Греческие философы и христианские
теологи писали, что объекты движутся под влиянием желаний и эмоций, подобных человеческим.
Разумеется, рассуждать на эту тему официально могли себе позволить только протестантские
теологи.
Существуют разнообразные рационалистические толкования этого события, принадлежащие немецким
теологам разных поколений.
Ясно, средневековый
теолог истолковывает утраченный кусок как восставших ангелов, чьё падение оставило только девять слоёв небес, человеку же пришлось делать десятый.
Попутно отметим, что дефиниции католических
теологов, их постоянное внимание к тому, чтобы отделить то, что они считают истиной, от заблуждений, как раз и есть великая забота о барьерах и ограждениях.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: окальщик — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
В университете он не пропускал ни одной лекции, посещал все учёные диспуты, в свободное время изучал труды древних философов и современных
теологов.
Английские
теологи, астрономы и литераторы составили оппозицию католическому догматизму.
Следуя своему намерению стать
теологом, он изучал древнееврейский язык, но так и не сумел освоить грамматику.
Одни
теологи считали, что для медика лучший способ справиться с этой неопределённостью – вообще не делать абортов.
Миссионеры проповедуют и передают свою веру,
теологи пишут научные труды, преподаватели учат основам своей религии и т. д.
Многие известные
теологи средневековья были убеждены, что мистическая святость носит интроспективные черты.
По причине недостаточной разработанности этой темы (за исключением, конечно, трудов
теологов, историков церкви и богословов), а также изменений в церковной жизни верующих за последние десятилетия, когда религиозные традиции и обряды дополняются новыми элементами, правилами и догматикой особенно в вопросах брака, семьи, воспитания детей, публикация этой книги нам кажется вполне логичной и обоснованной.
Если мощным стимулом для поэта стали пламенные и красочные картины ветхозаветного псалмопевца, то
теолог мог черпать из иного полноводного источника.
Свидетельствуют также древние
теологи и прорицатели, что в наказание за некоторые преступления душа соединена с телом и, как бы в могиле, погребена в нём.
При всём огромном уважении автора к тем, кто живёт подвижнической жизнью ради «града небесного», сложившемся в результате повседневного общения с религиозной общественностью, видными
теологами, в данной работе нет возможности более подробно рассматривать этот круг принципов.
Для либеральных
теологов церковь теряет своё значение и особенные, характерные её черты.
Даже самые бесспорные факты общей истории культуры, например, памятники религиозного искусства, будь то древнерусская икона или готический собор, литературное житие или григорианская мелодия, закрыты для нас, если у нас нет достаточно глубокого понимания вдохновившей их веры; но, с другой стороны, описываемая обычно
теологами и разбираемая на части религиоведами конкретная «плоть» веры как таковой – понятийный аппарат вероучительных формул, навыки религиозного поведения, включающие и эстетику ритуала, и этику поступка, – составлена из компонентов культурного обихода, отчасти созданных заново в лоне данной религии, отчасти же унаследованных от предыдущих эпох.
Как отмечают самые великие
теологи и мистики любой религии, нуминозность невыразима.
Сейчас уже достоверно установить, верили ли первые христиане в переселение души из одного тела в другое, не представляется возможным, хотя такие попытки совершаются западными
теологами.
По этому поводу уже очень давно спорят
теологи, а также представители науки, религии и эзотерики.
Тем не менее мусульманские
теологи настаивали, что в куче мусора есть золото, бесценное золото.
А научно-политические обоснования мессианства начали выходить из-под пера американских
теологов, историков и идеологов уже во второй половине XIX века, заложив основы для геополитической исключительности.
Здесь были ведущие
теологи, толкователи различных вероучений, самые авторитетные саддукеи, самые пламенные трибуны фарисеев, спокойные, тихие философы-стоики из социалистов-ессеев.
Еврейские
теологи в своих работах по каббале обычно не прибегали к упоминаниям о христианской каббале.
Впрочем, нередко и из светской власти, из политиков,
теологи делали себе орудие.
Библейское полотно трещало по всем швам, и некоторые
теологи начали тревожиться из-за последствий.
Многие из них были не просто
теологами, но и святыми аскетами, строго следовавшими принципам самопожертвования, целибата, отречения и милосердия.
Размышления о будущем открыли для меня богатый, разнообразный, порой причудливый корпус работ
теологов, философов, иных учёных, статистиков, писателей-фантастов и исследователей будущего.
Инстинкт
теолога в немецком учёном угадал, что теперь снова сделалось – возможным…
Многими же ортодоксальными
теологами большинства религий мистицизм предаётся анафеме.
Впрочем,
теологи решают эту проблему запросто, такая у них работа – только слушай.
И пока философы, учёные и
теологи пытаются понять, в чём же правда, зарывшись в научные заметки и повторяя друг другу прописные истины, мы понимаем, как неприятно лгать, и ценим тех, кто честен с нами.
На обложке одного из томов он прочитал Sancti Clementi Opera, а на другом, труде голландского
теолога, – De Sancti Pauli Epistolis.
Он утверждал, что один и тот же человек как священник-практик должен подчиняться церковному порядку, а как учёный
теолог может выражать индивидуальное мнение, которое не совпадает с общей церковной позицией.
Множество выдающихся раввинов, бывших одновременно и священнослужителями, судьями, учителями и выдающимися
теологами оставили после себя тысячи сочинений, содержащие не только занятные история про сновидения, но и попытки развития теории их толкования.
Под таким влиянием образовалось новое поколение лютеранских
теологов, которое естественно вступило в прямое противоречие с прежним.
На протяжении XX века очень многие
теологи говорили о том, что «христианство – не религия», «христианство – конец религии», «христианство – суд над религией» и тому подобное.
Для этого не обязательно быть
теологом.
Подобные сборники отражают личный опыт, накопленный за долгие годы подвижнической жизни и вдумчивого изучения священных текстов; при этом мнения, высказываемые различными авторитетными
теологами, могут заметно расходиться друг с другом.
Как правило,
теолог полагает, что его читатели придерживаются той веры, которую он хочет систематизировать, защищать и развивать.
Объяснений, сколько-нибудь внятных, этой второй лакуны мне вычитать нигде не удалось, а она является одновременно и логической, и исторической, так как те классики философской теологии, которые являются наибольшими авторитетами и для современных англо-американских «философских
теологов», придерживались этого «исходного топоса» как основания для рассмотрения всех прочих.
Серьёзный, преисполненный воодушевления за своё дело исследователь, которому не чужды были также и ноты иронии, производил глубокое впечатление на молодых
теологов.
Можно дискутировать по поводу их толкования, чем и занимаются
теологи.
– Над разгадкой смысла этих чисел бьются лучшие
теологи мира.
Большинство таких
теологов больше сосредотачиваются на вопросах повседневных и практических, ведь людям проще такие правила понимать и следовать им.
Поэтому
теологи всегда утесняли философов, нередко преследовали их и даже сжигали.
Недавно в открытом эфире два
теолога вскользь коснулись затасканной темы.