Он настаивал на том, что общество представляет внеиндивидуальную и
надындивидуальную реальность, не сводимую к другим её видам, включённую в универсальный природный порядок.
Относительно человека – это его отчуждение от собственных сущностных сил и подчинение тем силам, которые принимают безличную
надындивидуальную форму.
Вся история становления социологии как науки связана с формированием взгляда на общество как на
надындивидуальную структуру.
Понятие этого живого знания как знания жизни, как транссубъективного исконно-познавательного,
надындивидуального переживания столь же важно в гносеологии, как и в психологии.
Например,
надындивидуальная память – это память коллективная, социальная.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: откачнуть — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Социальный уровень выступает как
надындивидуальный ресурс взаимодействия внутри социальной группы и между социальными группами.
Тип познания связан с двумя слоями субъекта: эмпирическим (индивидуально-психологические особенности человека) и трансцендентальным (всеобщее,
надындивидуальное начало в человеке).
Поэтому объектом анализа «обществознания» является только такая деятельность, которая формирует устойчивые
надындивидуальные формы коллективности.
Что касается идеалистического рационализм а, то здесь вводится представление о
надындивидуальных элементах мышления.
Трансцендентно-смысловые ресурсы символа позволяют человеку «преодолевать зависимость от наличной ситуации, выходя в пространство индивидуальных и
надындивидуальных бытийных смыслов и осуществляя собственно человеческую идентичность» (там же).
В сферу компетенции историографии попадал такой во многом ещё не изведанный феномен, как
надындивидуальное историческое сознание, в данном случае – элитарное сознание, воплощённое, например, в менталитете историков, определяемом как «совокупность символов, необходимо формирующихся в рамках каждой культурно-исторической эпохи и закрепляющихся в сознании людей в процессе общения с себе подобными, т. е. путём повторения».
Целостности
надындивидуального характера – это не абстракции нашего ума, а особые формы бытия.
Имагинативно воспринимаемое впечатление становится символом (глава 7, экскурс 7: Символ) благодаря особой склонности человека придавать эмоционально-личностный смысл тому, что он воспринимает на основе проникновения и переплетения с обнаруженными
надындивидуальными символами.
Активная роль метакогниций как специальной конструктивнойработы субъекта мышления, реализующего опору на
надындивидуальные структуры-средства,более чётко может быть выражена в развёртывании тех процессов, которые не вошли в классификации натуральных или высших психических функций.
Понятно, что существуют и
надындивидуальные логические миры, обобщённые онтологии людей, объединённых той или иной деятельностью – научной, религиозной, художественной и пр.
Оно, как и прежде, подчинено внутренним целям системы, формирующимся на
надындивидуальном уровне в процессе массового взаимодействия людей, определяющих своё место в море безграничного выбора.
Надындивидуальный смысл существует в мире духа, который развивается по историческим законам.
Институты сбора информации, такие как рынок, позволяют нам использовать это широко рассеянное и плохо поддающееся анализу знание для формирования
надындивидуальных моделей поведения.
Канон в русской традиции всегда важнее маэстрии, это определяло иконопись, в которой индивидуальные физические качества были гораздо менее важны, чем её
надындивидуальное метафизическое значение.
Поскольку нам, очевидно, дан лишь наш собственный опыт, выход за рамки своей ограниченной субъективности возможен лишь в том случае, если хотя бы некоторые элементы этого опыта обладают
надындивидуальным статусом – либо, существуя в моём сознании, одновременно обладают некой формой «самобытного бытия», т.е. существуют не только «для меня», как предметы эксклюзивные лишь для моего сознания, но существуют и «сами для себя», как некие «вещи существующие сами по себе», или же, не обладая «самобытным бытием», тем не менее, существуют как некие интерсубъективные предметы, т.е. обладают способностью проявляться не только в моём опыте, но и коррелятивно (взаимосогласованно) проявляться в опыте других субъектов.
Институт – это явление
надындивидуального уровня, его нормы и ценности довлеют над действующими в его рамках индивидами.
Поскольку то, что дано в этом сверхчувственном восприятии («мир идей») – имеет
надындивидуальный (или интерсубъективный) статус, то, очевидно, что предметы этого «умопостигаемого мира» не являются продуктами индивидуального сознания, не создаются этим сознанием и даже не присваиваются индивидом.
Таким образом, человеческие действия регулируются
надындивидуальными силами, которые приходят либо явно извне (в виде ограничений), либо номинально изнутри (в виде жизненного проекта или совести).
То есть формирование
надындивидуальных образцов поведения, или систем сотрудничества, требовало от индивидуумов изменения их «естественной» или «инстинктивной» реакции на других людей и, конечно же, вызывало сопротивление.
Поэтому понятие общества не совпадает с социумом, то есть социальностью вообще, а является особой формой коллективного,
надындивидуального бытия людей.
Человек идентифицирует себя с
надындивидуальным целым…
Полнота бытия человека складывается в том числе и из социальной сферы как высшей потребности человека в осознании себя членом определённого общества, своей принадлежности какому-либо
надындивидуальному образованию.
