Фифа из коммуналки для барона, или Полный ахтунг

Эльза Кексель (2024)

Лиза Кошкина спешит по делам, когда вдруг сталкивается с привлекательным незнакомцем. Эта встреча становится началом необычной истории, полной неожиданных поворотов, любви, мистики, семейных тайн прошлого и удивительных открытий. Героине предстоит узнать много нового о прошлом своей семьи и неожиданного знакомого. Но пока Лиза ни о чём не подозревает и пытается разобраться в своих чувствах и любовных переживаниях. А вокруг уже начинает твориться нечто странное и таинственное. И вот уже Лиза обнаружила невероятные вещи и оказалась втянута в загадочную историю, связанную с далёким прошлым, где любовь, страсть и кровь ходят рука об руку. Но влюблённая девушка даже не подозревает, по какому острому краю она теперь ходит и что ей грозит. Хэппи энд!

Глава 7

— Витёк, ну, ты чего шумишь? Угомонись! — суетился на лестничной клетке Дим Димыч. Почти трезвый, он пытался урезонить лысого мужика. А тот рвался набить физиономию какому-то незнакомцу, высокому, худому, с длинным хвостом.

— Слышь, ты! А ну, вали отсюда! — вопил лысый. Это был Виктор, еще один обитатель коммуналки, муж Натальи.

Вильгельмина Карловна оказалась права, на лестничной клетке буянили соседи Елизаветы.

— Что здесь происходит? — с тревогой спросила она, прижимая к груди розы.

— Да Витёк разбушевался, — доложил обстановку Дим Димыч. — Не понравились ему Стасиковы гости. Вот, понимаешь, какое дело.

— А Стасик — это кто? — уточнила Кошкина.

— Дык… — запнулся тот. Но сегодня он, как ни странно, был почти как огурец и даже в состоянии внятно излагать мысли. А потому дольно быстро прояснил ситуацию:

— Стасик — это сосед наш. Художник. Понимаешь? Картинки всякие малюет. И посиделки у себя любит устраивать. А гости у Стасика те еще прохвосты! Да-а-а… Все как на подбор: волосатые, хиповатые. Одно слово — звезданутые. А Витёк, как принял сегодня с устатку «беленькой», так и невзлюбил тех гостей.

Пока Дим Димыч вещал эти подробности, обстановка на лестничной клетке снова накалилась. Буйный сосед решил окончательно разобраться с гостем и пошел в атаку.

— Ну, все лохматый, ты сам напросился! Сейчас я тебе покажу, где раки зимуют!

Хвостатый, как мог, оборонялся.

— Эй, Витёк! Твою кочерыжку! Может, хватит уже? — снова попытался утихомирить соседа Дим Димыч.

— По-моему, пока не поздно, пора участкового вызывать, — предложила Лиза. — У вас есть его номер?

— Какого ещё участкового? — недовольно насупился тот. — А вот этого, Фифа, не надо. Как-нибудь обойдемся без твоих штучек. Своими силами управимся.

— Но… — начала она, но была прервана неожиданно протрезвевшим Витьком:

— Участковый? Зачем участковый?

— Не-е-е… Нам участковый не нужен, — решительно поддержал соседа Дим Димыч. — Всё, Витёк, хватит. Побуянил и будет. Поехали-ка до дому, до хаты. Нам с тобой давно пора успокоить душу и принять по сто грамм.

Услышав это, бузотёр замер на месте и быстро передумал бить гостя.

— Хрен с тобой! Живи пока, лохматый! — махнул он рукой и пригрозил:

— Но запомни: ещё раз тебя тут увижу, с лестницы спущу!

После этого Виктор, наконец, соизволил покинуть место происшествия и неуверенной походкой побрёл в свою комнату. Вдым Вдымыч направился следом, чтобы, не откладывая дела в долгий ящик, сообразить на двоих.

И тут Кошкина решилась спросить:

— Дим Димыч, а вы случайно ничего сегодня ночью не слышали?

— Ого, какие цветы! — вдруг заметил он. — Фифа, и где же ты такие раздобыла? Крутой жених что ли завёлся?

— Дим Димыч, не отвлекайтесь. Так слышали вы что-нибудь сегодня ночью или нет?

— О-о-о-ё-ё… — вдруг выдал сосед. — И ты тоже?

— Чего я? — удивилась она.

— Слыхала, выходит? — обрадовался тот. — Чуткий слух у тебя, Фифа, вот что. Никто, окромя меня, не слышит, а ты сразу заприметила! Ишь ты какая!

— Да, прошлой ночью мне показалось, будто в коридоре кто-то смеётся. Вот я и решила…

— Чего бы ты там ни решила, это всё ерунда на постном масле. Говорю же тебе: они есть! Те, которые тут шастают. Но об этом никому! Тс-с-с! — Вдым Вдымыч вдруг оглянулся и приложил палец ко рту.

— Да кто они-то?

— Дык… Они! — тот закатил глаза, важно поднял палец к верху и умолк. Стало понятно, что больше из него ничего вытянуть невозможно.

