Безбашенная

Янка Рам, 2021

Очень легко, оказывается, сесть в ноги женщине в сексе. Нет. Не очень легко… Но в этом есть своя прелесть – позволять маленькому чудовищу резвиться. И если откинуть все предубеждения и расслабиться – это несложно. Сложно уйти вниз по-настоящему. Когда ты понимаешь, что связь работает только в один конец. Что ты ничего не можешь сделать для того, чтобы что-то получить. И всё, что ты в истерике пытаешься делать, только отдаляет тебя от результата. Ты можешь только ожидать и быть благодарным. Ты даже не можешь ничего предпринять, чтобы это прекратить. Ломает ли меня это? Неописуемо ломает. И единственное, что я действительно могу сделать, чтобы не сломаться окончательно, это отдать тебе контроль, слепо веря в то, что я тебе нужен, не безразличен…

Глава 10 — Перебор (часть 1)

Постучав, открываю дверь кабинета и заглядываю внутрь.

— Александр Владимирович, можно?

— Зайди.

Падаю в кресло напротив.

— По этикету, Туманова, ты должна подождать, пока я предложу тебе сесть.

— По этикету, Александр Владимирович, Вы должны были встать, как только я вошла. И не садиться, пока я не соизволю присесть первой.

— Это не наш случай. Ты мне говоришь о светском, а в нашем случае мы должны пользоваться правилами делового этикета, — чуть раздражённо улыбается он.

— Мне приятней чувствовать Вас мужчиной, а не начальником. Я выбираю светский… — улыбаюсь ему в ответ. — А Вам как… приятнее? — невинно хлопаю ресничками. — Нет, я, конечно, могу и встать… — опасно прищуриваюсь и медленно приподнимаюсь, упираясь руками в подлокотники.

— Сидеть! Не доводи меня до инфаркта! Кто будет тебя доучивать?!

— А вот за это — спасибо! — расслабляюсь я в кресле. — Когда моя казнь?

— Комиссия назначена на понедельник, на четыре часа.

Застонав, я прикидываю, что не успею даже толком подготовиться. В воскресенье поздно вечером показ.

— Билеты… — он двигает в мою сторону папку с бумагами. — В первой подшивке фамилии и должности членов комиссии. Погугли информацию об их разработках, они однозначно будут задавать вопросы из своего поля. Но сама понимаешь, что прогонят по всем темам. Так что на везение не рассчитывай.

Открыв папку, пролистываю страниц двести мелкого шрифта.

— Тут с ответами… — удивлённо поднимаю на него глаза.

— Господи, девочка! — хватается он за голову. — Это матмоделирование! Шестьдесят вопросов! Если ты это просто ВЫУЧИШЬ, я лично подпишусь под твоим высшим образованием в этой области! Ну когда тебе ещё и ответы-то искать?!

С чувством щемящей благодарности смотрю в его хмурое лицо. Наверное, я похожа на кота из Шрека. Потому что, закатывая глаза, он падает в кресло и, крутанувшись на нём, отворачивается.

— Иди.

Подкравшись сзади, я обнимаю его за шею и впечатываюсь в чуть колючую щеку губами.

Вылетаю из кабинета, плескаясь в его эмоциях.

Мужчины — это самые лучшие и отзывчивые существа на свете!

Демченко бы сейчас сказал «непуганая дура!»

* * *

Обмерив меня сантиметром и подавив на мышцы, Ленка качает головой:

— Это невозможно. Жировой ткани мало… Ну какие пять?! — разводит она руками. — В лучшем случае три, и то, только если тебя тупо высушить.

— Это как? — сглатываю я, тут же чувствуя острую жажду.

— Спортсмены, чтобы попасть в нижнюю весовую категорию, перед соревнованиями тренируются, но не едят и не пьют… В итоге тело иссушается. По сути, ты не теряешь ткань, только воду. Но полтора-два килограмма можно выиграть и по объёмам хорошо сократить. Потом начинаешь пить, и всё возвращается.

