Это потом, когда
печали остались далеко позади, я задумался, в чём же было отличие этого человека от всех прочих, которых я видел напротив себя в разных местах, где я вопрошал, беседовал о смысле жизни.
Чего ради это, в подлинное себе наставление приняв, не делай никому такого угождения, из которого бы тебе самому печаль произойти могла, поскольку лучше другого отпустить с неудовольствием, чем самому в
печали остаться.
Пусть
печаль останется в прошлом.
Казалось, что всё его
печали остались в прошлом и больше не имели значения.
Но внезапно она подняла голову. Увидев его, её лицо стало немного живее и радостнее. Тоже произошло и с глазами, но
печаль осталась и в них.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: таймшит — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
– Я счастлив, что все
печали остались в прошлом. Но скажите, правдивы вы ли последние слухи?
Вот так и в поезде: все проблемы и
печали остаются далеко позади, а впереди только хорошее.
Её мысли словно прояснились, а все
печали остались где-то в далёком прошлом.
Из
печалей осталось только то, что в туалет я попасть не успел, он закрылся по расписанию на замок.
Потом, в лесу, он уже не улыбался, но зловещая
печаль осталась.
Потому что проклятье двуликости исчезло, потому что рядом шел человек, который ради них двоих смог перевернуть вверх дном все мироустройство, потому что тревоги и
печали остались позади.
И как бы жарко не палило солнце, она не растает, её
печаль останется с нею…
Под нежные переливы и стрекот сверчков, под шёпот ветра… С ним тревоги и
печали оставались позади.
Она отличалась весёлым нравом; единственной
печалью оставалась бездетность.
Твои обиды и
печали остаются в прошлом…
Какой-то отпечаток
печали остался в его душе.
Печаль осталась на кресте.
Впрочем, эта
печаль оставалась только моей печалью.
Но в этой
печали остаётся малая толика радости и надежды, свет которой никогда не гаснет.
Нет, тут далеко не всё так уютно и духоподъемно (не удержаться этого «духо-», для равновесия «грустьless» – «духless»), но даже
печаль остаётся смягчённой до полутонов, что не лишает её глубины и искренности.
Казалось, течение времени замерло навсегда в этом райском месте, и все беды, все
печали оставались в прошлом, там, на безумно далёком и вряд ли существующем в этой реальности материке за океаном.