Чудеса в кастрюльке

Дарья Донцова

Я, Виола Тараканова, не могу жить без преступлений. Притом они меня сами находят. На этот раз все началось с того, что во время моего визита у Аси Бабкиной случилось страшное горе – умерла дочь Ляля. Уснула и не проснулась. Потом от чужого несчастья меня отвлекли разные события я затопила соседей, издательство приняло к печати мой первый детектив. Я млела от счастья. И вдруг раздался звонок из больницы меня требовала к себе Ася, попавшая туда с инфарктом. От нее я узнала невероятное похоронили совсем не ее дочь, а чужого ребенка. Чтобы развестись с постылым мужем и сохранить за собой дочь, Ася согласилась на помощь соседа-врача, ее любовника. Спящую Лялю перенесли через балкон к нему, а на ее место положили труп похожей девочки, который «достал» сосед. А потом любовник Аси повесился, и Ляля пропала. Теперь именно я должна найти девочку Каково, а!

ГЛАВА 4

Решив покориться судьбе, я взяла протянутую трубку и безнадежно сказала:

— Алло.

— Виола Ленинидовна?

— Да.

— Мы приняли положительное решение по вашей рукописи. Не могли бы вы прямо сейчас подъехать в издательство?

— Сейчас? — глупо переспросила я.

— Если успеете до полседьмого, то хочется переговорить сегодня.

— Вы намереваетесь вернуть мне рукопись, чтобы она не занимала места в издательстве?

— Мы собираемся напечатать вашу книгу, — спокойно уточнила Олеся Константиновна.

— Бегу, — заорала я, вскакивая на ноги, — бегу, сейчас, несусь, только не уходите!

В трубке послышалось сдавленное покашливание, потом раздались короткие гудки. Словно испуганная мышь, я заметалась по квартире. Ну где мои брюки, куда подевались колготки, кто взял губную помаду? Расшвыряв ненужные вещи, я влезла в куртку, натянула сапожки и побежала на улицу Вронского, чувствуя, что обувь отчего-то просто сваливается с ног.

В маленькой комнатке все осталось так, как месяц тому назад. Мрачная девушка снова не подняла головы от ноутбука и сделала вид, будто не слышит мое робкое:

— Здравствуйте.

Олеся Константиновна опять без тени улыбки предложила:

— Садитесь. Мы собираемся напечатать вашу вещь, но потребуется внести изменения.

— Конечно, конечно, что хотите!

— Нас не устраивает один из главных героев. Володя, он мужчина, нужна женщина.

— Без проблем, сделаю из него Валю.

— Совершенно ни к чему в книге подробные описания природы и утомительные рассказы о переживаниях матери.

— Уберу.

— Название меняйте.

— Пожалуйста.

Олеся Константиновна склонила голову набок, внимательно посмотрела на меня и поинтересовалась:

— Когда предоставите готовую рукопись?

— Завтра!!!

В лице редакторши появилось нечто живое, уголки ее рта дрогнули, дама явно сдерживала улыбку.

— Можно так не торопиться. Жду пятнадцатого числа. Тогда же подпишем договор, и вы получите деньги.

— Какие?

Олеся Константиновна вздернула брови.

— Мы должны заплатить вам гонорар. Разве вы не знали об этом?

Боясь выглядеть в ее глазах полной идиоткой, я ответила:

— Знала, конечно.

Ну не признаваться же ей, что я полагала, будто сама заплачу им за выпуск книги!

— И еще, имя Виола не подходит для обложки, ищите псевдоним.

Сказав последнюю фразу, она уткнула глаза в чью-то рукопись. Понимая, что аудиенция окончена, я тихо встала и, ощущая под ногами мягкий ворс ковролина, шагнула к двери.

— Виола Ленинидовна, — окликнула меня редактор.

Я повернулась.

— Вы забыли ботинки, — сообщила Олеся Константиновна и ткнула ручкой вниз.

Я опустила глаза и онемела. Так вот почему ступни ощущают ворс, я очутилась на ковре просто в колготках. Понятно теперь, и отчего сапожки все время норовили соскользнуть у меня по дороге с ног. Возле стула спокойно стояли полуботинки Олега, а мой муж носит сорок второй размер.

