Мои любимые преподы

Юлия Гауф, 2023

Они – мои бывшие преподы, наследники двух влиятельных семей города.Они смазливые, порочные, чарующие подлецы.Нас связывали любовь, страсть и летние ночи, а мое счастье казалось бескрайним.Но теперь я не подпущу их близко, не прощу и не дам вернуться.Я жду ребенка.И сохраню эту тайну.МЖМ (отношения девушки с 2 мужчинами)

Глава 9. Ева

— Ты что, следишь за мной? — поражается Сергей.

Стоит ко мне спиной, и спина эта напряжена, и закрывает меня от всего, от толпы и шума, от мира. Смотрю на его белую обтягивающую футболку, по которой бегают цветные полосы светомузыки, салатовые и розовые, раскрашивают его.

Хочется дотронуться до него.

Ладошку положить между лопаток, погладить, прижаться к нему, такому высокому, крепкому, вдохнуть знакомый запах, закрыть глаза и представить, что не было этих трех месяцев, на календаре по-прежнему счастливый май, и они оба рядом.

— Слежу и, оказывается, не зря, — Настя сдвигается в сторону, ловит мой взгляд. Обхватывает трубочку пухлыми губами и цедит какой-то красный коктейль. — Ты, кажется, уехала, институт бросила? Чего явилась?

— Уволь своего информатора, сведения устарели, — хмыкаю, а сама мысленно поражаюсь, выходит, не только я каждый день новости читала, но и она тоже обо мне справки наводила?

Угрозу во мне видела?

— Сережа, — ее взгляд, полный злости, упирается в Сергея. — Или мы сейчас же уходим…

— Или? — обрывает он резко, с раздражением, словно гавкнул, и Настя разом замолкает. Он оглядывается на меня. В глазах вижу вопрос, какой-то смутный, неясный, он быстрым жестом чешет подбородок, будто уходить от меня не хочет, как и я не хочу его отпускать.

— О! — рядом восклицает какая-то девица на километровых каблуках. — Тут, я так понимаю, очередь за новым айфоном? — она пьяно смеется, касается груди Сергея.

Сглатываю, смотрю на Настю. У нее не лицо, а гром и молнии, и мне на секунду жаль становится эту смертницу, к кому она лезет, она соображает, вообще?

Сергей отрывается от меня. И морок его взгляда рассеивается, он шумно выдыхает и сбрасывает с себя руку этой цапли, подталкивает Настю в сторону, расчищая дорогу.

— Как же вы все меня достали.

Это прозвучало чувственно, от души, он идет сквозь толпу, а мы с Настей провожаем его взглядами.

В удивлении кошусь на нее.

Так с любимыми невестами не разговаривают, особенно, если решил воспользоваться отсутствием друга и по-быстрому себе ее захапать, пока тот на солнце смотрит только сквозь прутья решетки.

— А у тебя, похоже, проблемы, — у меня вырывается злорадный комментарий. — Достала ты его.

— Что сказала? — Настя поворачивается. У нее лицо кривится, из ноздрей чуть ли пар не идет, этот миг такой странный, а я четко осознаю — мы соперницы, и это не просто слово, это чувство, и оно страшное, меня эмоции с головой накрывают, меня толкает в прошлое, назад на века, к истокам женской вражды, словно Сергей первый, главный и единственный мужчина на земле, и он мой, мой, а нее.

— Ты, — Настя тычет пальцем, как оружием, в растерянную девицу. — Не попадайся мне больше.

И пятится, и взгляда от меня не отводит, как если бы на прицеле держала, ввинчивается в толпу. Я теряю ее из виду.

Она за ним пошла.

Встряхиваю волосами.

Эта тяжелая пелена с мыслей спадает, и я ужасаюсь, никогда прежде такой не была, не ощущала подобного, я под сердцем ношу доказательство любви, и с каждым днем моя зависимость крепнет, я люблю его, я не смогу жить как прежде, до той ночи в клубе.

Решительно рассекаю толпу, работаю локтями. Выбираюсь к стойке.

И вижу их.

Они переругиваются, Настя пьет. Рядом сидит ошалевшая Оля, аж на стуле развернулась, глаз с парочки не сводит, а они свидетеля не замечают, как на необитаемом острове находятся, лишь друг друга видят.

И меня отравляет горькая, противная ревность, мне так муторно, по ушам бьет музыка, у меня там словно маленькие барабанщики засели и по перепонкам колотят бам-баб-бам, и сердце пульсирует в висках.

А я лишь хотела немного потанцевать с подругой, проводить лето, какого черта!

— Пойдем, — за руку сдергиваю Олю с высокого табурета. — Такси на улице подождем, что-то мне плохо.

— Плохо тебе, Ева? — тут же поворачивается на мой голос Сергей. — Зато в изоляторе сидеть здорово. Тепло, сухо, еда есть опять же, библиотека, находишься на гособеспечении, сказка, — он усмехается.

— Ну это я, наверное, в трусы к Лиле лезла, да? — еле сдерживаюсь, чтобы не закричать. — На меня заявление, написали, я виновата? Но как же классно, что у Ярослава есть ты. С такими друзьями и врагов не надо, поговорку слыхал?

— Какая ты дура! — он отталкивает стул с дороги, подходит вплотную. Его руки словно не принадлежат ему, на моих плечах оказываются, он меня встряхивает. — Ева. Я даже на Богдана забил, я чуть в аварию не попал, когда на вокзал за тобой летел, я просил гребаную малость, не отталкивать, а ты что сделала?

Запрокидываю голову. Его глаза блестят, горят, он завороженно смотрит в ответ и вдруг наклоняется. Успеваю ощутить легкое касание, губы перышком, едва уловимо, кратким мазком, и внутри все переворачивается с ног на голову.

— Сережа! — к нам фурией подлетает Настя. Оттаскивает его руки от меня. — У нас свадьба через четыре дня. Ты скандала хочешь? Отцепись же от этой девки. Боже, на нас все смотрят, я тебя ненавижу! — она бьет его в грудь.

Замахивается на меня.

Коктейль плещется из бокала, макушке мокро. Чувствую, как алкоголь стекает по моим волосам.

— Настя! — Сергей оттесняет ее от меня.

Трогаю мокрые щеки, и это не коктейль, глаза щиплет, вытираю слезы. Слышу, как орет Настя и понимаю, что никакой он не мой, он ей принадлежит, а я лезу к ним, как последняя идиотка.

Все, что у меня есть моего — это ребенок. И ему сейчас плохо вместе со мной.

— Пойдем, — негромко прошу растерянную подругу. — Пусть они…

Пробираюсь к выходу, быстро стираю слезы и шепотом повторяю:

— Мой ребенок. Это главное, мне этого хватит.