Записки из тёмного района

Алексей Тот-Самый, 2023

Книга о непростом поколении девяностых-нулевых. О тех, чьи детство и юность формировались в условиях постсоветского хаоса. Противоречивый облик молодёжи с окраин, увековеченный в череде коротких рассказов. Обитатели типичного для тех лет «Тёмного района», проходят через суровую школу улиц, пытаясь скрасить свой однообразный досуг сомнительными развлечениями. Атмосфера поселковых будней девяностых-нулевых с предельной точностью оживлена на страницах данного произведения.

Неказистые будни малолетнего курильщика

Пообедав, Леонид собрался на прогулку. В поисках одежды, как обычно, была задействована мама. Пока она искала подходящее «обмундирование» для сына, он вытащил поролоновые затычки из оконной рамы и, повернув ручку, открыл окно. В тепло нагретой комнаты дерзко ворвался осенний холод. На дворе хозяйничал зябкий октябрь.

С высоты был виден широкий двор, щедро усыпанный жёлтой листвой. Лужи в пробоинах асфальта покрылись тонким слоем льда. Ночью были первые заморозки.

Всё это могло бы выглядеть красиво, если бы не соседствовало с бесконечными рядами мрачных гаражей и серыми зданиями громадного завода.

Где-то вдалеке на территории предприятия из-за серых построек торчали две красно-белые трубы. Из них в хмурое осеннее небо вырывался такой же хмурый серый дым. За задымлённой атмосферой бледнели какие-то невзрачные жилые дома. До боли знакомый пейзаж…

— Ты чего окно раскрыл? Не май месяц! — вошедшая в комнату мама прервала осмотр территории, — вот эти штаны надень и куртку осеннюю. Там холодно!

— Ага, — кивнул Леонид и захлопнул окно.

Выйдя в коридор, Лёня направился к входной двери, надевая куртку прямо в движении. Проходя мимо зала, через открытую дверь он увидел отца. Тот беззаботно курил в открытое окно. Не спеша и с явным наслаждением он делал затяжку за затяжкой.

Парнишка остановился возле дверного проёма и более внимательно посмотрел на эту картину. Обоняние тут же уловило свежесть осенней прохлады, которую разбавлял запах курева. Вот он, его отец, курит в окно, не боясь быть наказанным, потому что взрослый и делает то, что хочет. Батя может выпить, может покурить, и никто не сможет сломить его волю. От него веет силой и вседозволенностью.

А что бы было, если бы так же в окно покурил Леонид, которому едва исполнилось четырнадцать? Последствия были бы печальными.

— Слава, опять ты куришь в комнате? Выходи хоть на балкон, — завидев курящего отца, сделала замечание мама.

— Ага, — безразлично ответил курящий мужчина и, сделав ещё несколько глубоких затяжек, воткнул сигарету в стоявшую на подоконнике чёрную пепельницу. После он выпустил струю дыма в бодрящий холод октября и захлопнул окно.

Лёня продолжил движение и, подойдя к двери, быстро надел ботинки. Он торопился, ведь там, за пределами квартиры, вне родительского контроля была его собственная подростковая жизнь. Жизнь, в которой он был таким же взрослым и независимым, каким казался ему его отец с сигаретой у раскрытого окна.

— Перчатки возьми и, если ноги промочишь, приди, переоденься, не ходи с мокрыми ногами, — давала наставления мама, наблюдая за тем, как Леонид, не совсем успешно завязывает шнурки.

— Да знаю, знаю, — буркнул четырнадцатилетний сын и, кое-как завязав шнурки, открыл входную дверь, — ну, я пошёл…

В подъезде пахло сигаретами. Между этажами, стряхивая пепел в железную банку из-под консервов, курил сосед. Самодельная пепельница была примотана проволокой к перилам, а сосед в шортах и пожелтевшей белой майке сидел на корточках.

Замкнутое бетонное пространство было окутано густым едким дымом, а мужик задумчиво втягивал его в себя, впиваясь губами в рыжий фильтр окурка. На вид ему было примерно столько же лет, сколько и курившему в окно бате Леонида.

