Рефлексия этих переживаний делает их постоянным сопровождением всех жизненных процессов, бытия
конкретного пациента.
Зная личный ответ
конкретного пациента или вообще любого человека на экзистенциальный вопрос, который ставит перед ним жизнь, – иными словами, его собственный культ, которому он служит, мы сможем понять его.
Другая заключается в том, чтобы эти технологии использовать и реализовывать для пользы
конкретному пациенту.
Такой анализ сродни измерению средней температуры по больнице и стремлению на основании полученной цифры – 37 градусов – делать выводы о самочувствии
конкретного пациента.
Уникальность жизни
конкретного пациента (в т.ч. «жизни с болезнью») не сводима к общим схемам и стандартам и предполагает понимание и принятие субъективного мира пациента и позитивных аспектов его личности (основа реализации принципа «лечить больного, а не болезнь»).
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: панорамирование — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Доказательная медицина (медицина, основанная на доказательствах) – это сознательное, чёткое и рассудительное использование имеющихся лучших доказательств в принятии решений о помощи
конкретным пациентам (К. Хенеган, 2013).
Развитие этих технологий всё больше включает в себя таргетированные лекарства и технологии, сфокусированные на болезни и проблеме
конкретного пациента.
Именно для них написана данная книга, в которой информационный раздел представлен клиническим, клинико-морфологическим разбором
конкретных пациентов с сахарным диабетом, предложены правила формулировки диагнозов и алгоритм диагностики и лечения.
Исследуя состояние иммунитета у
конкретного пациента специалисты фиксируют, произошла ли системная активизация иммунитета или, наоборот, снижение защитных сил (иммуносупрессия).
Представление о пациенте с позиции целостного человека, бытийных возможностей
конкретного пациента, его «бытия-в-мире».
В одном из исследований некоторые субпопуляции пациентов были сгруппированы в полноценные категории [27], и такое разделение поможет решить, какие схемы лечения с наибольшей вероятностью подойдут
конкретным пациентам.
Теперь мне следовало бы рассмотреть эволюцию современной системной терапии, которая больше не задаёт вопрос: «Почему
конкретный пациент ведёт себя таким странным, иррациональным образом?», но скорее спрашивает: «В каком типе человеческой системы это поведение имеет смысл и, может быть, является единственно возможным поведением?», и ещё: «Какие попытки решения данной проблемы до сих пор предпринимала система?».
Эти ситуации весьма интересны с точки зрения теории, но меня больше заботит клиническая практика, и потому основное внимание я обращаю на то, как функционируют защитные организации в ходе конкретных сеансов анализа
конкретных пациентов.
Это значит, что экзистенциально-аналитический терапевт должен отойти на задний план, сохранять скромность и увидеть, что именно
конкретный пациент в его нынешних обстоятельствах в состоянии понять, пережить, решить, сделать.
Можно перечислить несколько причин хронизации боли: неадекватное лечение, когда врач не утруждает себя в необходимости разобраться с каким типом боли к нему обратился
конкретный пациент; та же ситуация и с самолечением – позднее обращение к врачу, неадекватное (если существует адекватное) самолечение или самостоятельное прекращение лечения, назначенного врачом; ну и, конечно же, изначально неправильно выставленный диагноз.
Простыми словами: лечение проходит по шаблону, единому протоколу, без учёта анамнеза
конкретного пациента.
Попыток найти реальный источник проблем у
конкретного пациента обычно даже не предпринимается.
Лицо, осуществляющее в соответствии с инструкцией по применению сборку и регулировку медицинского изделия, выпущенного в обращение иным лицом и предназначенного для применения
конкретным пациентом, не является изготовителем, если сборка и регулировка не изменяют предусмотренного применения медицинского изделия.
Далее следует пассаж о недопустимости использования собственных ожиданий в отношении
конкретного пациента.
Однако подобное впечатление обманчиво, и попытки обойтись без врачей в качестве посредников между знаниями, накопленными медицинской наукой, и нуждами
конкретного пациента, бывают небезопасны.
При выборе метода психотерапии для
конкретного пациента вопрос о том, что ищет пациент – частичный смысл или смысл жизни, – может оказаться решающим.
– Это тоже весьма занимательно, однако вы правы. Меня интересует
конкретный пациент.
