Вернись в Реджио. Итальянские повести

Татьяна Кулакова

Повесть «Вернись в Реджио» рассказывает об Италии, о жизни там «трудовых мигрантов» – бывших граждан Советского Союза, о дружбе и любви, о том, что сближает русских и итальянцев.

ЧАСТЬ 1

ДАША И ПЬЕТРО

Пожить вместе

Уже полгода Даша любила итальянца Пьетро в южноитальянском городе Реджио. О своих чувствах она говорила ему на английском языке, местный язык не знала и не учила.

Родные в нежелании учить язык её поддерживали: «Правильно! Нечего тебе, Даша, язык учить! Возвращайся в Россию!»

Маме и бабушке не верилось, что Даша, девушка из порядочной семьи, бросив всё, уехала в Италию надолго.

В отличие от женской половины семьи, папа Даши этому радовался. Пусть сидит там, пока в Москве Белый дом штурмуют. Он-то и дал ей денег на Италию. Папа работал проректором в вузе, неплохо зарабатывал.

Парень Даши, итальянец Пьетро, о событиях в Москве не знал. В 1993 году он болел за итальянскую футбольную команду «Лацио». Когда команда выигрывала, он готовил Даше салат из редкого реджийского фрукта — анноны. Попробовав впервые, Даша приняла этот аннон за банан — вкус одинаковый. Но Пьетро об этом она не сказала.

Пробуя еду, Пьетро с закрытыми глазами угадывал, из чего она состоит, вплоть до приправ. Да и сам он любил стоять у плиты. Когда он входил в кухню, то надевал смешной фартук с зайчиками.

Даша так любила этот фартук! Она вообще в моде разбиралась. Бабушка её приучила.

Даша с детства смотрела программы «Модная тусовка», «Выбор модника» и другие подобные, где показывали наряды. Бабушка, правда, за это её ругала: «Чему ты учишься! Там же говорят не по-русски! Одна иностранщина — бренд, фЕшен!».

Даша с бабулей соглашалась, но смотреть иностранные программы продолжала — слишком уж любила всё, что связано с модой.

А её Пьетро очень любил готовить. Правда, за эти полгода совместной жизни он не только стоял у плиты. Он сразу, по приезду Даши, сбегал в местную администрацию и добился для неё вид на жительство, сказав, что она у него работает. После этого Даша окончательно упала в глазах бабушки: «Стыд потеряла! Служанкой работать!».

Даше было грустно от этого. Ведь бабушка, которая сама когда-то сбежала из родного аула адыгов, но сохранившая при этом «стыд» до свадьбы, была для Даши авторитетом.

Мнение бабушки, её принципы, были важны для Даши. Именно бабушка водила Дашу в школу, пока её папа работал, а мама занималась своим здоровьем.

Но желание Даши пожить вместе с Пьетро оказалось сильнее. «Как же замуж выходить без этого?», — оправдывалась она.

Папа Дашу поддержал: «…Правда, могли бы и у нас… Что я? Не помог бы? А там, со временем, и поженились бы…».

Пьетро же считал, что в тридцать лет заводить семью рано. Да и стоит ли связывать свою жизнь с женщиной, которая не умеет готовить макароны? Впрочем, о его мыслях Даша могла лишь догадываться — итальянский она не знала, а ломанный английский мало в этом помогал.

Встретились они в Испании, на корриде. Это была первая поездка Даши за границу — щедрый подарок родителей после первого курса. Папа гордился, что смог купить дочери турпоездку. Отвозя её в аэропорт, он спрашивал, правда ли, что ей не пришлось проходить инструктаж о том, как вести себя «там». Ему очень нравилось слышать в ответ: «Да, правда».

На корриде она сразу отметила Пьетро. Он сидел неподалёку. Наголо стриженный, нос то ли сломанный, то ли с горбинкой, пухлые губы, крепкая коренастая фигура. Одним словом — бык. Той же ночью он доказал ей, что внешность не обманчива. Сила в нём была.

После ночи с Пьетро мир Даши переменился: она стала видеть не только красивые платья, но и женщин за ними. Как правило, они улыбались.

«На отдыхе легко поймать кайф», — порадовалась за этих женщин Даша. А заодно и за себя.

Но, конечно, не по этой причине она переехала к Пьетро, в Италию. Ей просто захотелось жить самостоятельно. Она решила начать с Италии.

Нельзя сказать, что в родном Петербурге её сильно стесняли.

С восемнадцати лет, уже год, ей разрешали ходить в ночные клубы, чем Даша не пренебрегала, хотя выбирала вечеринки, на которых устраивали модные дефиле или шоу, связанные с украшением дома. Например, ей нравилось посещать выставки экибаны.