Мужик не прятался и не боялся, так как тоже являлся взрослым. Его блаженный вид отдавал расслабленностью и удовлетворённостью. Сосед не спешил возвращаться в квартиру и на волне своих взрослых дум с наслаждением растягивал свой перекур.

Леонид слегка кивнул в знак приветствия и вызвал лифт. Сосед качнул головой в ответ и, продолжая сидеть на корточках, снова затянулся. Обоняние вновь уловило крепкий «аромат» курения.

В подростковом уме Лёни этот запах ассоциировался со свободой и независимостью. Курить — значит быть взрослым. Быть взрослым — значит быть сильным и свободным. Простая и понятная формула.

Двери лифта открылись, и, войдя в исписанную маркерами кабину, парнишка нажал на кнопку первого этажа.

* * *

Выйдя из лифта, Лёня не спешил покидать подъезд. После закрытия дверей он замер и прислушался. Убедившись, что никто не спускается по ступенькам сверху и не заходит в подъезд с улицы, подросток присел на корточки возле почтовых ящиков и сунул руку под лестницу. За пару секунд он нащупал нужный предмет. Из-под уходящего вверх холодного бетона он извлёк свою ценную «нычку», которую в его возрасте носить домой было крайне опасно.

В руке мелькнула слегка помятая пачка «Золотой Явы», которая через доли секунды исчезла в кармане синей куртки. Раньше он прятал сигареты в щитке, но оттуда они таинственным образом исчезали. Укромный тайник под лестницей пока не просекли ушлые «кладоискатели», поэтому можно пользоваться.

Дверь подъезда распахнулась со скрипом, и невысокий молодой человек вышел в объятия осенних заморозков. Свернув за угол дома, он направился на «базу».

Капюшон надёжно укрывал короткостриженую голову от свистящего между двумя высотными домами ветра. По пути в родное загаражье ботинки крошили тонкий лёд в пробоинах асфальта. Холодная вода подо льдом мочила подошвы, грозясь проникнуть внутрь обуви, но даже если это произойдёт, Лёня уже не вернётся домой до назначенного срока.

На пути появился Тёма Чекан из старших со своей смешной косолапой походкой. Явно поддатый, с красными от холода ушами, Артём переваливался с ноги на ногу. Ему уже стукнуло восемнадцать, и он, не опасаясь карающей плети родителей, мог шагать по улице с сигаретой в зубах. Завидев Лёню, он криво улыбнулся и, протянув красную холодную руку, громко произнёс:

— Привет малолетним курильщикам!

Услышав подобное приветствие, Леонид нервно оглянулся по сторонам и, убедившись в отсутствии нежелательных свидетелей, приложил указательный палец к губам.

— Т-с-с! — звук утонул в свисте холодного ветра.

— Ха! — ухмыльнулся Тёма, — всё шкеритесь? Пора курить в открытую!

— Ты-то давно начал курить в открытую? — тихо спросил Леонид.

— Курить, ё-моё! Да я уже бухаю вовсю при родаках, — мутные глаза Тёмы Чекана вонзились в скрытного и тихого Лёню.

— Понятно. Ладно, я пошёл, — подросток шагнул мимо поддатого соседа по подъезду.

— За гаражи? Там вон твои дружки уже дымят, сидят, хе-хе! — покачиваясь, бросил в спину Тёма.

Лёня по прозвищу Тихий ничего не ответил и, миновав двор соседнего дома, вошёл в узкий проём между мрачных железных гаражей. За ними, укрывшись от посторонних глаз, сидели четверо.

* * *

— О, явился! — сжав бычок зубами, воскликнул Саня Малой, который восседал на корточках возле разрисованной стены гаража.

— Ну да, — Лёня открыл пачку и умелым движением вставил сигарету в зубы, — палочка есть?

— Есть. На жопе шерсть, — улыбнулся Малой, — вон, сколько веток растёт.