Олеся Константиновна с интересом глянула на меня, нелюбезная девушка тоже наконец оторвала взор от компьютера и уставилась на мою обувь. Глупо хихикая, я подхватила баретки Куприна, вышла босиком в коридор, потуже затянула шнурки и, шаркая, словно дряхлая бабка, пошла домой.

В квартире горел скандал, из кухни слышались негодующие вопли Маринки Рымниной, нашей соседки снизу.

— Что за шум? — поинтересовалась я, влетая в помещение.

Следующие слова застряли в горле. Повсюду были лужи и грязь. Тамарочка, стоявшая с тряпкой, вздохнула.

— Кто-то заткнул пробку в раковине, пустил во всю мощь воду и ушел. Кристя занималась английским, а я, на беду, заснула. Проснулась, когда Маринка в дверь звонить начала.

— Между прочим, — понеслась в атаку соседка, — вы нас капитально затопили, обои поотлетали, штукатурка осыпалась, паркет начал вздуваться. Придется ремонт делать, за ваш счет! Имейте в виду, я этого так не оставлю…

— Мариша, — миролюбиво сказала Томочка, — ты не волнуйся, естественно, мы оплатим все расходы, только скажи сколько!

Не ожидавшая такой реакции, соседка осеклась, потом пробормотала:

— Подумать надо.

Когда обозленная Маринка ушла, я удрученно воскликнула:

— Я забыла про пробку и про воду, вообще все из головы вылетело, представляешь, мою книгу собрались напечатать!

Тамарочка опустилась на стул.

— Да ну! Вот это новость! Ради нее стоило затопить весь подъезд!

Всю следующую неделю я просидела над рукописью, старательно превращая Володю в Валю и убирая описание природы. Желание увидеть свой опус напечатанным было настолько сильным, что я была готова на все, лишь бы суровая Олеся Константиновна благосклонно кивнула. Не понравилась редактору старенькая мама одной из героинь? Не беда, превратим бабушку в бойкую двоюродную сестрицу. Отталкивают восторженные слова о закате солнца? Значит, вымараем все. Я не гордая, и потом, небось Олеся Константиновна лучше меня знает, как следует писать детективы.

Через семь дней я похудела на четыре кило, осунулась, и Олег отнял у меня рукопись со словами:

— Заставь дурака богу молиться, он лоб расшибет. Отдохни, успеешь исправить!

— Дай сюда, — заорала я, — пятнадцатого в десять ноль-ноль я должна представить готовый текст, а мне еще двадцать страниц править!

Муж постучал пальцем по лбу.

— Совсем ума лишилась! Сегодня двенадцатое, времени полно.

Я легла на диван и мигом заснула, чувствуя невероятную усталость во всем теле. Честно говоря, это удивительно. Ладно бы носила тяжелые сумки или стирала вручную пододеяльники… Так ведь просто сидела и водила ручкой по бумаге, отчего же так притомилась!

— Эй, Вилка, — раздалось издалека.

Стряхнув с себя остатки сна, я села. Томочка протягивала трубку.

— Извини, разбудила, но мне кажется, это важно.

— Виола Ленинидовна, — донеслось из мембраны, — вас беспокоят из кардиореанимации сто шестьдесят девятой больницы, не могли бы вы подъехать к нам сейчас?

Я посмотрела на часы: девять вечера.

— Мне? В больницу? В такое время? Зачем?

Голос врача стал громче:

— Анастасия Федоровна Бабкина вам знакома?

— Аська? Конечно, мы дружим со школы, ходили в один класс!

— Ее привезли сюда пять дней тому назад с инфарктом.

— Боже! Но она же совсем молодая!

— К сожалению, сердечно-сосудистые заболевания не зависят теперь от возраста. Сейчас ее состояние более или менее стабилизировалось, но она находится в крайнем волнении и требует вас. Понимаю, что поздно, но Бабкиной нельзя нервничать, а Анастасия Федоровна страшно беспокоится.

— Еду, — коротко ответила я и побежала в ванную.

Зачем понадобилось Аське вызывать меня?

Олега, как всегда, не оказалось дома. Муж успел убежать, пока я мирно дрыхла под пледом, поэтому пришлось похоронить надежду на то, что он довезет меня до больницы. Безрезультатно прождав автобус, я поймала бомбиста и докатила до места назначения в полном комфорте, в тепле и под приятную музыку.

