В начале лечения, особенно в острой ситуации, сеансы
психотерапии могут проводиться чаще.
Современные методы
психотерапии, особенно когнитивно-поведенческая терапия, показывают высокую эффективность.
Сейчас я планирую записаться на сеансы групповой
психотерапии или вступить в какую-нибудь ассоциацию взаимной поддержки.
Я провожу сеансы семейной
психотерапии, помогаю родителям находить общий язык с ребёнком, который отстранился от них, и становлюсь свидетелем множества ссор.
Результаты исследований различных направлений
психотерапии был взяты как из моих собственных работ, так и из работ других учёных.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: вытечка — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Восьмилетний мальчик должен был проходить курс
психотерапии три раза в неделю.
Для таких временных рамок практически не существует исследований, которые позволили бы собрать достоверные научные данные о долгосрочной эффективности процесса
психотерапии.
Концепция переноса отличает психоанализ от всех других видов современной
психотерапии.
Групповая
психотерапия является психотерапевтическим методом, стремящимся к наиболее оптимальной группировке членов.
Надёжность свидетельств исследований в пользу того или иного вида
психотерапии стала восприниматься как существенно превышающая надёжность экспертных оценок авторитетных психотерапевтов.
Не существует такого ремесла, в котором бы не было огромного количества навыков, умений, тонкостей – так неужели групповая
психотерапия может быть исключением?!
Если вы занимаетесь
психотерапией профессионально, или сами находитесь в терапии, или просто интересуетесь самостоятельной борьбой с депрессивными и тревожными состояниями, наши подкасты помогут вам быстрее освоиться.
И только по прошествии времени различные формы
психотерапии творчеством появились и были признаны психологическим сообществом.
Мой эксперимент – переместить представление о страхе из области
психотерапии в сферу образования и обучения – оказался исключительно удачным.
Итак, пришло время оставить тех, кто не захотел проходить
психотерапию, и, наконец, встретиться с настоящими героями этой книги…
Если вы решили пойти на профессиональную
психотерапию, не забывайте, что для ускорения выздоровления между сеансами можно пользоваться и когнитивной библиотерапией.
Франклу выпала возможность следить за развитием
психотерапии как самостоятельной научной дисциплины с момента её зарождения.
Изменить такой сценарий можно с помощью индивидуальной
психотерапии, психодрамы.
Антидепрессанты, которые были назначены ранее, твёрдо держали настроение, придавали бодрость и уверенность в собственных силах, а с помощью
психотерапии удалось избавиться от страхов.
Я соединяю здесь методы нескольких школ
психотерапии, разные подходы в работе с психосоматикой, собственные наработки консультирования людей и организаций, а также личный духовный опыт.
В руководстве описываются исследования эффективности
психотерапии, а также то, как принципы эффективной терапии реализуются на практике.
В отличие от экзистенциальной
психотерапии экзистенциальная психология не помогает жить, а описывает и объясняет жизнь.
Другое дело – практические задачи, связанные с вовлечением целостной личности, как это происходит, например, в сфере
психотерапии.
На самом деле, гораздо важнее сконцентрироваться на задачах
психотерапии спортсменов, что поможет резко повысить уровень всех видов спорта, а не искать причины появления тех или иных компонентов стресса.
Цель
психотерапии видится как индивидуальная независимость и самопознание.
Обобщён собственный клинико-психотерапевтический и исследовательский опыт многолетней работы авторов в данной области с представлением новой интегративной модели
психотерапии.
Но на практике
психотерапия осуществляется не в лабораторных условиях.
Похоже, то, что нынешнее поколение психиатров-клиницистов, сведущих и опытных как в динамической
психотерапии, так и в фармакологическом лечении, вскоре станет исчезающим видом – дело решённое.
Работа с родителями, без сомнения, необходима на всех стадиях терапии ребёнка – с момента диагностической оценки его состояния до того этапа, на котором ребёнок начинает проходить процесс психоаналитической
психотерапии.