***

«Ладно. Хотя бы выяснилось, что мне не почудилось. Значит, действительно ночью происходило что-то странное», — решила Елизавета. Она зашла в свою комнату и облегченно выдохнула: «Уф! Веселенькая у нас квартирка, ничего не скажешь. На этот раз удалось избежать битвы и полиции. Но что-то будет дальше?»

Кошкина поставила цветы в вазу и ещё немного ими полюбовалась. При этом подумалось: «Прошлый букет предназначался для тёти Ани. Но ведь эти розы Имре принес уже для меня!»

— Всё цветочки нюхаешь? — раздался недовольный голос. — Ну, нюхай, нюхай.

Это был Пупс. Пока шли разборки на лестничной клетке, он предусмотрительно спрятался подальше. Зато теперь вылез из укрытия и принялся важничать.

— Уже нельзя полюбоваться цветами? — удивилась хозяйка.

— Нет, я просто поражаюсь! — возмутился тот. — Меня тут чуть не прибили на месте, а ей хоть бы хны!

— Кто тебя чуть не прибил?

— Как это кто?! Соседи твои драгоценные, от которых ты так и не захотела избавиться. А ведь сейчас бы мы могли ехать себе домой с карманами, полными денежек! И прикупили бы на них отличную квартирку! И, заметь, безо всяких буйных персонажей.

— Мы уже это обсудили, — напомнила Лиза. Но Пупс не унимался.

— А она вместо этого стоит и, как ни в чём не бывало, цветочки нюхает! Получила букетик и сразу растаяла, как дурочка, — недовольно поморщился он.

— Тебе завидно что ли? — усмехнулась та.

— Ещё чего! Какая такая с этих цветов польза? Никакой, кроме мусора. А вот если бы, к примеру, вместо них сейчас на столе стояла тарелка с большой вкусной котлеткой… М-м-м, тогда другое дело!

— Обжора. Хватит языком чесать. Пора заняться делом, — отмахнулась от зануды хозяйка. Она ловко запрыгнула на стол и попыталась дотянуться до потолка. Бесполезно.

«Нет, тут без стула точно не обойтись!» — поняла Кошкина. Слезла. Взгромоздила на стол стул и, взобравшись на эту конструкцию, попыталась руками дотянуться до потолка.

«Совсем другое дело! Вот теперь спокойно можно белить», — удовлетворённо поняла Елизавета. Но едва так подумала, как стул предательски качнулся, и она пошатнулась. Попыталась сохранить равновесие, но ничего не вышло, и рухнула на стол.

— Ай!

— Вот растяпа! Чуть не пришибла меня! — возмутился Пупс.

— Ты опять?

— Что хотела, то и получила!

Хозяйка ничего не ответила вредному питомцу, осторожно спустилась со стола и, прихрамывая, походила по комнате. Вроде, всё в порядке, ничего не сломано. Только ушибы.

И Кошкина снова отправилась на кухню, чтобы довести дело до конца и, наконец, отдраить неподатливую плиту.

Снова пошла в ход сода. Лиза щедро насыпала ее, распределила по влажной плите и упорно принялась тереть её. Невольно подумалось: «Похоже, скоро мышцы на руках накачаю».

Результат впечатлил: плита обрела первоначальный белый цвет и засияла как новенькая. Упорная хозяйка вытерла вспотевший лоб и радостно прошептала:

— Уф! Неужели я сделала это?

— Угу! И теперь будешь регулярно это делать, как самая последняя Золушка. А иначе эти засранцы очень быстро всё вернут в прежнее состояние, — тут же недовольно проворчал Пупс.

— Не бурчи! — остановила его та и с улыбкой добавила:

— Зато теперь было бы приятно чашку кофе выпить. Да, и ещё съесть шоколадку. Я определенно это заслужила.

— Ого! А вот это уже другой разговор! — обрадовался он.

— Но не сейчас. Только после ванной комнаты.

— Ну, во-о-от… — недовольно заканючил Пупс. — Как всегда…

Лиза, не обращая на это внимания, направилась совершать трудовой подвиг. Предстояло самое страшное: отмывать ванную комнату.

И ванная, и унитаз шокировали густым ржавым цветом. «Неужели с этим можно что-то сделать?» — с сомнением оценила хозяйка масштаб бедствия. Хорошо, хоть вредный Пупс молчал. Обиделся из-за шоколадки.

Елизавета вздохнула и отважно приступила к работе. И в ванную, и в унитаз щедро плеснула «Белизны». «Это должно подействовать. Обязательно должно. Ведь если не это термоядерное средство, тогда что поможет?» — пришлось обнадёживать себя, поскольку глаза испуганно кричали об обратном.

«Всё бы ничего, но какой запах едкий! Аж глаза слезятся! — поморщилась Кошкина и надела респиратор. — Как хорошо, что продавец уговорил меня его купить!»

И принялась до потери пульса тереть въевшийся рыжий налёт. Сама же при этом думала совсем о другом: «Сказать Вильгельмине Карловне про странный ночной смех или нет?»