Аська выглядела ужасно. Маленькое личико терялось на огромной подушке, сливаясь по цвету с серовато-желтоватой наволочкой.

— Привет, — слишком бодро сказала я, — как дела? Валяешься тут, симулянтка, чужое место в реанимации занимаешь. Заканчивай кукситься, доктор говорит, что скоро тебя выкинет отсюда.

Ася медленно распахнула огромные глаза и пробормотала:

— Вилка, пришла!

— Конечно, ты же позвала. Что случилось? Принести продуктов или вещи какие?

— Закрой дверь поплотней, — прошелестела Ася, — сядь на кровать.

— Лучше на стул, чего же грязными джинсами и прямо на белье.

— Нет, — забеспокоилась подруга, — сюда, на одеяло, не хочу, чтобы кто-нибудь услышал, ближе садись.

На ее лбу заблестели капли пота. Испугавшись, что Аське станет хуже, я устроилась прямо возле ее лица и забормотала:

— Не волнуйся, говори спокойно.

Ася с трудом подняла тонкую руку.

— Ляля пропала.

Я постаралась не измениться в лице. Бедная Аська, не всякий способен пережить такое горе, как смерть единственной, нежно любимой дочери. Кажется, у Аси поехала крыша.

— Ляля пропала, — повторила подруга, хватая меня бледными, ледяными пальцами, — только на тебя надежда, найди ее.

Мне стало страшно. Погладив Асю по спутанным волосам, я осторожно произнесла:

— Ты только так не волнуйся, пожалуйста. Скажи, где Сережка?

— В командировку, как всегда, укатил, — прошептала подруга, — деньги зарабатывать.

Я только вздохнула. Сергей не самый заботливый муж. Жена попадает с инфарктом в реанимацию, а супруг преспокойненько отправляется прочь.

— А Розалия Никитична с кем?

— К ней Андрей переехал, — прошелестела Аська, — умоляю, найди Лялю. Господи, какой ужас! А все Ежи, его выдумка! Ну почему я согласилась! Испугалась скандала! Сережа сказал, что убьет меня, он может…

Вспомнив тихого, застенчиво улыбающегося Сергея, я перепугалась окончательно. К Аське следует срочно вызвать психиатра.

— Найди Лялю, — задергалась больная.

— Ася, — сурово сказала я, — Ляля умерла, мы кремировали ее, неужели ты не помнишь?

— Нет, это не она.

— А кто?

— Другая девочка.

Все понятно, нужно немедленно поставить в известность лечащего врача.

— Ты думаешь, я с ума сошла?

— Нет, конечно, ты просто устала, надо отдохнуть, поспишь сейчас спокойно, и все пройдет.

— Ляля жива!

— Конечно, конечно.

— Это правда!!!

— Безусловно, вот что, полежи, я сейчас приду.

— Если пойдешь к врачу и вызовешь психиатра, — с мрачной решимостью сказала Аська, — если не поверишь мне и станешь считать психопаткой, если не поможешь, я сегодня же покончу с собой, ясно?

Я испугалась.

— Только не волнуйся!

— Сядь назад.

— Ладно.

— Слушай!

— Говори.

— Ляля жива, — выпалила Ася, — она и не думала умирать, мы кремировали другого ребенка, так придумал Ежи. Мне затея показалась правильной, а теперь вижу, что совершила страшную глупость, просто безумие, словно под гипноз попала. Мне не нужен Ежи, найди Лялю!

Лицо Аськи приобрело синевато-розоватый оттенок, лоб снова вспотел, руки затряслись.

— Думаешь, почему я инфаркт спустя почти неделю после поминок заработала? — свистящим шепотом спросила она. — Отчего у меня сердце сразу, когда труп в кровати увидала, не разорвалось? Да потому, что не Ляля умерла, а другая, Ирочка Забелина.

В глазах подруги метались мрачные огоньки, и я внезапно с ужасом поняла: Аська совершенно вменяема, а то, что она сейчас рассказывает про Ляльку, дикая правда.

— Ну-ка, — прошептала я, поудобней устраиваясь на высокой кровати, — быстро выкладывай все!