Это связано с тем, что я работаю в том числе в рамках телесно-ориентированной
психотерапии, активно использую упражнения из этого направления.
В традиционной
психотерапии стараются достигнуть этого результата с помощью использования языка индикативов, то есть языка описания, объяснения, сравнения, интерпретации и так далее.
Недостаточное отслеживание переноса и контрпереноса, особенно на этапах применения имагинаций, может привести к значительному снижению результата
психотерапии, к её неудаче вплоть до обрыва.
В глубинной
психотерапии отношения пациента и терапевта являются одновременно реальными и воображаемыми.
Они часто сокращали психоаналитические процедуры до рамок краткосрочной
психотерапии.
Творческий процесс, внутренне присущий детям и характеризующий детское развитие,– это тот процесс, который подкрепляет индивидуацию взрослого во время
психотерапии.
Отличительные особенности психоаналитически ориентированной
психотерапии могут быть изучены путём сравнения с родственными психотерапевтическими школами.
Когда его мать просит меня начать
психотерапию, она кажется мне отчаявшейся, но я также слышу надежду в её голосе.
В пределах полей взаимодействия, констеллирующихся в ходе
психотерапии, можно выделить различные свойства тонкого тела.
Раскрывающие методы, помогающие клиенту ответить на вопросы, почему и как возникла проблема, по степени эффективности (силе эффекта) существенно «проигрывают» поддерживающим методам – методам семейной и когнитивно-поведенческой
психотерапии, помогающим преодолевать жизненные проблемы клиента (Лаутербах, 1995).
Чтобы исцелить свои детские раны, я окунулась с головой в половодье различных психологических и эзотерических тренингов, посещала разнообразные семинары, обучающие программы, прошла сотню часов личной
психотерапии, всюду размахивая, как красной тряпкой перед быком, страданиями и болью своей детской истории.
Долгие годы
психотерапии, психологические группы, марафоны, курсы, профессиональное обучение постепенно позволили мне ослабить путы жизненного сценария, а также помогли справиться с аналогичными проблемами моим клиентам.
Сеше была предложена техника символического удовлетворения фрустрированных потребностей, которая может рассматриваться как патогенетическая
психотерапия, так как направлена на восполнение базальных потребностей индивида, раннее нарушение которых и привело к заболеванию.
Следует также признать, что эти публикации, имеющие практическую направленность, всё-таки не являются систематизированными руководствами и не предлагают описания возможностей и границ психологического применения имагинаций в психодинамической
психотерапии (напр.: Dieter, 2001; Hennig et al., 2007; Hennig, Rosendahl, 1999; Kottje-Birnbacher et al., 2005; Kottje-Birnbacher et al., 2010; Salvisberg et al., 2000; Ullmann, 2017; Ullmann et al., 2016; Ullmann, Wilke, 2012).
Справедливости ради, надо отметить, что аналогичный трюк мы уже реализовывали (и с весьма хорошими результатами) в рамках системной поведенческой
психотерапии.
Она легла в основу когнитивной
психотерапии, которая на сегодня является наиболее завязанной на экспериментально обоснованную теорию (Clark, Beck, 2010).
Провести своеобразный сеанс
психотерапии можно самому себе.
Используются современные лечебные и логопедические методы (рациональная
психотерапия, гипнотерапия и пр.).
На завершающем этапе
психотерапии особый статус приобретают факторы «осознание», «коррективный опыт», «проверка нового поведения», приводящие к изменениям в самовосприятии системы и создающие условия для долгосрочного психотерапевтического эффекта.
Каждая форма
психотерапии имеет свою собственную аксиоматическую основу, но даже такая общая наука, как медицина, нуждается по крайней мере в одном «столпе» для оправдания своего существования, а именно в вере в то, что человеческая жизнь стоит того, чтобы её сохранить.