Здоровые явления
демократической политики заменяют личная вражда, фракционность и борьба за внешнюю поддержку.
Во-первых, теория «элитизма» начала сливаться с теорией демократии, образуя теорию элитизма демократии – теорию, которая фокусируется на реальном функционировании
демократической политики.
Необходимость актуализации нового типа
демократической политики аргументируется утратой значения таких классических демократических форм, как выборы, политические партии, парламенты.
В чём-то аналогичные аргументы можно использовать против утверждения о том, что
демократическая политика хороша тем, что, уравнивая состояния, она уменьшает страдания людей от созерцания успеха соседей (раздел «Зависть»).
Такая система мер должна быть согласована с конституционным ограничением
демократической политики, и поэтому глава 4 «Перераспределение» начинается с некоторых соображений по поводу фиксированных конституций.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: грушина — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Популистские кампании могут упрочить позиции текущего лидера, который обычно располагает куда большими ресурсами по сравнению с оппозицией, но обращение к потребностям избирателей – всё-таки неотъемлемая часть
демократической политики.
Во-первых, овладеть инициативой и тем самым заставить политических конкурентов обороняться – это широко используемая стратегия среди конкурирующих политиков в конкурентных олигархиях, а также в публичной
демократической политике.
Народная
демократическая политика постоянно развивается и совершенствуется, политическая ситуация в стране остаётся стабильной в течение длительного времени, социальная обстановка остаётся благоприятной; более миллиарда человек в стране живут счастливо и благополучно.
Недопустимо ставить жизнь и благополучие наших подданных в зависимость от сиюминутных политических устремлений так называемых
демократических политиков.
Это роман-памфлет, содержание которого сводится к искреннему неприятию
демократической политики, даже страстному разочарованию в ней.
По его мнению, это может в итоге превратить
демократическую политику в популистскую демократию, в которой публичные дебаты не нужны, так все ответы и так известны заранее.
Работая над этими двумя книгами, я научился не ждать от наших
демократических политиков чрезмерной принципиальности.
Более того, он оказался гораздо более радикальным
демократическим политиком, чем многие его коллеги даже из прибалтийских республик.
Цель
демократической политики – «не столько в том, чтобы разрешать конфликты, сколько в том, чтобы предотвращать их, и не столько в том, чтобы служить предохранительным клапаном социального протеста, сколько в том, чтобы направлять социальную энергию на устранение повторного возникновения источников напряжения в обществе».
Эти неполитические модели правления часто преподносятся как идеальные формы
демократической политики, тогда как картельная система партий – как угроза ей.
Всем навязывается идея, что средний класс – это подлинный оплот
демократической политики: огромный средний класс, отбрасывающий к своим границам, с одной стороны, незначительное ядро весьма богатых людей (к сожалению, их существование «неизбежно», но их все-таки мало…), а с другой – небольшое число крайне бедных и эксплуатируемых людей.
Демократическая политика отличается от рынка, между прочим, тем, что в политическом процессе, по замыслу, все избиратели равны, в то время как на рынке равны все рубли, а отнюдь не обладатели рублей.
Принцип «ассоциации» политические теоретики признавали движущей силой современности, и даже конференции и конгрессы, которые европейские монархи превратили в механизм управления делами континента, теперь захватывались их оппонентами и превращались в форумы для открытой
демократической политики.
Такое сходство по сути является очень тревожным и свидетельствует о том, с каким трудом решаются проблемы
демократической политики, пусть даже известно, что эта форма правления не может – и не должна быть совершенной или идеальной.
Обсуждения ведутся вокруг полноправного гражданства, процедур демократического представительства, необходимых условий для демократии, допустимых пределов
демократической политики, защиты этнических и культурных меньшинств, распространения демократических принципов на различные общественные организации и социальные группы, методологии демократизации.
Массовая политика, осуществляемая на основе стратегии «эмпаурмента», формирует в конечном итоге
демократическую политику.
В таком обществе было естественно, что люди, которым грозила опасность навлечь на себя враждебность
демократических политиков, желали приобрести судебные навыки.
Доверие к людям, будучи опорой его подхода, отразилось и в
демократической политике центра.
Лично я за такую
демократическую политику руками и ногами.
Вышедшие из движения «Ян-У» реформисты также открыто выражали склонность к
демократической политике западных стран.
Среди
демократических политиков нет ни одного хотя бы просто порядочного человека, а самое страшное, что и быть не может.
Во-вторых, теория «элитизма» как эмпирическое изучение поведения элиты в процессе функционирования
демократической политики.
Если их так называемые
демократические политики один раз впутались в дело с попыткой убийства монаршей персоны, то кто даст гарантию от повторения таких актов государственного терроризма?