— На, мою возьми, я докурил, — сидящий рядом с Малым, Ваня Длинный протянул Леониду сломанную пополам тонкую веточку.

Лёня умело зажал сигарету «Золотой Явы» между двух её частей. С помощью этого нехитрого трюка с палочкой, опытные малолетние курильщики избегали соприкосновения сигареты с руками. Это помогало не оставлять табачного запаха на пальцах.

— А «жига» есть? — Леонид обвёл взглядом присутствующих.

— Откуда в жопе алмазы? — скривился в ехидной ухмылке Костя Писк, что сидел, прислонившись спиной к старому сухому тополю, — вот «дрова» только в наличие.

С этими словами он передал Лёне потрёпанный спичечный коробок, в котором было всего три спички. Лёня чиркнул одной из них об серу, но из-за ветрености она тут же потухла.

— Э, да ты так все «дрова» попалишь вхолостую. На, вот, от моей прикури, — белобрысый Андрей Тамбовец протянул недавно подошедшему товарищу свой недокуренный бычок. Он был также аккуратно зажат на сломе тоненькой ветки.

Наполовину истлевшая и совершенно новая сигареты слились воедино. Огонёк перекинулся на белоснежное покрытие только что прикуренной «цигарки», и над короткостриженой головой Леонида взвились клубы дыма.

— Явку тянешь? А мы тут на «Бонде». Угости сижкой, что ли, — подмигнул Санёк.

Лёня открыл полупустую пачку и протянул низкорослому корешу.

— Я тоже возьму, лады? — вытянул руку Костик, — задолбался за кем-то докуривать, хочу целую.

Обладатель «Явы» кивнул, и в его пачке стало на две сигареты меньше.

— Эх, поскорей бы восемнадцать стукнуло, — прикурив, мечтательно произнёс Малой, — можно будет не шифроваться от взрослых.

— Это точно! У меня брату старшему девятнадцать уже, дымит вовсю и не парится. Родаки сами сигареты ему покупают. А меня обыскивают, обнюхивают и, если засекут, гулять не пустят. В прошлый раз пачку нашли, не выходил дня три, — поддержал тему Костян.

— Это ещё щедро. Меня вообще порвут, если узнают. У меня все жёстко, — выпуская дым из ноздрей, посетовал Саня, — поэтому надо хорошенько проветриваться, прежде, чем домой идти.

— Та же фигня! — жадно затягиваясь, вставил Лёня Тихий.

— Мне проще, у меня мама сама курит, потому ей сложней унюхать, но если спалюсь, тоже будет не сладко, — поделился соображениями Ваня Длинный.

— А у меня все в семье курят, мне норм, — улыбнулся Андрей, — и батя, и мама, и брат старший. Брат уже тоже не прячется, хотя ему ещё семнадцать.

— Чекан тоже вон дымит свободно, только что его встретил, — вспомнил недавний разговор Лёня.

— Да он уже пьяный домой приходит и ничего, — вставил Саня Малой, — пофигист, чё.

— Да, блин, а мы тут через палочки тянем. Несправедливая штука жизнь, пацаны! — горько вздохнул Ваня.

— Спору нет, — делая глубокую затяжку, поддержал Малой, — всё, курю последнюю и сегодня больше не буду, чтоб проветриться. Кстати, жвачка есть у кого?

* * *

Подойдя к подъезду под покровом сгустившихся сумерек, Лёня Тихий и Ваня Длинный юркнули в приоткрытую дверь. Вечер вынудил компанию расходиться, и, попрощавшись, вся бригада двинула в разные стороны. Кто-то в направлении частного сектора, а Лёня с Ваней к родной многоэтажке.

Являясь соседями по подъезду и по совместительству участниками одной компании, они часто возвращались домой вместе.

В пачке у Лёни осталось три сигареты, а во рту у каждого стоял мятный аромат жвачки. Это был довольно напряжённый момент, ведь дома их почти наверняка ждала проверка. Они остановились на первом этаже, возле лифта.

