Этой цели в конечном итоге подчинено и наше путешествие по страницам
евангельского текста, которое мы начинаем в настоящей книге.
Адресованность
евангельского текста – одна из главных его чёрт.
Разбору
евангельских текстов в книге предшествует краткая история и анализ современного состояния новозаветной науки, а также описание источников, с которыми мы будем работать в этой и последующих книгах серии.
Часть
евангельского текста принадлежит самим очевидцам событий – апостолам от двенадцати.
Задача, которая ставилась многими учёными XIX и XX веков, – оторвать
евангельский текст от его церковной интерпретации – сама по себе является методологически ошибочной.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: подтачиваться — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Мы будем также обращать внимание на ветхозаветную предысторию
евангельских текстов и событий.
О том, как создавался
евангельский текст, и о взаимозависимости между евангелистами-синоптиками существует обширная литература, содержащая немало гипотез.
С этой целью учёными производилась декомпозиция
евангельского текста – расчленение его на части ради отделения предполагаемого аутентичного ядра от позднейших напластований и комментариев.
Очень немногие слова
евангельского текста сохранены по-гречески, причём это обыкновенно названия предметов, неизвестных южным славянам; но в то же время ни одно из отвлечённых понятий и ни один из поэтических образов оригинала не подверглись искажению, и переводчики нашли для них надлежащие выражения.
Стало быть, смысл
евангельского текста в том, что в делах, которые не могут нас сильно затруднить, следует не настаивать на нашем праве, а напротив, уступать даже больше, нежели требует противная сторона, чтобы всем стало явно как наше терпение, так и наше милосердие.
Не случайно в
евангельских текстах столько раз употребляются слова «соработник» и «работник».
Это политизация
евангельского текста.
При этом основной принцип построения «гармонии» четырёх
евангельских текстов таков: если одно и то же событие описано более чем один раз в разных контекстах, значит это событие происходило несколько раз.
Первоначальная вариативность
евангельских текстов.
Кроме всего прочего у него своя, свободная интерпретация
евангельских текстов.
Однако позднейшие толкователи
евангельских текстов не сумели правильно воспользоваться этим бесценным сокровищем.
И здесь мы пока оставим
евангельский текст и сделаем небольшой экскурс в патристику.
Опытные толкователи истории о динарии кесаря обращают внимание на одну тонкость
евангельского текста, которая гораздо отчётливее просматривается в тексте на греческом языке.
В этот час
евангельский текст тронет её по-другому, потому что она пережила это и знает, что значит потерять ребёнка.
Это не просто странно для монументальной живописи треченто – избежать
евангельского текста в таком случае, это вопиюще странно по отношению к принципам морализаторства эпохи.
Автор зовёт читателя не просто прочитать – прожить
евангельский текст, осознав его реальность вплоть до малейших подробностей, буквально увидеть и ощутить то, о чём он повествует.
Оправдание смертной казни
евангельскими текстами производит впечатление кощунства.
Специфика каждого из
евангельских текстов зависит от личностных особенностей авторов.
По словам настоятеля, народ православный был тогда очень слаб в понятиях веры, мало кто читал и знал
евангельские тексты.
Так, если исходить из анализа
евангельского текста.
Сдержанная манера музыкального рассказа напоминает скорее чтение
евангельского текста, чем его драматическое воспроизведение, словно искусство отступает перед подлинностью и значимостью этого события для человеческой истории.
Считается, что именно в этом небольшом
евангельском тексте кратко изложены основные принципы христианского учения.
Например, услышав где-то вдалеке пение птицы, люди уверенно заявляют: «Это кричит петух, эти звуки мы слыхали и раньше!» Точно таким же способом врач распознаёт болезни, автослесарь ищет поломку в двигателе, любитель музыки узнаёт знакомую мелодию, а исследователь-библеист толкует
евангельские тексты.
Но нельзя сделать одного: нельзя полностью переиначить
евангельский текст.
Оно раскрывается, священник читает
евангельский текст – одно из одиннадцати евангельских чтений, положенных на воскресной утрени.
А может, все известные
евангельские тексты просто народное былинное мифотворчество угнетаемого народа, которое отражает его мечты на освобождение от гнёта – внешнего (Римской империи) и внутреннего (собственных жрецов).
По мысли композитора, произведение не должно быть прямой иллюстрацией
евангельского текста.
Мы считаем, что для подобного рода мнения нет достаточных оснований, если верить
евангельским текстам.
Получается, с самых первых строк
евангельского текста мы сталкиваемся с недостоверностью: древние кодексы содержат ошибку, которую, судя по всему, совершил автор, когда начал цитировать стихи.
Во-вторых, я вовсе не о том, не о
евангельском тексте говорю.
На ковре висел
евангельский текст на английском языке: «Blessed are the peace manners» [ «Блаженны миротворцы»] – надпись, бывшая во время кончины моего любимого воспитателя англичанина Mr.
Приведу наглядный пример того, как психологическое видение смысла помогает в процессе расшифровки
евангельского текста.
В
евангельском тексте повествование об этом чуде занимает почти что целую (11-ю) главу.
Следует напомнить читателю, что и в
евангельском тексте отсутствует какая-либо (даже самая общая) информация о внешности «главного героя».
Евангельский текст имеет реальную духовную силу, особенно на церковно-славянском языке.
Их экзегеза
евангельских текстов, как и интерпретация догматов, с самого начала оказывается за пределами христианской веры.
Затем между ними произошёл диалог, точно и полностью воспроизводящий общеизвестный
евангельский текст.
Парафраза церковнославянского
евангельского текста.
Всё большее внимание уделяется
евангельскому тексту как таковому, а не различным гипотезам относительно того, из каких клочков «традиции» он мог сложиться.
Евангельский текст должен был из чувственного стать духовным.
Подходит к людям, произносит
евангельские тексты.