Когда Даша бывала на вечеринках, папа и мама часто звонили и спрашивали: «Ну как ты там отрыва-ешься?». И в словах этих звучал укор. Все родные хотели познакомиться с её подружками. Но ей не с кем были их знакомить — Даша никогда не чувствовала потребность иметь подружек. Родные расстраивались. «Ты нам не доверяешь», — говорили папа и мама. Соглашалась с ними, кивала.

То, что в Реджио её милый с ней жить не стал, не расстроило её. Пока он находился у своих родителей, она могла читать модные журналы, заниматься своей внешностью и домом. Последнее Даше особенно нравилось в Реджио. «Здесь столько вещичек для дома!», — не переставала восхищаться она, прогуливаясь центральной пешеходной улице Корсо Гарибальди, что находилась недалеко от их с Пьетро квартиры.

Даша покупала красивые скатерти и столовые салфетки, рюши и кисточками для штор, свечи с любимым ароматом лаванды и другие штучки, о которых в России только мечтали — в то время модные аксессуары для дома в Петербурге были в новинку.

Накупив модных вещей для дома, Даша целыми днями занималась его украшением: шила модные чехлы для подушечек, склеивала вазы из морских реджийских ракушек, стирала пыль с полок, добавляя в раствор итальянское средство для чистки мебели — где такое найдёшь в России! Занимаясь уборкой в доме, Даша не забывала надевать перчатки. «Руки надо беречь, — думала она. — Потому что маникюр в Реджио дорогой!».

С деньгами, впрочем, проблем не было. Папа «подкидывал» на еду и одежду, Пьетро на квартиру давал, но, главное, у нее появился свой собственный доход. Наконец-то статьи про моду, которые она стала отправлять в журналы еще в Петербурге, начали приносить деньги. Видно, местный итальянский воздух положительно повлиял на ее вдохновение.

В общем, она бы сказала, что стала в Реджио счастливой, если бы не тоска по родным.

Родные… Они были единственными, по ком гру-стила Даша.

Папа — проректор в вузе. Да, он много работал и редко бывал дома, но как же он замечательно топил баню в их загородном доме! Где на юге Италии найдёшь такую баню?

Мама. Она жила, регулярно сдавая кровь на сахар, холестерин и железо. И хотя в целом у мамы никогда проблем со здоровьем не было, кто знает, может быть, это благодаря тщательному контролю за собой. Находясь рядом с мамой, Даша никогда не знала забот о здоровье.

Бабушка. Её пирожки вкуснее любых макарон.

Когда в Реджио провели интернет, Даша сразу же скачала телефонную программу «Скайп». Её даже не смутило, что эта новинка оказалась на английском.

Пьетро поддержал её инициативу: «Надо знать, где будет следующий чемпионат по футболу. Может, в России? К твоим родным тогда съездим. А то здесь в Реджио знаем только, что за ближней яблоней в саду, и то — потому что соседи рассказывают».

Что могла ответить на это Даша? Соседей по дому она не знала, и они ее не очень интересовали. В многомиллионном Питере она привыкла не знать, того, кто живет за стеной. А Пьетро, похоже, знал всех, кто жил в палаццо его родителей. Если это его устраивало — дело хозяйское.

Даша не спрашивала, но, видно, Пьетро и сам задумывался о том, что жили они… не совсем правильно. «Мои родители в годах. Я не могу уехать от них», — иногда без причины начинал вдруг он. За этими словами, Даша чувствовала, стояла его неготовность жениться и жить своей жизнью. Что ж, она тоже не чувствовала в себе желание «надеть кольцо на палец». Но предложение руки и сердца, что скрывать, услышать хотелось.

Как бы ни любил Пьетро своих родителей, у него хватало сил и на то, чтобы вставать каждый день на час пораньше и каждое утро будить Дашу ароматом свежесваренного кофе.

Он приезжал к Даше каждый день, даже в нена-стье, что несло с собой риск. Новенькие итальянские дороги не то что ухабистые, но видимые за километры вперед русские. В Италии автострады проходят меж гор. Все они с резкими поворотами, не различимыми во время ливней и туманов. Дорога к родителям Пьетро была именно такой.

Но Пьетро преодолевал все трудности. И в награду Даша каждое утро прижимала к губам его голую голову и вдыхала приятный запах крема от загара. Пьетро работал автомехаником, часто бывал на солнце, без защитного крема не мог.

На работу он уходил, позавтракав с Дашей булочкой с кофе. Оставшись одна, она, несмотря на любую погоду, первым делом открывала журнал для женщин и начинала с важностью размышлять — что надеть? Макси или мини?