— Пахнет от меня? — Лёня выдохнул мятным дуновением в лицо Ване.

— Жвачкой пахнет! А от меня? — теперь уже Ваня дыхнул на Лёню.

— Тоже жвачкой, — ответил короткостриженый товарищ, и тут же, поднеся пальцы рук к носу, принюхался. Ваня последовал его примеру.

— Руки вроде тоже не пахнут, — неуверенно произнёс Иван.

— Да не должны, мы же через палочку курили, — успокоил сосед.

— Ну да.

— Куда бы сиги заныкать? — не желая светить свой тайник под лестницей, спросил Леонид.

Ваня осмотрелся и остановил взгляд на почтовых ящиках.

— Вон в том можно, без номера, им всё равно никто не пользуется, похоже.

— Точно! Только это, никому…

— Да я могила! — положив руку на грудь, ответил Иван.

Лёня кинул пачку в почтовый ящик без номера. При следующем походе на улицу он без труда вскроет дверцу и извлечёт свою заначку.

— Ну, всё, с богом! — усмехнулся Длинный и вызвал лифт.

Через несколько секунд со скрипом подъехала кабина. Подростки вошли в её замкнутое пространство, изрисованное всякой пахабщиной.

Невесть откуда в подъезд вошёл упомянутый ранее восемнадцатилетний Артём Чекан с дымящийся сигаретой в зубах и в конкретном подпитии. Шатаясь и тихо матерясь, он бесцеремонно ввалился в закрывающийся лифт. Окинув соседей по подъезду пустым стеклянным взглядом, бухой Тёма насмешливо пробубнил:

— Ну чего, накурились, малые?

Тем временем двери закрылись, и лифт поехал вверх. Упираясь спиной в стену кабины, Артём выпускал в тесное пространство густой белый дым, который пропитывал своим резким запахом всё вокруг. Время от времени Чекана пошатывало, и он забавно ёрзал курткой об разрисованную стену. В один прекрасный момент дымящийся окурок выпал изо рта на пол.

— Ё-ё-ё, подстава, — пробубнил пьяный «старшак» и затушил бычок ногой. После он вновь окинул взглядом стеклянных глаз своих младших соседей по подъезду, и, заплетаясь, спросил:

— Есть сижка, ёпт?

— Не-а, — односложно ответил Тихий Лёня.

— А у тебя, ёмана? — всё также покачиваясь, произнёс Артём, и перевёл взгляд на Ваню.

— У меня тоже нет.

— Нет ёпт. Курят, а сигарет нет. Жмоты, ёпт! — недовольно проворчал Чекан.

Подростки глумливо переглянулись. Двери лифта открылись, и Ваня вышел на своём этаже.

— Удачи! — пожелал он Лёне.

— И тебе! — ответил кореш.

Двери закрылись, и лифт поехал дальше. Теперь в прокуренной тесной кабине остались двое: Тёма Чекан и Лёня Тихий.

— Батя-то дома? — икнув, спросил Чекан.

— Дома, — ответил Тихий.

— Жвачку то пожевал?

— Ага.

— Ха, когда-то я так же шкерился, — с ностальгией вспомнил пьяный Артём — а теперь вот чего мне скажут? Мне восемнадцать, ёпт.

— Круто, а мне ещё четыре года до восемнадцати, — вздохнув, сказал Лёня.

— Бывает, — снова икнув, заключил старший.

Лёня вышел на своем этаже, а убуханный Чекан поехал выше. Подросток стоял перед железной дверью в квартиру. Сердце усиленно билось, по спине бежали мурашки.

«А вдруг всё ещё пахнет изо рта или провонял из-за этого балбеса? На фиг он в лифте курил?» — тревожные мысли терзали сознание Лёни.

Ещё раз для уверенности понюхав руки и прилепив изжёванную жвачку к щитку, четырнадцатилетний парнишка собрался с духом. В следующее мгновение большой палец лёг на белую кнопку звонка.

