Потерянные надежды

София Эстер (2024)

Когда Адалин Бенито, дочь сицилийского Консильери, приезжает в Нью-Йорк накануне свадьбы своей старшей сестры, она и представить не могла, как изменится её жизнь. Жених сестры, Альдо Амато, дон Нью-Йоркской мафии, воплощение силы и опасности, внезапно становится её мужем после загадочного исчезновения невесты. Их союз становится полем битвы эмоций, тайных желаний и непростительных тайн. Адалин погружается в мир, где нельзя никому доверять, но сердце все чаще тянется к Альдо, который, кажется, знает о ней больше, чем она сама. Но что скрывается за страстным взглядом Альдо? И сможет ли Адалин пережить правду, которая готова разрушить их мир? Любовь и обман, предательство и искупление переплетаются в этой истории о запретной страсти и игре, где ставки выше, чем жизнь.

Глава 1

Говорят, что психология хищника и добычи — это игра силы и выживания.

Хищник, движимый инстинктом контроля и доминирования, использует манипуляции и разные стратегии для достижения своих целей. Он ощущает превосходство и уверенность, оставаясь на пьедестале власти.

Добыча, в свою очередь, живет страхом, ее поведение определяется инстинктом самосохранения. Она ищет пути избежать угрозы — скрыться, сопротивляться или подчиниться.

Забавно, но я так и не могла понять, к кому я себя относила. И к кому относилась сама.

Нью-Йорк в этот раз встречал меня привычной ему дождливой погодой, которая, к моему удивлению, непривычно-сильно давит виски.

Черный внедорожник несется мимо Центрального парка, поэтому я с восхищением рассматриваю опавшие листья, которые приобрели характерные этому времени оттенки золота. Красиво.

Для теплой Сицилии, откуда я приехала, такая осень была непозволительной роскошью, особенно для меня, так сильно любившей это время года.

Возможно, в этом и не было необходимости и кто-то сверху сделал это для того, чтобы у меня был повод приехать сюда.

Из года в год прикрываться тем, что я хочу наслаждаться дождем и сыростью.

— Как обстановка дома? — спросил Тео Де Мартино, смотря на меня через окно заднего вида.

Хищник. Агрессор. Каратель.

Консильери. Советник. Правая Рука.

Дорога была мокрой, но мужчина уверенно маневрировал автомобилем на заполненных улицах города. Именно он встретил меня и моего охранника Марко в аэропорту, а сейчас везет домой, к горячо любимым родственникам, где меня ждала моя старшая сестра и nonni.

Мы едем долго, но я привыкла.

Делать огромные петли, ездить по малоизвестным дорогам, использовать не те маршруты, которые были оговорены изначально — безопасность. То, что возможно, сохраняет мне жизнь.

— Всё хорошо, — выдавливаю я, после короткой паузы.

На Сицилии всё всегда оставалось неизменным: теплое солнце, старинные улицы, запахи лимонов и морского бриза.

Люди менялись, но это — никогда.

Он взглянул на меня через зеркало заднего вида, задержав взгляд чуть дольше, чем нужно. Вряд-ли он надеялся на то, что я начну выкладывать ему сокровенное, но ответом Тео, кажется, был недоволен.

— Давно меня не было там.

Мужчина натянуто улыбнулся краем губ, а после вернулся в привычное для себя состояние — безразличие.

С тех пор, как он стал Советником в этом городе, ему пришлось многим пожертвовать.

Как минимум, возможностью испытывать эмоции.

Я никогда не отличалась излишней любопытностью и тягой к осуждению, но черт возьми, так и не смогла понять, как он мог променять себя прежнего на это?

Салон автомобиля заполонила тишина, машина мягко притормозила на светофоре, и я посмотрела на Марко, который сидел рядом со мной, часто молчаливый и сосредоточенный.

Дорога вымотала его, судя по тому, что он не скрывал кобуру с его знаменитым beretta 92, всегда манящим им воспользоваться. Ну, или по крайней мере немного повеселиться.

Сколько раз я пыталась его спрятать, сделать вид, что он пропал, чтобы отвлечь его внимание, не сосчитать на пальцах, но это было увлекательно.

Удивительно, что он до сих пор не понял, в чем дело.

Марко всегда был рядом со мной, словно тень, но сказки, как в сопливых книгах, не будет.

Я ненавижу его всеми фибрами души.

Именно его присутствие рядом триггерит меня до чертиков, поэтому как только я концентрирую внимание на его гнилой туше, моя больная рука предательски начинает болеть.

