Философское
умозрение ставит эти вопросы уже на уровне абстрактных понятий и порождает ряд частных наук.
Метафизическая модель здесь проецировалась в область чистого
умозрения, противодействуя философскому рационализму и ставя под сомнение его способность ответить на вопрос о природе сущего.
Как в области философии он разрушает старые системы метафизического
умозрения, так и здесь он взрывает метафизические схемы социологического коллективизма.
При таком способе теоретического
умозрения из моделей модернизации просто выбрасываются все подходы, основанные на альтернативном, генетическом, принципе развития.
Вопросы эти мы рассмотрим позже. А пока с высот абстрактных
умозрений опустимся на землю.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: цистоскоп — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Отойдя от государственных дел, он обратился к
умозрению природы.
Даосский канон – это не система
умозрения, но и не руководство к действию, а скорее указание на сами условия действенности действия.
Одна из главных заслуг великого итальянского художника в том, что он поднял и укрепил престиж науки, противопоставил её простому
умозрению и слепой вере.
Таким образом народный эпос и религиозное
умозрение как бы предуказывают то, что должно быть предметом внимания науки и что до позднейшего времени оставалось вне её поля зрения.
Весьма важно понять, что в существе дела истинный философский дух всюду состоит преимущественно в систематическом расширении простого здравого смысла на всё действительно доступные
умозрения.
Я понимаю, это кажется
умозрением, интеллектуальной конструкцией.
Философы создали немало удивительных смыслообразов и выдвинули целый ряд необычных идей, постижение которых предполагает отход от непосредственной данности в область
умозрения.
Так, своё наследство он уступил родственникам; они попрекали его, что он не заботится о своём добре, а он ответил: «Почему бы тогда вам о нём не позаботиться?» И в конце концов, отказавшись от всего, он занялся
умозрением природы, не тревожась ни о каких делах государственных.
Или, вернее, [об отчуждении] естества от духовных
умозрений и связи с чувством закона, обозначая словами «обитание с полевыми зверями» пребывание, обитание и общение со страстями и производящими их бесами.
Однако в основном это было выражение резкого противостояния, возникшего между мудростью, данной в откровении, и человеческим
умозрением, между христианской жизнью, возможной и поддерживаемой божественной благодатью, и самодостаточной жизнью добродетели, стоиков и киников.
В противоположность воззрению, видевшему в догме выражение теоретических истин, которым с помощью экзегетически-исторического доказательства или онтолого-космологических аргументов можно и должно было дать научное обоснование, или же, с помощью
умозрения, логическое толкование, – новое направление хочет придать ей значение формулы, связывающей не столько рассудок, сколько волю, содержащей в себе не доступные доказательству свидетельства о действительности в области истории и природы, а исповедания абсолютно признанных благ, преисполняющих душу и дающих воле цель и направление.
Когда человек входит в пограничные области или заходит за них, он попадает из науки в сферу
умозрения.
Этот близорукий бытовой рационализм всегда был более или менее свойствен людям; но только научное
умозрение XIX века прочно закрепило его, сообщив ему мнимую санкцию.
Оно «содержит не возвышенные
умозрения и не философские вопросы, но вещи только самые простые, которые могут быть восприняты и последним тупицей».
Я бы сказал, что для меня лично это носит скорее характер интеллектуального
умозрения, не лишённого, конечно, и эмоциональных обертонов, но ведь ими сопровождаются и другие умозрительные акты подобной значимости.
Иногда необходимо, чтобы
умозрение предшествовало опыту.
Это новое
умозрение последних трёх веков, достигшее наивысшего расцвета во второй половине прошлого столетия и ныне господствующее, можно определить как культ научности и основанную на этом культе религию прогресса.
При этом они «днями» называют
умозрения, а «небом» – духовный закон.
Однако для тех, кто этим
умозрением обладает, война идёт уже давно, и новый этап этой войны не стал для нас удивлением.
Дабы оно не пало жертвой иллюзий, его следует перестроить так, чтобы власть над ним досталась философам, умеющим отличить обманывающее нас восприятие феноменальной действительности от проникновения в её ноуменальную толщу, мнимость от схватываемой только
умозрением истины бытия, его эйдологии.
