для рыб, когда в него подают воздух.

— Пузырьки воздуха играют, проникают в воду и лопаются с веселым смехом. Вся душа начинает играть, как эти пузырьки. И радость. Непередаваемая радость жизни. И все вокруг тоже начинает играть и искриться, и люди вокруг становятся милыми и симпатичными. Это похоже на счастливую любовь.

Кажется, поняла. Кто подарил мне это состояние, Тот и становится Хозяином души моей.

— Хорошо. А теперь опиши твое состояние, когда ты жила в позе атеистки.

— Полной атеисткой не могу себя назвать, потому что я всегда говорила, что у меня мой Бог.

Тогда, когда я говорила что у меня мой личный Бог, состояние души постоянно менялось. И очень влияло окружение. Кажется, поняла. Когда нет глубокой веры, то внешнее окружение и становится моим хозяином. Стало быть, хозяевами моей жизни были сначала люди, потом Современная технология, а потом Ты.

— А сама себе хозяйкой ты когда-нибудь была?

— Теперь думаю, что нет. У меня была только свобода выбора. Я сама могла выбрать только хозяина моей жизни. Либо я животное и живу только инстинктами. Либо я человек и живу по тем законам, которые посеял во мне внешний, видимый человек. Либо я Человек и живу по Твоим незримым законам. Но и тут получается, что свобода выбора у меня всегда была очень сумбурная. Я в один день могла жить и инстинктами, и человеческим воспитанием, и мыслями умерших, и Твоим вдохновением.

— Так чем отличаются мысли мертвецов, от Моей мысли?

— Мысли мертвецов, это отравленная вода болота, покрытая тиной. Это все то, что уже давно не движется. Твои мысли, это вода, постоянно подпитываемая кислородом. Он обогащает бегущую воду, и жизнь искрится и играет миллиардами цветов и оттенков и все они животворны и божественно прекрасны.

Спасибо! Спасибо, Господи! Но у меня появилась такая масса вопросов после моего исхода, что я просто тону в них.

— Спрашивай.