Она ноет с неистовой силой, и я, черт возьми, уже жалею, что приехала сюда в момент переменчивой погоды, которая, судя по всему усугубляет мою чувствительность, и заставляет старую рану напоминать о себе с жестокой настойчивостью.

— Привезла с собой платьев? — нарушил гнетущее молчание Тео.

— Серьезно? — я прыснула от смеха, забывая о боли, — Приехать в столицу моды и привезти с собой свое платье на мероприятие?

— Напомню, что ты живешь рядом с еще одной столицей, — хмыкнул он, — Не поверю, если на выходных вы не выезжаете на частном джете чтобы пополнить гардероб очередной кофточкой или туфлями.

В груди предательски сжалось, от того насколько женщины синдиката недооценивались. Так просто сводились к тряпкам и бесконечным покупкам.

Улыбка медленно стерлась с моего лица, и Тео, сидящий впереди, мгновенно это заметил. Еще бы.

— Что-то не так? — его голос прозвучал мягче.

— Все в порядке, — я ответила ровно, скрывая свои чувства под маской, которая стала мне второй кожей, — Мы скоро будем?

Равнодушие — клеймо. Клеймо, которое выжигают на твоей душе с первого дня рождения в Синдикате. Никого не интересует, больно тебе или страшно. Слабость здесь пахнет кровью.

Ошибки не прощались, эмоции тем более. Один раз проявишь неуместное — и тебя съедят. Не посмотрят на то, кто ты: дочь босса, его правая рука или пешка, которую можно заменить.

Срывы карались жестче, чем измена, потому что одно неверное выражение лица или дрожь в голосе могли выдать больше, чем слова.

И если ты не мог научиться этому сам, тебе помогали — сурово, методично, через боль, унижение и страх.

Забавно, ведь с Тео меня связывало странное и противоречивое прошлое.

Когда-то давно мы были близки. Хранили одни и те же тайны, доверяли друг другу самое сокровенное — чистые эмоции. Несколько лет назад он был другим. Уязвимым. Простым, и до безумия искренним.

Теперь его жизнь полностью подчинена мафии, и между нами выросла огромная стена, холодная и неприступная, построенная на недоверии, по крайней мере с моей стороны…

***

Одной из первопричин приезда в Нью-Йорк на этот раз была свадьба моей старшей сестры, Беатрис. Я уже и не помню, когда мы виделись с ней в последний раз, но кажется, что давно.

Мы подъезжаем к большому особняку моих дедушки и бабушки в Верхнем Ист-Сайде, и нас встречает внушительный штат охраны, создающий тихую суету на подъездной аллее.

В своих идеально сидящих чёрных костюмах, мокнущих под затяжным дождём, они выглядели одновременно грозно и бесстрастно.

Удивительно, как это никому из соседей не кажется странным, но судя по всему, в районе богатых особняков вопросы принято задавать только за закрытыми дверями.

Двое охранников, словно по привычному ритуалу, тщательно осматривают машину. Один из них, огромный громила с уродливым шрамом, что будто специально подчёркивал его опасный вид, открывает мою дверь.

Я выхожу, каблуки соприкасаются с мокрой мостовой, и в лицо ударяет смесь запахов: влажного асфальта, пропитанного дождём, и густого аромата старого сада у дома.

— Синьор Бенито, как всегда, не оставил ничего на волю случая, — вполголоса бросает Тео, больше себе, чем мне, — Хорошо подготовился к встрече с любимой внучкой.

В его голосе скользит что-то среднее между насмешкой и усталостью, но я игнорирую его. Все это для меня привычно. Как и для Тео.

Большое количество охраны не прихоть, а жизненная необходимость для такой важнойфигуры как мой дедушка.

Бывший мафиози, который со временем умело перешел в более легальный бизнес, сохранив сеть связей, которые куда сильнее любого контракта.

Все мы тут связаны кровью.

«Честь в верности, сила в семье.»

— Кто у них? — спросила я его, заметив несколько несколько чужих машин, припаркованных у дома.

— Сейчас — Альдо, но я тоже присоединюсь, — ответил Тео, бросив взгляд в сторону входа, — Они пригласили нас на ужин, в твою честь.

Тео повернулся в мою сторону и многозначительно посмотрел, вероятно ожидая бурной реакции, после того, как он произнес это имя.

Конечно, он помнит, и не упустит возможности посмеяться.

Внешне я сохраняла спокойствие, изо всех сил стараясь показать, что эта новость меня не задела, а имя, которое прозвучало из его уст, не значило для меня абсолютно ничего.

Внутри же бушевал настоящий ураган.