* * *

В открывшейся двери показалась мама. В доме пахло чем-то жаренным и вкусным. Красную от холода кожу на руках и лице приятно обдало теплом. Из дальней комнаты выглянула довольная голова младшего брата, которая, показав язык, моментально исчезла. Мама стояла в прихожей рядом с сыном и оценивающе оглядывала его с ног до головы.

Лёня присел и, немного отвернувшись в противоположную от мамы сторону, начал развязывать шнурки.

«Пахнет от меня или нет? Чего мама так смотрит-то? Главное, чтоб батя не вышел».

Будто бы прочитав его мысли, из зала вышел отец. Строго взглянув на сына, который не спеша развязывал шнурки, батя, в отличие от мамы, сразу перешёл к прямым вопросам:

— Курил?

— Нет, — ответил Лёня, не поднимая головы и аккуратно дёргая за шнурок.

Слегка небритый мужчина в халате шагнул в сторону подростка и за доли секунды преодолел расстояние между ними. Нависнув над Лёней грозной скалой, отец также грозно скомандовал:

— Встань и дыхни!

Сын оставил томительное развязывание обуви и покорно встал. Слегка дыхнув на отца, он замер в тревожном ожидании. Время будто остановилось, сердце стучало на износ.

Получив от сына заветный выдох, мужчина замер в оценочном положении. Рядом стояла мама с кухонным полотенцем в руках, с которым она и открыла входную дверь.

Секунды обернулись вечностью, отец загадочно молчал. Мама также молча наблюдала за происходящим. В конце коридора снова показалась голова младшего брата, которая замерла в ожидании интересной развязки. Еле заметно сглотнув, безмолвный Леонид ожидал вердикта.

— Не могу понять, мятой какой-то пахнет. Зажевал, что ли? — строго спросил отец.

— Да не зажёвывал я ничего, — моментально среагировал Лёня.

— Дай-ка руку! — продолжил досмотр ушлый папа.

Подросток поднёс правую руку к лицу отца, тот принюхался.

— Вроде не пахнет. Не могу понять, я сам только покурил, может, не чувствую? Оль, понюхай, ты же не куришь, — обратился мужчина к своей жене.

Мама наклонилась к сыну и принюхалась.

— Не пахнет.

— Скажи честно, курил? — ещё раз строгим тоном спросил отец, который был твёрд и непреклонен в убеждении, что его несовершеннолетний сын тайно покуривает вне дома.

— Сказал же уже: нет! — холодно отрезал Лёня.

— Следов курения не обнаружено! — отрапортовал батя.

Лёня с облегчением снял куртку и повесил на вешалку, после быстро скинул ботинки и пошёл в свою комнату, дабы поскорее убраться из поля зрения родителей. Когда он был уже в конце коридора, сзади него, словно удар грома, прозвучал уличающий голос отца:

— Так, стоп, а от куртки куревом несёт за версту!

Лёня замер у поворота в комнату, ошарашенный неожиданным обвинением в свой адрес и снова тревожно сглотнул. Лицо младшего брата, с которым он встретился возле своей комнаты, приняло скорбный вид. Брат покачал головой: «Попал ты, мол, братишка» — и тут же исчез в комнате.

— Ну-ка вернись! — грозный голос с конца коридора заставил Леонида развернуться на сто восемьдесят градусов и отправиться навстречу назревающей экзекуции.

— Оля, понюхай. Пахнет же! — сняв с вешалки осеннюю куртку с капюшоном, дотошный мужчина передал жене «улику».

— Да, пахнет, — прискорбно вздохнув, подтвердила мама.

— Почему от твоей куртки сигаретами пахнет, Леонид? — поворачиваясь к подошедшему сыну, по-прежнему сурово спросил батя.

— В лифте накурено было, пропахла, наверное, — чувствуя, как торопливо мурашки забегали по спине, ответил Лёня.

«Чёртов Чекан, накурил в лифте!» — пронеслась безрадостная мысль в голове подростка.