Она любила моду. Она даже мечтала перевестись на отделение дизайна в Сочинский институт моды, но его никак не могли организовать, только рекламировали. А вот перейти на заочное отделение родного, петербургского, экономического факультета удалось — помог папа-проректор.

Ровно в час дня Пьетро приходил поесть. Закрыв за собой дверь, он обнимал Дашу, а потом по-деловому клал соль в кипящую воду. В перерыве между резкой овощей Даша на своём ломаном английском часто пыталась рассказать Пьетро что-нибудь о России: «К нам Стинг недавно приезжал». Но Пьетро никогда не выслушивал её: «Обед — важнее. Это — удовольствие», — говорил он. Иногда из-за еды откладывалось другое удовольствие. Ей это не нравилось.

Но её Пьетро, презренно называемый бабушкой «гражданский муж», не соглашался ни на что, не пообедав. Даша смирялась. Она знала, что с половины третьего до половины четвертого настанет время полдника. И этим полдником станет она. А потом, когда в четыре часа перерыв на работе закончится, он вновь убежит — ремонтировать машины и обсуждать с коллегами футбол.

На пути из автомастерской он опять заходил к ней, целовал и говорил:

— Завтра ужин готовишь ты. А сегодня я еду к маме.

Но когда наступало это «завтра», он «не помнил» про него и вновь говорил:

— Завтра ужин готовишь ты. А сегодня я еду к маме.

Даше это не нравилось, и часто она, на эмоциях, переходила на русский. Пьетро не понимал.

Оставшись одна, Даша открывала Интернет, искала нужные слова в английском, а, бывало, и в итальянском, но… Через какое-то время у неё пропадало желание объясняться с Пьетро, и она выключала компьютер. «Может, это хорошо, говорить только языком любви, — размышляла она. — Может, и хорошо, что к походу в церковь этот язык не приводит…» Она не знала, готова ли выйти замуж. Но предложение руки и сердца услышать хотелось.

По воскресеньям размеренная жизнь Даши становилась разнообразнее. После полдника она выходила на пляж и общалась с русскоговорящими девушками — украинками, грузинками, молдованками. Они работали в Реджио сиделками. Ухаживали за итальянскими бабушками. Их отпускали только по воскресеньям, с двух до шести дня. Таковы порядки в Реджио.

Хотя на реджийском пляже не принято было говорить о трудностях, Даша сразу поняла: жизнь этих девушек не была легкой.

— Я ничего, кроме Реджио, не видела. Как закончила девятый класс — сразу сюда. А здесь я — никто, — обмолвилась Галя. Она — украинка из Харькова. Лицо ее всегда было усталое.

— Я люблю мужчину, у которого работаю. И он относится ко мне как к служанке. Как жить? — обронила в одно из воскресений другая славянская девушка, светловолосая, сероглазая Наташа. Деньги, зарабатываемые в доме любимого мужчины, Наташа отправляла на лечение мамы, в Кишинев.

Услышав их недомолвки, Даша стала опасаться, что и сама станет для Реджио одной из таких — иностранкой без права голоса. «Но у меня же есть семья! Я всегда могу вернуться к ним!» — пыталась утешить она себя.

— Учить надо. Учить язык. Есть язык — и тебя признают», — развеяла однажды её сомнения Марина. Эта девушка, в отличие от Гали и Наташи, родилась здесь, в Реджио. Но она предпочитала общество эмигранток, потому что муж её — русский, хотя и бывает в Реджио. Эмигранток она любила, потому что любила Россию. А ещё потому, что их проблемы были ей знакомы. Марина и сама была в подобном положении — только не в Реджио, а в родном для Даши Петербурге.

Впрочем, реджийское солнце, ласкающие на пляже молодых девушек, не располагало к задушевным беседам. Да и нечего было сказать в ответ Даше: местные традиции её не очень интересовали. Хватало и своих, личных увлечений домашним уютом, собственной внешностью, интернациональной модой.

А ещё Даше нравились местные закаты.

Солнце здесь падает за горы Сицилии, красиво освещая при этом горные долины. Своими закатными лучами солнце каждый вечер освещает весь пляж Реджио. Лучи делают тени длинными и косыми и словно зажигают и девушек, и лодки, и рыбаков. А эти парни тоже любят вечернее время — в эти часы они ловят маленькую рыбку, внешне напоминающую питерскую корюшку. Поймав, они обязательно покажут свою добычу какой-нибудь симпатичной девушке. Даже если эта девушка — незнакомая. Иногда, по воскресеньям, такой «незнакомкой» оказывалась Даша.

Если Пьетро видел, как к Даше подходили рыбаки, то сразу спешил к ней и брал за руку. Это было так романтично! Иногда Даша специально провоцировала рыбаков. Потому что в других ситуациях Пьетро давал ей романтику по расписанию.