— Трое суток без воды?

— Да. Когда сильно невтерпёж, набираешь в рот воду, держишь минуту и выплёвываешь. Первый дефицит покроешь. Наши всё время на таких трёх-пятидневках сидят… Пожрать-то вечерами никто не отменял! — усмехается она. — А в зал лениво. Вот пару раз в месяц и…

— А как они терпят?

— Есть таблетки, притупляющие голод — прозак. Наркота, конечно, но если недолго, как у тебя, там без последствий. Достать?

Нет, на это я не готова.

— Я сама попробую, — вздыхаю…

— Чего тогда стоим? — хлопает она ладонью по панели беговой дорожки. — Ножками двигай.

Послушно шагаю, пока Ленка настраивает режим на панельке.

— Я дам тебе таблетки с аминокислотами. Три раза в день пять таблеток запиваешь ста граммами воды. С утра можно стаканом. На этом всё.

Ленка ложится на руки, облокачиваясь на поручень дорожки, с любопытством разглядывает меня. Чувствую, как её подмывает любопытством. И тихо посмеиваюсь, потому что уже знаю, куда её опять понесёт.

— Женька…

— Ммм?

— Ну, признайся! Ты же трахаешь Аронова? Хрень это всё с «опекунством».

— Да реально, он мой опекун! — смеюсь я.

— Врё-ё-ёшь… — стонет она. — Ладно, не хочешь — не говори про него. А Литинскую?

— А ещё Ожникова и Томилина! — ухмыляюсь ей, отшучиваясь.

Сплетней на эту тему тоже в избытке.

— Вот думаю, что пора расширять ареал обитания — соблазнить тебя, Лилю и соседей по гримёрке.

— Кстати, про соседей твоих, да и про начальство… Про тебя Лора такую грязь льёт… — меняя тон на серьёзный, хмурится она. — Врёт ведь всё?

— А как сама думаешь? — съезжаю я, не желая оправдываться.

С соседями у меня полный дружеский феншуй в стиле «своего пацана». Можем поржать и даже немножечко поскабрезничать, но не больше.

— Не знаю… Честно? — поднимает она бровь. — С соседями — бред. Ваших приколов с Кристиной я не понимаю. Там явно есть что-то, но грязи я не чувствую. Пашешь ты наравне с остальными, поэтому мне тут по*ер. Аронов… Трахаетесь вы по-любому! Так, как он на тебя смотрит, только на свою женщину можно смотреть. Но я понимаю тебя. Не надо девкам этого знать. Про Томилина — я тебя умоляю! — хихикает она. — Он не из нашего стада. И Ароновым любуется гораздо выразительнее, чем тобой.

Да?! Я даже сбиваюсь с шага. Какая я невнимательная! Ну, вообще — да, Аронов роскошный… Почему бы Косте им не любоваться? Если бы там было что-то болезненное, я бы уловила сразу же.

— Ожников… — задумчиво продолжает Ленка. — Вот тут не могу разобраться! Тискаетесь постоянно, хихикаете, переглядываетесь, чаёчки, шоколадочки, тусовочки… Но х*р я поверю, что Олег Андреевич на своей территории приблудных котов потерпит! — ухмыляется Лена. — Не-е-е… С Ожниковым вы просто стебётесь! Аронов его как няньку прикрепил, — делает она заключение. — Я попала?

— С Томилиным в самую точку.

— Конспираторы!

Ленка умная девчонка…

* * *

В середине репетиции мне резко плохеет: голова кружится, в глазах темно. Качнувшись к стене, опираюсь на неё рукой и закрываю глаза. Звуки доносятся, словно из-под толщи воды. Чтобы не упасть — ноги совсем не держат — я ложусь спиной на стену и, не открывая глаз, съезжаю вниз. Вторые сутки голодовки, говорят, самые тяжёлые.

— Жень? — словно откуда-то издалека слышу встревоженный Санин голос. — Женя! — чуть ближе.