Ураган, который сносил все живое и неживое, не оставляя ни малейшего шанса на спасение.

— Отлично. Почему ты так смотришь на меня? — спросила я, стараясь сыграть с ним по его правилам.

— Потому что знаю тебя, — тихо сказал Тео, продолжая сверлить меня взглядом. — Ты не любишь сюрпризы, особенно такие.

Черта с два он меня знал.

Я, порой, сама себе была незнакомкой.

Иногда, мотивы, которые руководили мной, казались абсурдными. Я действовала на эмоциях или замыкалась в себе, и никто, включая меня, не мог предугадать, что будет дальше.

Отворачиваюсь от него, стараясь сохранить спокойствие. Боль в руке снова дает о себе знать. Ну, или я просто вспомнила о том, что мне может быть больно.

В конечном итоге я просто перестала оценивать реальность такой, какой она была на самом деле, потому что вынуждена думать о ней.

Это твой секрет, Адалин? Грязная тайна, которую ты привыкла прятать в глубинах своей души?

Альдо.Я должна была привыкнуть к тому, что буду слышать это имя часто.

Тут, в Нью-Йорке, где имя его было высечено на лбах прохожих, светилось на вывесках в магазинах и парило в воздухе, было сложно концентрироваться на чем-нибудь другом.

Может, мне уже не будет так больно смотреть в его глаза? Может, прошлое — это всего лишь страшный сон, а сегодняшний день — пробуждение?

— Просто ужин, — вывел меня из собственных мыслей Тео, — Они хотят отпраздновать твое возвращение.

— Конечно, — ответила я, стараясь звучать беззаботно, хотя каждое слово дается с усилием.

— Меня все интересовал один вопрос, — выпалил он.

Тео, Тео. Кажется, город «Н» тебя не изменил. Ты по прежнему знаешь, когда лучше всего задать вопрос, чтобы вывести меня из равновесия.

— Валяй.

Каждого из его друзей я избегала как огня, боясь быть пойманной, как добыча. Но страха к Тео Де Мартино я не испытывала. Мы, вроде как, раньше были друзьями.

— Все изменилось? — так просто спросил он.

Занавес, и весь мой образ пал.

Я уязвима. Особенно, когда речь заходила о Альдо.

Глаза Тео смотрели на меня с интересом, а я не знала что ответить…

Изменилось. Все изменилось, когда тщательно выстроенная картина жизни вдруг дала трещину и мир, который я так долго создавала, рассыпался на осколки.

— Действительно хочешь откровенничать, или тебе просто нужна информация, которую ты мог бы передать Альдо, чтобы дать ему новый повод посмеяться надо мной? — выпалила я, не удержавшись.

— Я и не думал об этом, — просто ответил он.

— И правильно, потому что смеяться не с чего. Всё изменилось.

Он внимательно посмотрел на меня, словно пытаясь разгадать то, что скрывается за моими словами.

Он не знал. Не мог знать.

— Ты ещё очень юная и наивная, — сказал Тео, доставая сигарету, аккуратно зажигая ее, — Многих вещей не замечаешь.

— Например? — я подняла бровь, все еще стараясь сохранить спокойствие.

— Например, того, как легко ты позволяешь своим эмоциям управлять тобой. Или того, что далеко не все вокруг здесь ради смеха.

— А ради чего тогда?

— Некоторые просто ждут момента. — он затянулся, а дым плавно окутал его лицо, — Марко тебя заждался, — сказал спокойно Тео, указывая на моего охранника, который доставал чемоданы из машины.

Мы слишком долго стояли наедине, поэтому во избежание лишних вопросов я решила отойти и немного осмотреться, чтобы освежить и без того запутанные мысли, прежде чем встретиться со всеми.

Улица была погружена в полумрак, который слегка разбавлялся мягкими огнями приглушенных фонарей.

Влажный асфальт блестел после недавнего дождя, и тишина тут, казалось, была лишь иллюзией на фоне бурлящего жизнью Нью-Йорка.

Это успокаивало.

Стоит ли признаться самой себе, что истиннойпричиной, по которой я не хотела заходить домой, был жених моей сестры? К встрече с ним я не была готова, и этот холод на улице уже нет так сильно ощущался.

— Идешь? — крикнул Тео, — Или все таки ничего не изменилось? — ухмыльнулся он.

Какого черта у них нашлось время на семейный ужин, в то время как есть куча более важной работы?

Почему именно сейчас они не хотят подорвать какой-то склад или устроить перестрелку в какой-нибудь забегаловке?

— Я ненавижу тебя, — спокойно ответила я, подавляя нарастающую злость.