— Да ну? Куртка сигаретами пахнет, изо рта мятой. Сто пудов курил и зажевал! Дурака из меня не делай тут! — свирепея, поделился мыслью небритый мужчина в халате.

— Я не делаю, — тихо произнёс Лёня и опустил взгляд вниз.

— Всё понятно! Пойдём ремень выбирать, мало я тебя лупил видимо! — вынес приговор отец.

— Не надо, я не курил! — голос сына предательски дрогнул.

— Что не надо? Ты мне обещал, что курить не будешь, а одежда воняет! Где сигареты брал? У меня, небось, из пачки вытащил?

— Не вытаскивал я, — всхлипнул Леонид.

— Ладно, Слав, не надо! От него же не пахнет, за руку ты его не поймал, — заступилась за сына мама.

— Без «адвокатов» разберёмся! — пресёк вмешательство в мужской диалог Вячеслав и снова обратился к сыну:

— Последний раз спрашиваю, если честно ответишь, бить не буду, соврёшь — отлуплю, — отец сделал тактическую паузу, — курил?

Леонид молчал. Ладони стали сырыми, футболка на спине покрылась испариной, а лицо горело огнём. Он не знал, как быть. Сказать, что курил, надеясь на милость, или стоять на своём? Внутри него поселились зачатки колебания.

— Я не слышу ответа, Леонид. Повторяю вопрос: ты курил? — ещё строже и напористее наседал отец. Еле сдерживаясь от слёз, Лёня тихо ответил:

— Не курил я.

— А ты стойкий! — подытожил батя, — не сознаёшься.

Было ли это укором или комплиментом, по интонации было не ясно. Но тут неожиданно в диалог вмешался новый, доселе неведомый участник:

— А ну-ка прекратите давить на ребёнка! Что за Гестапо вы здесь устроили? — послышался возмущённый голос из бабушкиной комнаты.

Все, включая Лёню, застыли на месте. Отец, который до сего момента был хозяином положения, осёкся и тихо обратился к жене:

— Оль, скажи, чтоб не вмешивалась, сами разберёмся.

Но жена лишь развела руками, давая понять, что «тяжёлую артиллерию» в лице её мамы было уже не остановить.

— Тоже мне тут благодетель нашёлся, сам курит, а сына терроризирует. Какой вы пример подаёте ему, Вячеслав? Хоть бы сигареты свои прятали, а то на каждом шагу валяются. В доме запах табака стоит от вас, не стыдно? — скрипя половицами, бабушка Леонида, появилась в противоположном конце коридора, твёрдо встав на защиту внука.

— Понятно всё! — махнул рукой раздосадованный батя и шагнул из коридора в зал, в котором громко работал телевизор. Напоследок он кинул всё ещё стоящему перед ним сыну:

— Считай, что сегодня пронесло, но мы ещё вернёмся к этому разговору.

Леонид с облегчением развернулся и направился в сторону своей комнаты, напротив которой в коридоре всё ещё шла в атаку его родная бабушка:

— А ты, Оля, куда смотришь? Что за безобразие такое, а? Это же ребёнок! Школьник! Разве можно так?

Проходя мимо неё, внук улыбнулся и тихо сказал:

— Спасибо, бабуль!

После он закрылся в своей комнате и, подойдя к окну с заткнутыми поролоном щелями, взглянул по ту сторону стекла.

В темноте таинственно скрывался широкий двор, укрытый уже безлистными деревьями. За посадкой меланхолично тянулся ряд гаражей. Над ними вдалеке на необъятной территории завода зловеще торчали две красно-белые трубы. Из них в мрачное осеннее небо по-прежнему валил серый дым.

Лёня перевёл взгляд вправо, и в глаза бросились окна деревянного дома напротив бетонного забора с колючей проволокой. Там жил Саня Малой. В его комнате горел свет.

Вглядываясь в тёмное очертание деревянного жилища, Лёня задался любопытным вопросом: «Интересно, как там Санёк? Прошёл проверку?»

08–11.09.2021