Так вот. Наследственность и припадки свидетельствуют о моем предрасположении к психической болезни. И она началась, незаметно для самого меня, много раньше, чем я придумал план убийства. Но, обладая, как все сумасшедшие, бессознательной хитростью и способностью приноравливать безумные поступки к нормам здравого мышления, я стал обманывать, но не других,
как я думал, а себя. Увлекаемый чуждой мне силой, я делал вид, что иду сам. Из остального доказательства можно лепить, как из воска. Не так ли?
Неточные совпадения
А дома, оставшись один,
я смеялся и
думал,
какой я удивительный, прекрасный актер.
И
мне страшно
подумать, что вся моя жизнь была обманом, что всю жизнь
я был безумцем,
как тот сумасшедший актер, которого
я видел на днях в соседней палате.
Положение было
как раз такое, при котором
я мог совершить любое беззаконие и не потерять уважения окружающих.
Я смотрел на людей и
думал: если
я захочу,
я могу убить этого и этого, и ничего
мне за то не будет. И то, что
я испытывал при этой мысли, было ново, приятно и немного страшно. Человек перестал быть чем-то строго защищаемым, до чего боязно прикоснуться; словно шелуха какая-то спала с него, он был словно голый, и убить его казалось легко и соблазнительно.
Я говорил ясно, точно, отделывая фразы;
я смотрел в то же время на стрелку часов и
думал, что, когда она будет на шести,
я стану убийцей. И
я говорил что-то смешное, и они смеялись, а
я старался запомнить ощущение человека, который еще не убийца, но скоро станет убийцей. Уже не в отвлеченном представлении, а совсем просто понимал
я процесс жизни в Алексее, биение его сердца, переливание в висках крови, бесшумную вибрацию мозга и то —
как процесс этот прервется, сердце перестанет гнать кровь и замрет мозг.
Но когда
я понял… Сперва
я подумал, что эту фразу сказала Марья Васильевна, потому что
как будто был голос, и голос этот
как будто был ее. Потом
я подумал на Алексея. Да, на Алексея, на убитого. Потом
я понял, что это
подумал я, — и это был ужас. Взяв себя за волосы, уже стоя почему-то на середине комнаты,
я сказал...
Пока мое «
я» находилось в моей ярко освещенной голове, где все движется и живет в закономерном порядке,
я понимал и знал себя, размышлял о своем характере и планах, и был,
как думал, господином.
С привычной и не угасшей еще верой в то, что можно что-то знать,
я думал, что нашел источник своих безумных желаний. Очевидно, желание ползать и другие были результатом самовнушения. Настойчивая мысль о том, что
я сумасшедший, вызывала и сумасшедшие желания, а
как только
я выполнил их, оказалось, что и желаний-то никаких нет и
я не безумный. Рассуждение,
как видите, весьма простое и логическое. Но…
И
я сказал себе: «Надо об этом
как следует
подумать», — но так и не
подумал.
Катерина. Как, девушка, не бояться! Всякий должен бояться. Не то страшно, что убьет тебя, а то, что смерть тебя вдруг застанет, как ты есть, со всеми твоими грехами, со всеми помыслами лукавыми. Мне умереть не страшно, а
как я подумаю, что вот вдруг я явлюсь перед Богом такая, какая я здесь с тобой, после этого разговору-то, вот что страшно. Что у меня на уме-то! Какой грех-то! страшно вымолвить!
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими:
я, брат, не такого рода! со
мной не советую… (Ест.)Боже мой,
какой суп! (Продолжает есть.)
Я думаю, еще ни один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай,
какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Анна Андреевна.
Я думаю, с
каким там вкусом и великолепием даются балы!
«Ах, боже мой!» —
думаю себе и так обрадовалась, что говорю мужу: «Послушай, Луканчик, вот
какое счастие Анне Андреевне!» «Ну, —
думаю себе, — слава богу!» И говорю ему: «
Я так восхищена, что сгораю нетерпением изъявить лично Анне Андреевне…» «Ах, боже мой! —
думаю себе.
Городничий.
Я сам, матушка, порядочный человек. Однако ж, право,
как подумаешь, Анна Андреевна,
какие мы с тобой теперь птицы сделались! а, Анна Андреевна? Высокого полета, черт побери! Постой же, теперь же
я задам перцу всем этим охотникам подавать просьбы и доносы. Эй, кто там?
Хлестаков. Ты растолкуй ему сурьезно, что
мне нужно есть. Деньги сами собою… Он
думает, что,
как ему, мужику, ничего, если не поесть день, так и другим тоже. Вот новости!