За окнами
дома ветер завывал так, как и положено в декабре, но мысль о том, что не за горами уже весна, всё равно как-то грела.
Я резко подняла взгляд, когда ворвавшийся в
дом ветер разметал бумаги по чердаку, а вдалеке послышался раскат грома.
По всему
дому ветер гонял отсыревшие листы бумаги с размытыми письменами.
А здесь ещё пробегающий временами над крышей
дома ветер напоминал своим шелестом о тех далёких волшебных временах…
Даже в крепких каменных городских
домах ветер так завывал в дымоходе, что испуганные горожане жались друг к дружке и осеняли себя крестом.
Вечерело, над
домами ветер растягивал облачка чёрного дыма.
Не скрипели на ветру ставни с дырами-прорехами, не выл в заброшенных
домах ветер. Ничего этого не было.
По мере приближения к
дому ветер крепчает, а ход кораблей падает.
У старшего брата такой сильный удар получился, что полетел камень над домами со свистом, перепугал людей и животных, крыши с
домов ветром снесло, в садах с деревьев листья и плоды слетели.
На подходе к крыльцу
дома ветер усилился.
От
дома ветер относил клочья серого дыма.
–
Дом ветра надёжно защищён, как и этот дом.
Часто просыпался от сильных повреждений
домов ветром, правда уже домами назвать сложно, ветки да шалаши и сгнившие деревья.
В путанице многоэтажных
домов ветер вяло пошатывал обломанными качелями, с силой вырываясь на широкий путепровод между центральной частью города и юго-западными микрорайонами, затрудняя движение через мост редких прохожих, решивших сэкономить на проезде, и вовсю сопротивляясь торопящимся маршруткам.
Потом за стол сели женщины и дети, а мужиков из
дома ветром сдуло.
– Ты прав, мой друг. В нашем
доме ветер гуляет, словно хозяин.
Потому что в
доме ветра нет и давление выше.
Соседние узкие улочки с приземистыми
домами ветер тоже продувает насквозь, как дырявый кафтан.
Капюшон надёжно укрывал короткостриженую голову от свистящего между двумя высотными
домами ветра.
В первую мою ночь
дома ветер оторвал металлический пласт от крыши, но унести не смог, а только громыхал им в темноте, как посланец из ада, рвущийся в дом почему-то сверху.
По дорожкам перед
домом ветер гонял тополиный пух, а на спинке скамейки сидел сизокрылый голубь, его крылья переливались на солнце.
Краска на резных наличниках облупилась, на одном
доме ветром сорвало часть крыши, в ещё одном было разбито стекло, которое, как смогли, заколотили доской, и везде были заметны следы запустения.
За
домами ветер усилился.