Однако к тому времени, как японцы начали искренне перенимать учение, ведущие китайские наставники уже считали, что
чань умирает.
Потерял
чань и первоначальную чистоту метода; его эффективность и действенность замутняли невероятно усилившиеся запутанность и формализация.
Смысл её речей был настолько сокровенен, словно высказывания мастеров школы
чань, что зачастую их было невозможно понять.
Традиции китайского
чань, японского дзён, вьетнамского тхиен и корейского сон развивались во многом самостоятельно и сейчас, сохраняя единую сущность, приобрели свои характерные черты в учении и практике.
Памятование – цель наших изысканий в этой книге – играет главную роль и в теории, и в практике традиций
чань, дзэн и ваджраяны.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: моралистика — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
В настоящее время большинство корейских последователей
чань и некоторые из числа китайских изучают мадхьямаку – философию срединного пути.
Школа китайского буддизма
чань (яп. «дзэн»), возникшая на рубеже V–VI вв. н. э., считается одной из самых китаизированных школ.
Ранние мастера
чань опирались на «Ланкаватара-сутру» и на сутры праджняпарамиты, такие как «Важраччхедика-сутра».
Под
чань невозможно «подделаться», равно как невозможно имитировать естественность самого акта жизни.
В китайской школе
чань популярна и «Шурангама-сутра».
Разумеется, идея пустоты характерна для всех школ северного буддизма, но только в секте
чань (дзэн) она безоговорочно определяет характер психологической практики и оценку переживаний в изменённых состояниях сознания.
Аналогии из
чань бессчётны.
Отсутствие этого процесса – недвойственность, или адвайта, при которой ум не затронут концептуализированием, – есть возвращение к целостному уму, называемому «истиной
чань».
Чань указывает, что просветления возможно достичь в этой жизни без каких-либо дополнительных рождений, после чего человек продолжит жить дальше в «эмпирическом бытии».
Это не означало, однако, что защитники
чань полностью исчезли.
Основой практики он полагал «недеяние» (ю вэй), под которым подразумевал «всматривание в собственную природу», то есть практику
чань буддизма, а всякое внешнее благочестие как «деяние» (ю вэй) отвергал.
– Наверное,
чань чжамён очень острый.
Чтобы не забегать слишком далеко вперёд, ограничусь здесь лишь общим замечанием: первое, что роднит
чань и христианство, это чистота креативного принципа, для которого характерна нацеленность на творческое преображение личности и её направленность на глубинные уровни сознания, в которой форма играет второстепенную и подчинённую роль.
Однако если говорить о тех, кто исторически стоял наиболее близко к идеалу «нищих духом», то в первую очередь вспоминаются адепты и наставники
чань, в наибольшей степени реализовавшие принцип «наполненного безмолвия».
Зарождение христианства – это первый век нашей эры, а
чань оформился в начале шестого.
Моё отношение к конфуцианству раздваивалось, я сочувствовал конфуцианству в споре с легизмом и сочувствовал
чань в споре с конфуцианством.
Чань цао, чу гэнь – «Пропалывая сорняки, вытаскивай их с корнем».
Этот дух
чань проиллюстрирую тремя стихотворениями, приоткрывающими словно бы три ипостаси чаньского умонастроения.
Методы развития медитативного покоя существуют не исключительно в буддийских традициях тхеравады, тибетской ваджраяны, китайского
чань- и японского дзэн-буддизма.
К тому же они вышли на историческую арену гораздо раньше и сыграли (особенно даосизм) важную роль в формировании школы
чань как особого направления в китайском буддизме.
– О да, он прекрасен, твой
чань чжамён.
Случайно ли, что парадоксальный «цвет православия» – юродивые, весьма близкие по архетипу мышления и методу жизни иным мастерам
чань, пребывали большей частью в зоне сплошной немоты, прерываемой изредка взрывами абсурдистики?
Наряду с тибетским буддизмом, широко распространены китайский буддизм
чань и японский – дзён.
Конечно же, японский дзэн – вполне уникальное явление и всё же это не более, чем инвариант китайского
чань, санскритского дхьяна, где все три слова означают медитацию, то есть выход за пределы ума, логики, рацио, выход в состояние не-ума в смысле высшегоума, по отношению к которому наш интеллект есть всего лишь ограниченное (хотя и крайне амбициозно-хвастливое) функциональное устройство.