«Эх! Ну, а что взять с мужчины, для которого так важны макароны?» — огорчалась, что «по расписанию», Даша.

Ей было с кем сравнивать Пьетро. До Пьетро у Даши был уже парень в России. С ним можно было говорить о чём угодно. Это было интересно. Говорил он много, но делал мало.

Через полгода жизни с Пьетро она всё чаще стала вспоминать своего русского парня. Он очень любил историю. А Пьетро — только вкусную еду и Дашу.

Конечно, отношения с Пьетро не ограничивались совместными обедами. Бывало, они ещё и гуляли. Заходили в любимые Дашей магазины. Как хорошо, что и Пьетро нравились футболки, шорты, «шлепки», часы, солнечные очки, кремы от загара. Да, он любил вещи. А если эти вещи продавали со значительными скидками, то он их просто обожал. Наблюдения Даши, что, подчас, в соседнем магазине можно купить похожую обувь дешевле, Пьетро игнорировал. Надписям «сконто» — скидка — он радовался как ребёнок. Не хотелось ничего замечать. Что ж, дело хозяйское. Даша его и таким любила.

Обычно они гуляли, взявшись за руки. Иногда ещё и целовались.

Однажды, во время такой прогулки, Даша сказала:

— Ты знаешь, что улица, по которой мы идём, называется Акениз. Она — древняя. Она здесь с тех пор, как была Великая Греция.

— Ну… — ответил Пьетро.

«Нет, он не как прежний мой парень. А хорошо это или плохо?», — на этот вопрос Даша пока не могла ответить.

Её беззаботный итальянец не хотел задумываться о будущем, а вот по сторонам он глядел. Будто искал что-то… Неужели книжный магазин, чтобы купить книгу об улице Акениз?

Гуляя с Пьетро по этой улице, Даша не раз оступалась. Потому что камни дороги были неровные. Видно, землетрясения сделали их такими. Смотря на эти древние камни, легко представлялось, как по ним ходили люди в древних тогах. «Надо бы посмотреть в интернете, какие фасоны тогда были в моде, — размышляла Даша. — Тогда мода, наверное, была интереснее. Не то, что сейчас в Реджио — все болтаются в шортах и майках. Как скучно!».

Как-то, прогуливаясь с Пьетро, они оказались у Арагонского замка.

— Давай зайдем! — предложила Даша.

— А я думал, замок закрыт на ремонт!

— Мы уже полгода как работаем! — вмешался администратор. Даша и Пьетро вздрогнули, услышав английскую речь. А этот высоченный администратор оказался образованным. И глаза у него умные. «Надо быть осторожнее. Не болтать лишнего на улице, — подумала Даша. — Вдруг он не единственный умный парень в округе?»

— Ну, пойдем! — потянул её за рукав Пьетро. — Нечего тут всех разглядывать.

— У нас две башни. Чтобы подняться на первую башню, надо пройти прямо, а во вторую вы попадёте через первую, — останавливал их администратор, но они не поддавались, шли вперёд. — А после напишите что-нибудь в книге отзывов, — донеслось вдогонку.

Поднявшись, Даша попала в зал круглой формы со множеством выходящих из него маленьких комнаток и подумала, что в этом зале маги творили волшебство. Из окон одной комнаты виднелась всё та же Сицилия. Красиво. И тут Пьетро поцеловал её. И Даша полюбила этот замок, этот город, полюбила его за то, что получала в нём любовь, хотя и по расписанию.

Спустившись ко входу в музей, Даша написала: «Ми пиячутто молтиссимо». Наверное, написала с ошибками. Но разве это важно? Как только она оставила отзыв, подбежал администратор.

— Вы не забыли расписаться?

Даша улыбнулась в ответ.

Пьетро это не понравилось.

Он обнял Дашу и сказал администратору: «Увидимся позже». Даша без перевода поняла этот ответ и усмехнулась: «Да, конечно! Будет рад Пьетро, если работник замаячит перед ним. Как же!»

— Пойдем, купим фрукты! У нас нет! — увлёк Дашу на улицу Пьетро.

«Мужчины — итальянцы — настоящие „хозяюшки“! Знают что почем. А некоторые, оказывается, ещё и историю знают», — обернулась в сторону замка Даша.

И они пошли в обратную от дома сторону. На маленьком крытом рынке строгая на вид старушка взвесила им свежие груши. Потом она сказала: «Здравствуй, детка!» Это и надо было Даше. Она вышла довольная. Жаль, что в России продавцы не умеют так поднимать настроение.

Конец ознакомительного фрагмента.