Попытки стать
суфием ради личного могущества, как его обычно понимают, не увенчаются успехом, это – аксиома.
Истинное знание, как сказал великий
суфий, – это постоянное сомнение.
Большинство
суфиев считает, что этот вопрос едва ли имеет какое-то отношение к выполняемой ими работе.
Другой вид любви, подлинную, настоящую любовь,
суфии называют ишк.
Именно это и есть саньяса, и именно таким должен быть
суфий.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: хонтология — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Жизнь
суфия стыкуется с жизнью человечества, как единого целого, поэтому суфизм нельзя назвать чисто восточной системой.
Для того чтобы преуспеть в этом деле,
суфий должен использовать методы, разработанные ранними суфийскими мастерами.
Когда же он стал есть медленнее, шейх
суфиев, казалось, был этим сильно раздосадован, и, чтобы не навлекать на себя его гнев, несчастный гость из последних сил прикончил ещё одно блюдо.
Согласно утверждениям
суфиев, идею сущностного единства всех религий, разделяют далеко не все люди в мире, потому что большинству верующих неведома сущность религии как таковая.
С точки зрения
суфия данная группа слов, сконцентрированная вокруг основного корня, содержит в себе важные для развития человека понятия.
Развитие общества и конечная цель всего творения, включая даже мир неодушевлённых вещей, неотделимы от конечной цели
суфия.
Выражая свои идеи,
суфии пользуются различными способами их шифровки.
Вот почему
суфии говорят, что бесполезно бороться с ветвями – нужно отрубить корни сорняка, и его побеги засохнут сами.
Это самая суть, основа пути
суфиев.
Один известный
суфий сказал: «Если куст может провозгласить: “Я – Истина”, – то же самое может сделать и человек».
Человек, желающий стать настоящим
суфием, обязан обуздывать свой низменный инстинкт (нафс) посредством аскез и самоограничений.
Древнейшими тайными обществами являются иранские
суфии, японские комозо (сегодня прекратившие существование), члены которых общались знаками.
Далее,
суфии утверждают, что даже в такой культурной среде, где авторитарное и механическое мышление задушило разностороннее понимание, человеческой индивидуальности приходится как-то утверждать себя, пусть даже через примитивное ощущение того, что жизнь должна иметь больший смысл, чем тот, который официально пропагандируется.
Перед лицом многочисленных и победоносных мусульманских фанатиков было далеко не безопасно утверждать, как это делали
суфии, что реализация человеческих возможностей связана прежде всего с внутренним миром человека и не имеет ничего общего с выполнением каких-то одних действий и воздержанием от каких-то других.
И всё же, когда я говорю о мистиках, то в первую очередь имею в виду
суфиев.
Несмотря на то, что
суфии написали огромное количество книг, все они написаны применительно к различным обстоятельствам, кажутся противоречащими друг другу и не могут быть понятыми непосвящёнными, или же имеют скрытый смысл.
Обучающийся приходит к пониманию того, что один подход к учению
суфии отрицают, другой поощряют для того, чтобы проблемы, связанные с развитием, решало духовное, а не эгоистическое существо ученика.
А
суфием может быть человек, завершивший процесс своего обучения и воплотивший в себе конечный результат развивающегося процесса – во всяком случае, это не тот, кто всё ещё учится.
Поэтому
суфии часто использовали подобные истории для расширения границ сознания и формирования более многомерного мышления.
– Не будете ли вы столь милостивы, ваша светлость, чтобы назвать имена трёх ваших друзей? – спросил
суфий.
Если всё это так, как же узнать истинного
суфия и почему они ведут себя настолько по-разному?
Все подлинные
суфии находятся в непосредственном контакте друг с другом, и в каждый период времени в мире существует только одна суфийская организация, управляющая единым целым всей суфийской активности.
По мнению
суфиев, такие люди, пребывая в таком состоянии, могут быть последователями, но не могут стать учениками.
Таким образом, не одежда делает человека
суфием, а его поступки и внутренний мир.
Логика персидских
суфиев временами представляется европейскому читателю на редкость алогичной.
В прежние времена
суфии пользовались обучающими историями, которые несли в себе несколько уровней смыслов и были полезны для роста понимания как искателей, так и обывателей.
На фоне кратко упомянутых здесь прецедентов, любому станет ясно, почему современные
суфии относятся к учёным с некоторой долей подозрения.
Никто из
суфиев никогда не выразит на этот счёт сожаления, даже если срок этот будет исчисляться десятилетиями, хотя люди, претендующие попасть в ученики, возможно, и будут сетовать.
Среди экстатических высказываний
суфиев наиболее известны три.
Эти факты были записаны и доказаны
суфиями столетия назад, и теперь современные мыслители считают указанную информацию потрясающим открытием нашего времени.
Скажу только, что там я повстречал мудрых
суфиев, богачей и бедняков, не делающих притом между собой никаких различий, и вкусил от их великого ума.
Суфий носит то, что ему нравится, стараясь быть в гармонии с тем, что приемлемо в обществе.
В суфийской школе
суфиями являются только те, кто реализовал конечный результат суфийской деятельности.
Может быть, они и ищут, но отнюдь не того, что могут дать
суфии.
По сравнению с более ранними мистиками,
суфии более явно акцентируют внимание на том, что все формы религий суть культурные преломления единого интуитивного восприятия.
Он уж было собрался войти в туннель, ибо это облегчало путь, как в голову ему вдруг пришли слова
суфия: «Никогда не иди новым путём, пусть даже и заманчивым».
Древние
суфии изучали паттерны поведения людей и пришли к выводу, что к двадцати четырём годам человек полностью формируется и дальше становится абсолютно предсказуемым, и если просчитать его поведение, им можно легко управлять.
Хотя подобный материал существует и в более древних традициях, именно
суфии, судя по всему, разработали способы наиболее широкого применения историй как инструмента и рассматривают названный метод как действенное средство подготовки сознания ученика к дальнейшему обучению.
Учёные замечены в искажениях, непонимании и неправильной передаче фактов, и, в доказательство этой их тенденции,
суфии приводят немало примеров, что действительно сводит на нет притязания учёных на объективность, например, в подходе к изучаемым материалам.
Аскетический идеал хасида имеет сходство не только с идеалом христианского аскета, но также с идеалом мусульманского
суфия и дзен-буддийского монаха.
Подобно тому, как роза цветёт и излучает свой аромат,
суфий стремится развивать свою внутреннюю сущность и достичь духовного просветления.
Система суфийского знания и практики не модернизируется, потому что утверждения и деятельность
суфиев никогда не подвергались сколько-нибудь состоятельному сомнению; их наука была доведена до завершённости.
Дело
суфия – донести до сознания мира одну простую вещь: можно погрузиться так глубоко в своё сердце, что увидишь там, внутри, своё единство со всей жизнью, со всеми душами, и извлечь из этого источника гармонию, красоту, мир и силу.
Чем именно занимался
суфий в своей хижине никто не знал, но были те, кто приходил к нему за советом и помощью.