Наконец, вместо того, чтобы оставлять социальную науку в смутной и бесплотной изолированности, в которую ещё ставят её теология и метафизика, она её непреложно согласовывает со всеми другими основными науками; последние по отношению к этой конечной области знания составляют последовательный ряд необходимых вводных дисциплин, где наш ум приобретает одновременно привычки и понятия, без которых он не может продуктивно приступить к наиболее возвышенным положительным
умозрениям, а это обстоятельство создаёт уже истинную умственную дисциплину, способную поставить на надлежащую почву столько споров ныне, как того и следует ждать, ещё недоступных массе слабо одарённых иди плохо подготовленных умов.
При забвении сынами отцов искусство из чистейшего блаженства, ощущаемого в возвращении жизни отцам, превращается в порнократическое наслаждение, а наука из знания всеми живущими всего неживого для возвращения жизни умершим обращается в изобретение удовольствий или в бесплодное
умозрение…
При дезорганизованной привязанности телесная дисфункция из-за постоянного ожидания угрозы сочетается со способностью
умозрения рассматривать разум грозных родителей как нечто устрашающее.
Эта основа, извлечённая из их собственных
умозрений, должна быть осуждена, с тем чтобы ни одна душа не могла на неё опираться.
Для того чтобы принимать конструктивные решения, а не пребывать в мире
умозрений, приходится учитывать конкретную социальную ситуацию и природную обстановку в определённом регионе.
Но было бы ошибкой о высоте
умозрений заключать по выпискам из её дневника.
Поэзия ещё не блудила с остроумием, и
умозрение ещё не опозорило себя хитросплетениями.
Дух
умозрения стремился в мире идей к вечным приобретениям, но в это время он стал чужаком в чувственном мире и потерял содержание ради формы.
Но это предварительное определение объявляет реальным объектом обыкновенное
умозрение.
Ограниченная жизнь имеет субъективную форму сознания, определённости предмета
умозрения.
Так греческое
умозрение находит питательную почву в библейском тексте.
И доселе можно часто наталкиваться на подобное
умозрение у верующих.
Ныне русскому
умозрению предстоит сказать вещие слова человечеству.
В несовершенной практике постоянно совершается переход из состояния созерцания в состояние
умозрения и обратно.
А если подобный процесс происходит в масштабах всего человечества и в рамках управления большими структурами, когда не переосмысливаются или вовсе не осмысливаются вещи в нужном для развития цивилизации направлении, то это приводит к деструктивным издержкам, которые влекут инертное переформатирование общества, а ни управляемое и рассчитываемое регулирование адаптационных процессов человечества к вселенским условиям (нежели к абстрактным
умозрениям людей не обременённых рассудком, когда всё преобладающе делается для вида и убеждения, а ни для продуктивного результата, что превращается в тупик и провал).
Этим вполне логично объясняется тот факт, что главное содержательное «зерно» романа – не в событиях жизни героя, а в его размышлениях, воспоминаниях, сомнениях, в его «погружении» в глубины
умозрения.
Мы потому особенно упоминаем здесь об этом обстоятельстве, что оно лучше других может нам объяснить характер западной образованности, где римская отрешённая рассудочность уже с IX века проникла в самое учение богословов, разрушив своею односторонностию гармоническую цельность внутреннего
умозрения.
Но поскольку, в конце концов, отвлечённость таких
умозрений является чем-то скорее предосудительным, нежели похвальным, и поскольку это затруднение, вероятно, может быть преодолено старанием и искусством, а также устранением всех ненужных подробностей, мы попытались в нашем исследовании пролить некоторый свет на предметы, в силу своей недостоверности до сих пор отвращавшие от себя мудрых, а в силу своей темноты – невежд.
Отличительною чертой, проходившею во всех её произведениях, были интерес к современности, надежды на будущее и желание повлиять на его течение, попытки объяснить современность как результат издавна подготовленных движений, в частности изучение исторической филиации либеральных начал, которые оказывались совсем не продуктом внезапной вспышки XVIII столетия, совсем не результатом
умозрений одного или двух поколений.
Сказать, что практический человек – т.-е. общественный человек, по преимуществу – необходимо должен быть низменным, значит лишь раскрыть собственный нравственный цинизм, пугающийся своих практических выводов и потому исчерпывающий себя в идеалистических
умозрениях.
Такого уровня
умозрения не было никогда.
Между «Афинами» и «Иерусалимом» как символами эллинского
умозрения и, соответственно, библейского верослышанья – непримиримый конфликт: или – или, третьего не дано, считает русский мыслитель.
Это
умозрение дало толчок приступу головокружения.