– А ты, значит, выбрала жизнь кошки? – спросила
редакторша. – Мои дети тоже отвергают мои советы. Они не хотят понять, что я им только добра желаю.
Редакторша улыбается, как будто довольная тем, как закончилась их перепалка, но я понимаю, что она воспользуется первой же возможностью отомстить.
– Попробуй-попробуй, – поддержала меня главная
редакторша, входя в кабинет. – Можешь отправляться. Заодно и потише будет.
Открываю: неизвестный, неизвестная, смутно припоминаю, умер, лучший друг, твоя подруга, секретарша госдепа, умер,
редакторша журнала, московские соседи, моя подруга, священник, аэрофлот.
Да и
редакторша отдела всегда о нём заботилась.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: ультиматизм — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Есть новое задание, – сказала
редакторша, подкрашивая губы.
Платят мало,
редакторша уже на шею подсела, да и перспектив в этой газетёнке никаких.
–– Ты это,
редакторше позвони. Скажи, что молодец. Нашли ребёнка.
Охранник на посту вежливо кивнул литературной
редакторше.
– Вчера моя
редакторша заявила, что ей надоело изо дня в день читать одни и те же имена, а сегодня они опять все тут, все до единого.
– Доброе, – ответила
редакторша, стреляя взглядом, будто шрапнелью, прямо ему в глаза.
Редакторша смотрит на меня пустыми рыбьими глазами.
Тем более, эта журналистка –
редакторша женского журнала «Лина» – такая себе западная эмансипе с виду.
Здесь отдыхала знакомая
редакторша с киностудии с внуком.
– Меня оттуда «попросили», – невесело сообщила
редакторша, глядя в серо-зелёные глаза мужчины. – Я сегодня… В общем, не важно… А ты-то здесь какими судьбами?
И постоянно ставили в пример, видя в молодой
редакторше будущего зама районного главы по социалке, а главного физкультурного специалиста по «борьбе с молодёжью» – спикером местного земского собрания с прицелом на депутатство в краевом парламенте.
Из кабинета
редакторши вышел радиоведущий.
В лице
редакторши появилось нечто живое, уголки её рта дрогнули, дама явно сдерживала улыбку.
Я пытался отговориться от галстука (ненавижу эту удавку!), но суровая
редакторша заявила, что иначе меня перепутают с каким-нибудь мальчишкой – курьером, а для серьёзного художника это обидно.
Но месяц назад в сценарной группе появилась новая
редакторша, и девушку всё больше тревожило, что у них до сих пор не нашлось общего языка.
Молоденькая
редакторша проявила расторопность и служебную бдительность – и, переполненная осознанием правильности гражданственного своего, разоблачающего явных и скрытых врагов советской власти, вполне естественного, в её понимании, и даже больше, закономерного и оправданного, порыва, – принесла эти старые номера журнала «Крокодил», с язвительными карикатурами и убойными фельетонами, в обход всех нижестоящих инстанций, и, это уж само собой, никак не реагируя на мои протесты и решительные попытки её остановить, – прямо в руки издательскому начальству.
А ещё моя нынешняя
редакторша страшно необязательная, постоянно болеющая девица.
И так как ошеломлённый даритель продолжал стоять столбом, держа в вытянутой руке злополучный букет,
редакторша сделала выразительный отгоняющий жест – брезгливый и неприязненный, словно пыталась отмахнуться от назойливой осы.
Даже личная, чисто женская симпатия ко мне со стороны
редакторши помогла, без неё навряд ли появилась бы книжка.
Очаровательная
редакторша сверкнула-таки напоследок ослепительными зубами и даже слегка, не без манерности, присела, протягивая ему руку на прощание.
Господа вразнобой покивали, но настырная главная
редакторша еще и каждому в лицо посмотрела, как бы зафиксировала взглядом, что все «слышали».
– Да все вы тут хороши, – отчего-то вдруг подобрев, заметила
редакторша. – Ладно, займёмся делом.
Моя дорогая
редакторша, сверкая бриллиантами в ушах и на пышной груди, потянула меня за рукав к компании незнакомых мне гостей.
И вот сейчас
редакторша наконец хочет сказать мне это сама.
Оказывается, моя
редакторша слов на ветер не бросала.
– Понимаю, понимаю! – перебила
редакторша.–
С отделом писем я только зря потеряла время: там никто и не подумал рассекретить перед никому не известной просительницей телефон
редакторши.
Видимо,
редакторша поняла, что перегнула палку.
В лифт впорхнула стайка
редакторш отдела женской литературы, видимо, возвращавшихся с обеда.
Слово взяла
редакторша малотиражного издания «Край света».
– Откуда ты его знаешь? – Чёрные глаза
редакторши от удивления стали размером с маслину.
– Купите пластинку и слушайте свою приму, – тут
редакторша усмехнулась, – хоть до…
– С какими? –
редакторша удивлённо подняла брови.
Посольские люди доложили, что отправили в полицию официальное ходатайство о признании моих обстоятельств исключительными, а
редакторша посоветовала тянуть время и всячески уклоняться от депортации.
Может, и не потребовали, а сама
редакторша проявила инициативу.
Он её сделал
редакторшей какой-то газеты, а она такая белоручка.
Только нашёлся доброхот и сообщил: госпожу
редакторшу ославили на весь белый свет.
Вероятно это нашло отклик в сердце мужа
редакторши, что и решило судьбу сочинения.
Редакторша сидела с хмурым выражением на лице.
– Может, вам пирожных из буфета принести? – спросила старшая
редакторша. – Сегодня чудные буше, хотите, Светочка сбегает?
Вернее, только одно, потому что выходила в соседнее кафе выпить кофе с двумя
редакторшами и одним красавчиком из отдела покупки рекламного пространства.