Ничего не ожидай, ничего не ищи, ничего не осмысливай – бессмертные
японские поэты написали строки, которые, казалось, шлифовались и шлифовались до тех пор, пока не засверкали, как остриё самурайского меча или камни в горном ручье.
Рифмы нет, но звуковая и ритмическая организация трёхстишия – предмет большой заботы
японских поэтов.
Для
японских поэтов преодоление христианских иллюзий и возвращение к национальной традиции было закономерно, ибо для них буддизм был не самодовлеющим религиозным учением, а путём к познанию ego и всего окружающего мира.
Воспринятое из буддизма осознание мира как юдоли скорбей и жизни как эфемерного сна, длящейся иллюзии накладывает отпечаток на все творения
японского поэта, сообщая им минорное звучание.
Границей перемены угла зрения на события – с фарсовости на трагизм – становится цикл «Шесть романсов на стихи
японских поэтов», вполне «автографический» по звучанию.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: подсачек — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Отсюда возникает некоторая аллегоричность стихов не только императора, но и других известных
японских поэтов.
Поэтому для древних
японских поэтов стихотворение было чем-то вроде заклинания, с помощью которого они хотели повлиять на мир.
– Это трёхстишие какого-то
японского поэта.
Шесть романсов на слова
японских поэтов для голоса с оркестром.
Ну просто не сможет европейский поэт вместить в 31 слог то, что сможет вместить иероглифами
японский поэт.
Во второй половине 20 века
японские поэты образуют новые товарищества и секции.
Начал он издалека, они это любят. Как, мол, поживает великий
японский поэт. Ну и прочая такая розовая помада с блеском.
А намекнёшь, что это цитата из стихов древнего
японского поэта, все сразу вздохнут и найдут в этом глубокий смысл.
Так сказал
японский поэт XII века.
Меня больше тянет, как тех же любимых мной старых
японских поэтов и графиков, созерцать потаённый ручеёк, цветок, ничтожную травинку, в которых отражается вся наша вселенная.
В эксперименте «Брэйн/майнд булитин» различным группам американцев предлагали запомнить три рифмы: из традиционной японской колыбельной, из стихотворения современного
японского поэта и из рифмованной тарабарщины.
Начну, пожалуй, с «Покемоникона», знаменитого запретного сочинения безумного
японского поэта, не помню как его зовут.
Когда-то один
японский поэт написал стихотворение всего из двух строк, и сказано в нём, что в заснеженном лесу расцвели цветы на ветвях сливы.
– Там что-то для флейты… фортепиано… что-то про море, песок, слёзы… что-то на стихи какого-то
японского поэта… этот, как его…
– Нет, это было написано многие века назад древним
японским поэтом о своей возлюбленной под полной луной.