И на кого падал взгляд этих прекрасных глаз, тому становилось легче дышать – людей словно наполняли свежие силы, а
собственные горести начинали им казаться не столь ужасными.
В общем, возвращалась домой я крайне заинтригованная. Даже умудрилась на время забыть
собственные горести.
Ему попалась сильфида, настолько озабоченная
собственными горестями, что ей совсем не до него.
– Ну хоть отвезите, – смеюсь в ответ. С ним легко. Настолько легко, что
собственные горести тускнеют и растворяются в воздухе.
– Там старуха нам не страшна, – услышала она снова голос похитительницы, хотя и не особенно прислушивалась к её болтовне, а скорее смаковала
собственные горести и обиды.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: пастушить — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Ответ долго не заставил себя ждать, то что он заметил, привело его в такой шок, что все
собственные горести позабылись мигом!
Собственные горести ненадолго отошли на второй план.
Что делать? – у меня такая несчастная натура: истерзанный, убитый, исколесованный
собственными горестями, я ещё могу терзаться и мучиться чужими.
Но у неприкаянных душ есть такое невероятное свойство – способность узнавать подобных себе и сближаться с ними, умножая
собственные горести.
Таким образом, вспоминая
собственные горести и унижения, мы можем сочувствовать тем, кто попадает в аналогичные ситуации, можем ставить себя на их место (всегда, разумеется, в несколько пиквиковском смысле).
Топят
собственные горести, читая о чужих.
Её
собственные горести снова стали меркнуть, словно была ещё надежда на чудо.
Собственные горести забылись моментально.
Мои
собственные горести заслонили от меня всё остальное.
Разыскать в уголке листа условный значок, убедиться, что он написан карандашом её собственной рукой полтора года назад, удостовериться, что нотный лист взят из тетради, которую она некогда отдала как опознавательный знак, было делом одной секунды, и умиление, которое она испытала, получив это напоминание об отсутствующем и несчастном друге, заставило её забыть
собственные горести.