Мои любимые преподы

Юлия Гауф, 2023

Они – мои бывшие преподы, наследники двух влиятельных семей города.Они смазливые, порочные, чарующие подлецы.Нас связывали любовь, страсть и летние ночи, а мое счастье казалось бескрайним.Но теперь я не подпущу их близко, не прощу и не дам вернуться.Я жду ребенка.И сохраню эту тайну.МЖМ (отношения девушки с 2 мужчинами)

Глава 3. Ева

На вокзале шумно, народ с чемоданами, все целуются, провожают друзей и близких.

Идем с мамой по платформе, я ем мороженку.

Три месяца назад я так же шла, держала в руках вафельный стаканчик, а потом меня окрикнул он.

Сергей.

Он женится, и это в голове не укладывается, тогда, на перроне, мне показалось на секунду, что я ему нужна, правда.

Но он женится.

Эта мысль всю ночь калечила мозг, и на утро никуда не исчезла.

И я роняю мороженку.

— Ева, ну что ж ты, — огорчается мама и быстро смотрит по сторонам. Носком туфли пинает вафельный стаканчик с дороги. — Рассеянная ты какая-то, — он везет чемодан, колесики скрипят. Она косится на меня. — Ты сама-то доедешь? Не заблудишься?

— Мама, ну не в первый раз же, — останавливаюсь возле поезда. — Не выспалась.

— Меньше надо в интернете сидеть, — она передает мне чемодан. — А утром я слышала, тошнило тебя? — она щурится.

— Вчера ваша годовщина была, — в глаза ей вру. — Переела, похоже, сегодня проснулась, а в животе будто бы булыжники лежат.

— Я тебе сразу говорила, не налегай на соленья, — она наклоняется и клюет меня в щеку. Кратко обнимает, поправляет на плечах платье. — Ты имидж сменила? — замечает вдруг.

Вздыхаю.

Мне надоели очки и хвосты, и серые балахоны тоже, мне нравятся распущенные волосы. И летние платья.

Мне хочется женщиной себя чувствовать, настоящей, элегантной, как мама, я ведь сама жду ребенка. Мышь или мышара, или как там меня называли Сергей и Ярослав — осталась в прошлом. Я Ева Снежинская, и все у меня получится.

— Деньги на квартиру я тебе переведу, — дает напутствия мама. — Но смотри, Ева, кругом много мошенников, досконально все проверяй. И сразу, как найдешь квартиру — пиши мне. А еще лучше — первое время пожить в общежитии, чтобы никуда не торопиться, спокойно искать.

— Поняла, — обнимаю ее и отстраняюсь. — Я поехала.

— Звони, Ева.

Она остается на платформе, и даже когда я нахожу свое место в поезде и сбрасываю сумки на кровать — мама до сих пор стоит там, вижу ее в окно.

Прижимаюсь носом к стеклу, машу ей, и глаза на мокром месте, а внутри растет чувство вины.

Родители так обрадовались, что я передумала бросать институт, папа даже решил, что хватит с меня общежитий, лучше снимать квартиру, я ответственная и учусь прекрасно, пусть и не послушала их, после школы уехала так далеко.

А я не стала спорить, квартира — это гораздо удобнее, чем комната в общаге. В моем положении.

Поезд трогается, выворачиваю шею, смотрю на удаляющуюся фигурку мамы и плюхаюсь на кровать.

В сторону отъезжает дверь.

И в купе заваливается высокий взъерошенный парень в серой толстовке. А за ним второй. Те же густые волосы, небрежная челка падает на глаза, на губах блуждающая улыбка, они оба явно не спали всю ночь и сейчас страдают похмельем.

— Какая у нас соседка, — говорит тот, что в толстовке и подмигивает. — А я боялся, что тут тетка будет сидеть и яички колоть об стол, а потом с луком, с солью…

— И курочку вареную в фольге, как в анекдотах, — поддакивает второй и плюхается на нижнюю полку, напротив меня. — Признавайся, — он кивает на мою сумку. — Взяла с собой курочку?

— Есть вагон-ресторан, — сдержанно отвечаю и с тревогой наблюдаю за ними. Я права, они навеселе, выгружают на стол бутылку дорогого спиртного, кока-колу, черный шоколад и лимон.

— Лимон умеешь нарезать? Тонко, — обращаются ко мне.

Качаю головой.

— Жаль. Вадим, тогда ты хозяйничай, — говорит парень в серой толстовке Вадиму.

Тот достает красивый, инкрустированный белыми камнями, складной нож. Двигает к себе лимон.

С тоской наблюдаю за приготовлениями, эти парни чем-то напоминают Сергея и Яра, такие же веселые, беззаботные, самоуверенные, готовые от жизни брать все, как к в ночь нашего знакомства в клубе. Уже не студенты, и так же, один в классическом черном костюме.

А второй стягивает толстовку и остается в белой майке, под которой угадывается тренированное тело.

— Ты виски с кока-колой будешь или чистый? — перед моими глазами появляется выский пластиковый стаканчик.

— Я беременна, — неожиданно вылетает у меня.

Они переглядываются и присвистывают.

А у меня в ушах эхом звучит моя собственная фраза. Впервые я сказала это вслух, не самой себе, а кому-то.

Не родителям, не Оле, не Сергею и не Яру, а случайным попутчикам.

— Куда едешь? — Вадим опрокидывает в себя виски и забрасывает в рот тонкий кусочек лимона.

— На учебу. Четвертый курс…

— Студентка, — они чокаются стаканчиками. — А мы аспиранты, представляешь, мы — и аспиранты.

Они разражаются хохотом, и я невольно улыбаюсь. Вижу их двоих, как на ладони, брендовая одежда, стойкий запах парфюма, легкая небритость — лучшие друзья, безответственные мажоры, которых высокопоставленные отцы взялись воспитывать.

— Сказать, что с вами дальше будет? — подаюсь вперед.

— Жги, — отвечает Вадим, ломает шоколадку.

— Вы охмурите какую-нибудь студентку, в уши ей напоете, как любите ее. Она забеременеет. А потом один из вас сядет за изнасилование, а второй соберется жениться. На чужой невесте. Вот так, — выдыхаю и откидываюсь на стену.

Они переглядываются в тишине. Смотрят на меня. И смеются, еще громче прежнего.

— На, угощайся, — мне протягивают фольгу с кубиками шоколадки. — Крошка, у тебя богатая фантазия. Так с нами не будет.

Отворачиваюсь к окну.

Вот и Сергей с Ярославом вряд ли думали. И я сама. Во что спустя несколько месяцев превратится наша жизнь.

Открываю рюкзак и достаю из сумки телефон. Захожу в поиск, ввожу привычный запрос.

И читаю новости в городе, где я окажусь уже через несколько часов.