При каждом из этих шагов я каждый раз неизменно наталкивался на существенное препятствие в виде меня самого, а точнее, в виде тех постоянно ускользающих от сознания
надындивидуальных пред-рассудков, кои имманентно были присущи мне как современному представителю теоретической культуры, да к тому же опреде́ленному ещё дополнительно совершенно определённым в отношении содержания её конкретным, отечественным подвидом.
Будучи созерцаемы индивидом, они остаются там, где изначально и находились – в общей для всех индивидов
надындивидуальной сфере сознания.
Начиная со второй половины XVIII в. «история» все больше осознается не столько как совокупность сведений о прошлом (нем. Historie), но как некий самостоятельный,
надындивидуальный субъект, творящий судьбу всего человечества (нем. Geschichte).
Если уже восприятие даёт нам доступ к
надындивидуальным объектам, то эти объекты (условно обозначаемые как «объективная реальность») должны быть именно таковы, какими мы их непосредственно воспринимаем.
Таким образом научная и чувственная картины реальности совершенно отличны друг от друга, даже не изоморфны друг другу и, очевидно, не могут быть одновременно «истинными» в том смысле, что не могут одновременно представлять для нас объекты, имеющие
надындивидуальный статус.
Internet – это не только коммуникация, институционально-информационное образование, но и коллективное сознание и переживание, это
надындивидуальное органическое единство, «соборное образование», генерирующее виртуальную реальность.
Люди, пребывающие в виртуальной реальности, созданной Internet, являются носителями и воплощениями
надындивидуального духовно-материального виртуального единства.
Другими словами, здесь изначально как бы заданы
надындивидуальные, видовые «цели» (выживание для успешной передачи своих генов далее), которым, в конечном счёте, подчиняется большинство живых существ.
Культура рассматривается им как форма общественного сознания, отражающая характер и структуру общества, состоящего из индивидов, самовыражающих себя в процессе повседневной практики, и
надындивидуальные нормы и представления, основанные на обобщении этой практики и реализующие поведение индивидов в процессе практики.
Это открытое им свойство мышления и послужило основой учения о «мире идей» (topos noetos) –
надындивидуальной умопостигаемой реальности, через причастность к которой становится возможной и общезначимость индивидуального человеческого мышления.
Если существует
надындивидуальная общедоступная сфера «ментального» – то она, очевидно, может служить «посредником», позволяющим говорить и о «личном», «индивидуальном» содержании сферы субъективного, через сопоставление его с «общедоступным».
Здесь я апеллирую непосредственно к идее чего-то запредельного по отношению к моему сознанию, к предмету, который обладает поистине
надындивидуальным статусом.
Их история выглядит как переход от
надындивидуальной аксиоматики к индивидуальной, и к нарастающему обособлению человеческого индивида уже от культуры, то есть к такой позиции, где человек трактуется не как изначально социализованное существо и носитель заданных ему ценностей, а как создатель новых ценностей, могущих иметь общее значение.
Для светского и религиозного понимания можно выделить один общий аспект: духовное всегда связывается с выходом за пределы эгоистических интересов, предполагает, что цели и смысложизненные ориентиры человека укоренены в системе
надындивидуальных ценностей.
Религиозный человек выступает как каноническая личность, подчиняющая личное
надындивидуальному, освящаемому религиозным сознанием.
Важнейшим являются здесь два фактора: фактор развития, по необходимости включающий изменение, и фактор автономности, обусловливающий размещение исследуемого феномена в некоем «идеальном», а следовательно, меж- или
надындивидуальном пространстве.
Этот переход эксплицирован, на наш взгляд, в т.н. «внутренней форме» слова, которая актуализирует проблему взаимосвязи
надындивидуального и общезначимого с индивидуальным, личностным.
Гуманистическое утверждение безусловной ценности личности, в сочетании с отрицанием
надындивидуальной меры, заимствованное утопизмом, связывает его с ещё одним принципом софистической традиции, – самодостаточностью индивида.
Верования, как и вообще любые представления людей, будучи конструкцией социума, не имеют трансцендентной природы, а вытекают из коллективной,
надындивидуальной действительности.
Программистами невольно оказываются сначала родители (сами уже давно запрограммированные, не умеющие ни на шаг отклониться от заложенной в них программы), затем воспитатели, педагоги и, наконец, Общество как некая самостоятельная,
надындивидуальная сущность.
Конечно, душевная травма каждого ребёнка – особенная, однако психоаналитическое исследование большого числа отдельных случаев приводит к результатам, которые позволяют сформулировать и общие положения
надындивидуальной значимости.
Иными словами, мы должны признать, что сознание «разомкнуто» (имеет доступ к
надындивидуальным предметам) на уровне мышления и воображения, но при этом «замкнуто» (имеет доступ лишь к приватным субъективным репрезентациям этих предметов) на уровне чувственного восприятия.
Если принять подобные воззрения за точку отсчёта, то следует отказаться от любых попыток исследования
надындивидуальной духовной жизни при помощи концептуально самостоятельных средств.