Потом его горячая рука ложится на мой холодный, мокрый лоб. Глаза не открываются. Подхватив за талию, он зачем-то тянет меня вверх.

— Что-то мне нехорошо… — ложусь я головой ему на плечо.

— Пойдём, — обхватив за талию, он на глазах у шушукающихся девчонок ведёт меня к выходу из зала.

Перед глазами мелькают жёлто-чёрные точки.

— Залёт… — слышу подъ**ку Кати, когда мы проходим мимо неё. — Кого поздравлять — Ожникова или Аронова?

— Не рот, а выгребная яма с банальностями! — фыркаю я, опережая Чеширского, уже собравшегося рявкнуть. — Хоть противогаз надевай…

Что она отвечает, уже не слышу, потому что в ушах резко начинает шуметь, колени подкашиваются.

Саня ловит меня.

Но почти сразу я прихожу в себя.

–…Крис или Аронова… быстрей… — кого-то просит Ожников.

Усадив на стул в фотопавильоне, тревожно вглядывается мне в глаза.

— Просто поплохело! — развожу руками. — Не надо паники.

— Катя случаем не права? — закусывает он губу.

— Вы, коты, такие беспокойные создания, — хихикаю я. — Не волнуйся! Это, скорее, от обратной стороны процесса. Его предположение сегодня опровергла моя физиология.

Выдохнув, он наливает мне из графина стакан воды. Моя рука рефлекторно дёргается и тут же застывает. Но Ожников настойчиво впихивает мне стакан в руки.

— Ты меня так не нервируй! Мы, коты, ещё и очень впечатлительные создания!

В павильон влетает Олег. Игнорируя Ожникова, он присаживается передо мной, заглядывая в глаза.

— Аля сказала, что тебе стало плохо.

Чеширский, видимо решив, что я в надежных руках, тихо выходит, оставляя нас вдвоём.

— Мхм… Голова закружилась.

— Почему?

Вода выглядит очень вкусной, и мои пересушенные губы готовы потрескаться просто от одного взгляда на неё. Сдаваясь, я делаю пару маленьких глотков и ставлю стакан подальше.

Олег пробегается пальцами под моими глазами.

— Плохо спала?

— Учу экзамен… И не позавтракала, — признаюсь я. — Мне нужно влезть в платье.

Олег присаживается рядом со мной на стол.

— Надо влезть в платье — не ужинай! — рассерженно. — Но завтрак должен быть полноценным.

Я и не ужинаю… — ворчу про себя. И не обедаю… Видел бы ты ту «эльфийскую» красоту!

— Поехали, я покормлю тебя, — тянет он меня за руку.

Но резкий приступ тошноты не вдохновляет поддаться на этот соблазн.

— Ой, нет! Не хочется… Да и репетиция… — пытаюсь я съехать.

Подняв моё лицо за подбородок, он сердито смотрит в глаза:

— Когда последний раз ела?

Объяснять Олегу всю эту концепцию с моим быстрым похудением — не вариант. Он разнесёт её нафиг, а Саня с Костей точно не успеют ничего переиграть. Не надо было подписываться с самого начала, а теперь уж… В конце концов, скоро всё это закончится!

Молчу.

Он требовательно смотрит в мои глаза. Телефон в его руке трезвонит.

— Я просил тебя пожить пока у меня.

— Это невозможно. Мне нужно учить.

И ещё мне нужно не есть.

— После комиссии.

И показа.

— Хорошо… — кивает он, поглядывая на телефон.

Достаёт из кармана пакетик с кешью, отдаёт мне. Перекусывает он обычно орехами, если не может позволить себе полноценно поесть.

— Съешь. Сейчас.

— Ладно…

— Завтра я уезжаю, Жень. В Питер. В воскресенье вернусь. И я хотел бы…

Телефон звонит опять.

— Я могу тебя попросить сегодня приехать ко мне? — протягивает ключи.

Забираю.

— Хорошо.