Поэтому если вам кажется, что вы узнали какого-то
конкретного пациента, будьте уверены – не узнали.
Ведь чтобы понять, можно ли записать симптомы
конкретного пациента на счёт дефицита железа, нужно уметь найти его признаки в анализах.
Я оказался в состоянии предсказывать, какие верные и ложные интерпретации
конкретный пациент сделает в ответ на определённую ситуацию.
Такие врачи рассматривают результатом врачебного приёма не предоставление медицинских услуг в пациенточасах, а предложение лечебно-диагностических мероприятий по решению конкретной проблемы здоровья
конкретного пациента.
Таким образом он демонстрирует, что внимание врача должно быть сконцентрировано на анализе состояния
конкретного пациента, а не на поиске, или, говоря иными словами, подборе «подходящей» болезни.
Ориентация врача на поиск лишь материального субстрата заболевания без учёта психосоматического единства
конкретного пациента суживает диагностический подход врача, не позволяя ему понимать и видеть возможные пути терапии [9].
Специалисты психиатры работают преимущественно не с групповым, а с персонифицированным бредом, т.е. бредом
конкретного пациента со всеми его морально-этическими и личностными особенностями.
Иногда людей обманывают в курортных отелях, продавая им процедуры, которые в реальности
конкретному пациенту не нужны.
Почему это более понятно для врача – возникает образ
конкретного пациента.
Это именно «грубо говоря», то есть, пример, а не рекомендация
конкретным пациентам, обратите, пожалуйста, на это внимание.
Изучая историю болезни пациента, психолог преследует следующие цели: во-первых, знакомство с данными истории жизни и болезни пациента, позволяющее сориентироваться в психическом состоянии больного, во-вторых, выяснение задачи, которую перед ним ставит психиатр, и в-третьих – построение стратегии и тактики исследования
конкретного пациента.
Его можно ещё раз расширить: в зависимости от формы патологии и специфики общения с
конкретным пациентом терапевт всегда немного «модифицируется».
Индивидуальный характер протекания заболевания у
конкретного пациента становится скорее досадным препятствием для «подгонки» отдельно взятого клинического случая под ранее заготовленные лечебные схемы.
При выборе медикаментозного лечения
конкретного пациента необходимо учитывать и противопоказания к применению антигипертензивных лекарственных средств (табл. 1.12).
Выбор одного из методов лечения, а также количество психотерапевтических сессий, формат и интенсивность лечения определяются исходя из клинической картины
конкретного пациента, его мотивации на лечение (внутренней картины болезни) и социально-бытовых условий (сформировано ли ограничительное поведение в результате болезни).
У нас существует давняя традиция подробно обсуждать всех наших пациентов на еженедельных собраниях лечащих врачей, где мы тщательно отслеживаем, насколько эффективно различные формы лечения помогают
конкретным пациентам.
Психоонкологическое вмешательство может применяться в самых разных ситуациях в зависимости от типа патологии, лечения, фазы болезни
конкретного пациента.
Психоонкологическое вмешательство может применяться в самых разных ситуациях, в зависимости от типа патологии, лечения, стадии заболевания и индивидуальных особенностей
конкретного пациента; это требует тщательной оценки потребностей человека и предложения конкретных и разнообразных стратегий вмешательства.
Важнейшим компонентом повышения эффективности медицинской услуги для истинного излечения
конкретного пациента может быть, во-первых, вычисление патологических параметров.
Знаете, бывают периоды, когда приёмы гипноза и терапии сидят где-то даже не в голове, а в кончиках пальцев рук; когда не приходится специально думать, выбирая для
конкретного пациента конкретный метод – всё появляется само.
Представленный алгоритм выбора психотропного препарата и создания индивидуальной схемы лечения для
конкретного пациента позволяют достичь наиболее точного подбора лекарственных средств, обеспечивающих наибольшую адекватность терапевтического воздействия.
Выбор препарата для
конкретного пациента определяется многими факторами.
А это совершенно не так, и ответ на самый волнительный с точки зрения
конкретного пациента вопрос «что делать?» – в смысле «как лечить?» – принципиально зависит от ответа на вопрос, больше всего волнующий врача: «кто виноват?».